«Если я такая безобразная, зачем тогда вообще жить?»

Света Л. с детства до безумия любила сладости. Маму с работы она встречала вопросом: «А ты купила мне что-нибудь вкусненькое?» Со временем родители начали прятать от девочки вкусности и тем самым лишь разжигали ее интерес. Для Светы это был целый квест — найти конфеты. И она всегда находила их — то в стиралке, то под кроватью.

— У меня были сложные отношения с родителями. Отец периодически уходил в запои. Мама родила меня рано, доучивалась в универе и много работала. За мной смотрела прабабушка, а вот родительской любви, заботы, внимания и полноценной близости я не получила, — начинает откровенную историю 27-летняя Светлана. — Уже тогда сладости помогали мне расслабиться, снять напряжение, ощутить радость.

При всей любви к шоколаду я не была полным ребенком, у меня была среднестатистическая фигура.

Света любила находиться в центре внимания, постоянно сравнивала себя с другими и стремилась все, за что берется, делать на пять с плюсом. В 14 лет она записалась в модельную школу, где увидела образ идеального для себя тела. «Они же стройные, как тростиночки. Я тоже так хочу», — думалось Свете.

Первый раз девушка скинула вес очень быстро. Она по несколько часов в день занималась в спортзале и практически ничего не ела. Утром по расписанию был йогурт, потом три часа на дорожке, на обед яблоко, вечером банан. За месяц Света скинула 10 кило и стала весить 46 килограммов.

— В начале, когда расстройство пищевого поведения только развивается, болезнь играет на нас. Я быстро худела, чувствовала себя успешной, окружающие хвалили меня и советовались. Я получала много внимания и одобрения, даже ловила легкую зависть со стороны. Чувство превосходства, осознание, что я смогла, мотивируют худеть и дальше. Остановиться очень сложно. Каждый раз хотелось еще сократить порцию или пройти больше километров.

Помимо телесных изменений, у Светы поменялось и окружение. Со временем друзей просто не стало. Девушка перестала ходить в гости к одноклассникам и на дни рождения из-за страха сорваться. В обычный день она питалась по расписанию из своих контейнеров, а когда видела пиццу, торты и алкоголь, уже не могла удержаться.

На каждой вечеринке она уходила в срывы. Если поначалу срыв длился пару дней, то позже доходило до месяца ежедневных перееданий и налетов на магазин.

— Летом перед одиннадцатым классом я никуда не выходила из дома и поправилась на 15 килограммов. Для меня это было безумием, впервые появились мысли о суициде. Думалось: если я такая безобразная и не могу справиться, зачем тогда вообще жить? — вспоминает девушка. — В подростковом возрасте у меня сбился цикл, и до лета прошлого года месячные не приходили без приема гормонов.

Даже в самые критические периоды болезни Светлана весила не больше 68 килограммов (при росте 1,68 метра), но в зеркале видела себя тяжеловесной опухшей женщиной. «Это было ужасно», — признается наша героиня.

В нее вселился дьявол?

Одиночество Светланы в ее проблеме усугублялось тотальным непониманием со стороны близких. Родители говорили дочке: «Неужели ты не можешь просто нормально питаться?» Но, когда происходил срыв, остановиться девушка уже не могла.

День срыва — это есть весь день подряд без остановок. За раз Света могла съесть пиццу, мороженое и шоколадку — и так буквально каждый час. Нормальная еда в рационе бывала редко: готовить в такие периоды просто не возникало желания.

— Конфеты у меня улетали килограммами, печенье, булки… В ход шло все подряд. По калориям за день выходила примерно тройная норма здорового мужика-спортсмена. Чем дольше длился срыв, тем меньшее значение имело, что в себя запихивать, — лишь бы есть постоянно. К слову, срыв — увлечение недешевое, поэтому выбирались самые дешевые сладости.

Искать выход у психологов Света начала в 20 лет. В итоге она сменила шесть специалистов разной направленности, но избавиться от проблемы так и не получилось.

— Я приходила к психологам, начинала рассказывать про детство, мы приходили к выводу, что все проблемы из-за родителей. И что делать с этим дальше? Непонятно. Это как открытый перелом лечить подорожником. Не работает. Все равно наступал срыв.

Света не сдавалась. Ездила на «очистки» в церковь, считала, что в нее «вселился дьявол». Ходила к гадалке, была у бабки-целительницы в глухой деревне.

В 20-летнем возрасте психиатр поставил девушке диагноз «компульсивное переедание». В периоды интенсивных «зажоров» вес мог подниматься на 10 килограммов в течение месяца, а потом при восстановлении питания возвращался к прежним значениям.

