Про историю телеграфа сегодня не будем. В ней было много ярких эпизодов — например, как прокладывали кабель через континенты.

Обойдемся знаниями сегодняшнего героя. Юрий Галякевич — заместитель начальника управления эксплуатации «Белтелекома», а в середине восьмидесятых — инженер минского телеграфа.

— Телеграмма для меня — это не мессенджер. Послание на настоящей бумаге — это теплота. Когда дети присылают что-то в Viber, почитал, экран погас — и все. А телеграмму можно оставить. Бабушки раньше их в сервант ставили и годами смотрели на поздравления от внуков. Понимаете, вам внимание оказали адресно!

Если есть те, кто не в курсе, телеграмма — это послание по телеграфу, не такое индивидуальное, как письмо, зато в разы более быстрое. Передавалось оно на бумаге и до начала девяностых пользовалось дикой популярностью.

— Я начал работать в 1986 году — это был пик популярности телеграммных сообщений. Часто предел упирался в технические возможности, поэтому в 1988-м было принято решение переходить с аналоговой связи на «цифру» и заменять оборудование. Это позволило увеличить количество телеграмм, обрабатываемых без задержек, до 100 тыс.!

Телеграммы были обычные (до 12 часов), срочные (несколько часов) и «молнии» (40 минут). Стоили от 3 до 10 копеек за слово. Знак препинания тоже считался словом, поэтому телеграфировали простые предложения.

Чаще советский гражданин отправлял открытки с письмами, в них можно было быть чуть более откровенным и подробным. Но по объемам сообщений понятно, что телеграмма никогда не была роскошью: перед Новым годом количество обрабатываемых посланий на минском телеграфе доходило до 400 тыс. в сутки (это суммарно на прием и отправку).

Другие пики — 23 Февраля и 8 Марта, незапланированные поводы (рождение или смерть).

Письмо вы писали, и оно путешествовало физически, а телеграмма — нет. По телеграфу нельзя было отправить фото или автограф. Точнее, можно было, но фототелеграмма — это был космос, которым пользовались редкие организации вроде газеты «Правда».

Еще одно отличие телеграмм от мессенджеров — это документальность. Поэтому телеграммами до сих пор пользуются страховые компании, банки, через телеграф высылаются повестки в суд.

— Были времена, когда билета было не купить, а с телеграммой всегда найдут место в автобусе, поезде, самолете. Завтра нужно быть на похоронах? Проходите. А пришел бы с распечатанным электронным письмом? До свидания.

Как это работало

Человек приходил на почту (можно было по телефону, но не сразу и за дополнительные деньги). На почте лежали бланки и ручки (часто чернильные). В бланке вы оставляли послание, указывали, кому оно и от кого, и отдавали телеграфистке (любое свободное окошко, все на почте были телеграфистками по совмещению).

Телеграфистка считала количество слов и брала с вас деньги. Сразу или почти сразу после этого она отправлялась набирать текст — международным телеграфным кодом МТК-2 он отправлялся в центр. Центром было здание на Энгельса, 6. Теперь «Белтелеком» занимает в нем лишь часть помещений, а когда-то все здание строилось под телеграф и его узловое оборудование. Телеграмма (телеграфное сообщение) индексировалась по направлениям, ей присваивался маршрутный индекс (220015 — Минск), и послание отправлялось в пункт приема (чаще всего это было местное почтовое отделение).

Там код превращался в буквы на так называемом оконечном оборудовании, внешне похожем на печатную машинку. Телеграфистка распечатывала текст на рулоне бумаги и отрывала столько, сколько нужно ширины (еще раньше распечатывали на ленте), а потом приклеивала его на бланк. Бланк — это кусок плотной бумаги или открытка (праздничный бланк).

Адресату телеграмму доставлял почтальон. Предоставлялась допвозможность заказать услугу «с уведомлением».

Еще из особенностей — полное отсутствие анонимности. Телеграмма не вкладывалась в конверт и не писалась витиеватым почерком. Вся деревня знала новости, если у почтальона был общительный характер.

— Если телеграфистка при приеме телеграммы определяла, что содержание послания может касаться нарушения закона, она могла не принять текст. Это не мешало людям отправлять много слов на адрес «улица Карла Маркса, 38», особенно по весне и осени. Конечно, там были приветствия, адресованные дорогой партии, — уточняет Юрий Галякевич.

Сама партия отвечала взаимностью на высшем уровне, отправляя правительственные, высшие правительственные, а потом и президентские телеграммы. Правда, по телевизору уже не говорят, что кто-то «отправил телеграмму коллеге-президенту» — теперь уже просто «поздравил».

— По сути, это сообщение — как в электронной почте или любом мессенджере. Больше всего на телеграмму была похожа пейджинговая связь — помните такую? Родилась и умерла в течение нескольких лет.

Телеграммы прожили долгую жизнь и даже продолжают ее. Телеграфное оборудование установлено во многих банках как средство резервной связи.

Не удивлюсь, если военные до сих пор пользуются перфолентой (особо грамотные телеграфистки могли читать перфоленту без трансмиттера).

В конце концов, любой человек может зайти на почту или позвонить по номеру 166, чтобы продиктовать свой текст. Наша телеграмма на открытке стоила 8,12 рубля. Немало. Зато быстро и для ленивых.

В этом веке телеграмма потеряла свое главное преимущество — скорость. Теперь для срочности есть другие каналы.

— До 1992 года все это работало стабильно. Потом началось падение нагрузки. Чтобы не потерять работу, мы принялись за диверсификацию. В том же году в Беларуси появилась электронная почта, — начинает новую историю Юрий Галякевич.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by