На самом деле ничего кинематографичного. Вожаки не выходили навстречу друг другу и не произносили преисполненных патетикой монологов. Просто раздавался крик — и толпа неслась на противоположную. Имелись какие-то общепризнанные ограничители, но когда показатели адреналина начинают шкалить, то становится более-менее все равно, куда наносить удары. Двое мужчин в возрасте между 40 и 50 вспоминают, как это все происходило.

20 лет назад мальчики и девочки не забивали себе рукава, не татуировали веки, скулы и даже кисти рук. Под кожу редко вгонялись цветные чернила. Мамы-папы-бабушки-дедушки четко ассоциировали татуировки с тюрьмой. Рисунки бились на съемных и не очень съемных квартирах самопальными машинками с «органами» из электробритв или кассетных плееров. Тигры, скорпионы, волки, бабочки — было достаточно однообразно, но романтично.

Не было красивых девочек на входе и акций для постоянных клиентов. Не было просьб поставить хештеги с названием выбранного фитнес-клуба, да и фитнес-клубов не было. Были простота и строгость. Для парней — атлетическая гимнастика, по-простому качалка. Для девушек — ритмическая гимнастика, то есть аэробика. Вспоминаем суровое время.

Сегодня здесь танцует на барной стойке Александр Солодуха, а завтра в помещении размером с «двушку» рассаживаются 25 музыкантов и играют оглушительный джаз. Клуб «Граффити» как-то неожиданно оказался одним из старейших минских заведений, где каждый день играет живая музыка, — ему исполнилось 18 лет. История культового места в рассказах очевидцев — в ностальгическом материале Onliner.by.

Фильмы сменяли друг друга, а мир все никак не погибал: не давали герои боевиков. Кости и судьбы врагов ломались одним взглядом. Мощными у этих ребят были даже ноздри. А после мы собирались во дворе и спорили, что круче — банки Шварценеггера или вертуха Ван Дамма. Видеопрокаты, прическа кирпичом, проигрыватель ВМ-12, «Hasta la vista, baby», страдания Джона Рэмбо и восточные единоборства… Вы в клике от мощной дозы ностальгии.

Мы открываем серию публикаций «Доцифровая эпоха», в которой представим вам уникальную возможность посмотреть теплые ламповые архивные карточки, сделанные нашими фотографами во времена, когда для того, чтобы сделать снимок, в фотоаппарат надо было заправлять пленку. Первый выпуск серии посвящен грандиозному паводку, который случился на реке Припять на исходе прошлого столетия.

Помните, как хорошо было в девяностых? От одной мысли про жвачки и фишки, цветные лосины и четкие треники, клипы по MTV и первую байку Nirvana ностальгия накрывает моментально. Вот малый повзрослел, а девяностые дождались его и снова выскочили из-за угла. Немного ностальгии по девяностым в современной обработке — в материале Onliner.by.

Крушение империи для октябрят конца восьмидесятых проходило под шелест ценных бумаг. Это были не рубли и не доллары. Молодые умы, скованные редкими инъекциями мультиков в «Спокойной ночи, малыши» и «Калыханке», восприняли информационно-мультипликационные вкладыши как глоток свободы. Их собирали, разыгрывали и меняли на товары.

«Все дети, зачатые на корпоративе, автоматически становятся работниками компании», — в БССР (да и в Беларуси времен суверенного старта) так не шутили. Во многом из-за того, что понятия «корпоратив» просто не существовало. Правда, рабочие праздники с обильной самодеятельностью и танцами под живую музыку происходили.

По невнимательности на «Комаровке» можно было купить полсвитера. Цыгане ехали в Литву или Польшу, там приобретали внешне кайфовый свитер и бессердечно пилили его напополам. В городе-герое расчлененная одежка аккуратно упаковывалась в разные пакеты. На «Комаровке» человеку показывали модный дефицит, а после расчета подсовывали его часть. СССР отпели, шли девяностые.

У них не было компьютеров, пластиковых карточек, овердрафтов и интернет-банкингов. Личным счетом тогда была простая картонка с печатью, куда записывали, сколько денег пришло и сколько выдано. «В день тысячу счетов выпишешь — так рука устанет, что пошевелить не можешь», — рассказывают они. О зарплатах, ограблениях и престиже профессии в СССР Onliner.by поговорил с бывшими работницами Гострудсберкасс.