— В периоды депрессии я ни с кем не общалась, только ела. Помню, что ехала в машине, а все сиденье было забито едой. Я в крошках, е́ду и ем. Не могла дождаться возвращения домой из магазина. Мне стало страшно. В один момент пришло безумное отчаяние, потому что были испробованы уже все методы. Я снова шла в магазин, объедалась и не могла остановиться, — признается героиня.

«Испугалась, что это какая-то секта, и ушла»

Свою болезнь Светлана ассоциирует с американскими горками. Полгода она могла быть в завязке: нормально питаться, не переедать, не срываться на сладости, заниматься спортом. Однако потом всегда наступал момент, когда все шло по наклонной.

— Я не могла избавиться от постоянных навязчивых мыслей, и напряжение внутри только росло. Оно становилось настолько невыносимым, что снять боль хотелось конфеткой. Потом еще одной. И еще. Я винила себя за съеденное, чувствовала себя никчемной, снова бежала в магазин и покупала всю запрещенку, какую только можно.

Лишь бы только закинуться, чтобы ничего не чувствовать: ни боли, ни ненависти к себе, ни разочарования в жизни. Так могло продолжаться целый месяц.

Анализируя опыт прошлого, Светлана признается: раньше ее жизнь была гонкой за успехом — карьерой, мужчинами, деньгами. Казалось, если будет все это, тогда и наступит счастье. Однако девушка вспоминает, как в Новый год шла по берегу Ниццы с мыслью «Хочу умереть». И снова срыв.

— Со временем срывов становилось все больше. В один из последних я была в жутком отчаянии, и мне в интернете попалась информация о том, что наркозависимые работают по программе 12 шагов. Я слушала и думала: в моей жизни не все так плохо, мне не ампутировали руку, у меня нет ВИЧ-инфекции, — продолжает рассказ Светлана. — Я вспомнила, что года три назад пыталась подключиться к похожей группе для анонимных переедающих. Тогда краем уха услышала что-то про алкоголиков, испугалась, что это какая-то секта, и ушла. А полтора года назад снова начала узнавать про этот метод.

Программа для людей с расстройствами пищевого поведения, состоящая из 12 шагов, построена по той же схеме, что и для анонимных алкоголиков, которая появилась еще в 1935 году в США. Люди с общей проблемой собираются в группы и делятся своим опытом. Параллельно новички проходят 12 шагов с наставником, который это уже проделал. Программа скорее духовная, нежели психотерапевтическая. Пройти ее можно бесплатно в интернете или в очной группе в Минске.

Светлана признается, что истории девушек из группы показались ей очень близкими.

— Это был глоток свежего воздуха — почувствовать, что я не одна, что моя болезнь не уникальна. Я поняла, что всю жизнь боролась с едой, а проблема гораздо глубже — во мне, моем образе мышления и эгоизме. Причем эгоизм — это не только про раздутое эго, но и про нездоровую самооценку. Я все время предъявляла к себе жесткие требования: строить карьеру, делать бизнес, заводить семью. Внутри только накапливалось напряжение, не было ощущения спокойствия, только росла дыра, которую не заполняли ни деньги, ни внимание, ни любовь.

Выдохнуть и ничего не делать позволяла только еда. Срыв — и ты снова себя ненавидишь. То есть я либо идеальная, либо вообще ничтожество.

На протяжении двух месяцев девушка работала по 12 шагам, которые прописаны в книге «Анонимные алкоголики», и ее жизнь начала меняться. Вместо алкоголя можно подставить любой объект зависимости: сахар, еду, секс, шопинг, наркотики — суть дела это не меняет. Поведение и образ мышления зависимых одинаковы — так считают те, кто следует программе.

— Программа дала понимание, что происходит со мной в моменты срыва, я нашла способы справляться с эмоциями и не переедать. Программа учит жить по-другому, прививает правильные ценности: помощь другим людям, честность, открытость. Со временем я стала по-другому воспринимать себя и относиться к жизни. Отпустила контроль за всем, перестала гнаться за успешным успехом, и это сработало. Если раньше я ловила состояние покоя только в срыве, то сейчас вся моя жизнь — это покой.

Уже полтора года Света не переедает. В любой тревожной жизненной ситуации она обращается к опыту, который почерпнула в программе, и понимает, что может сделать, что зависит от нее в конкретный момент. Светлана помнит, что РПП — это, как и алкоголизм, навсегда, поэтому регулярное следование программе для нее стало образом жизни и полезной привычкой.

— Эта зависимость меня спасла, — подводит черту Света. — Иначе я ушла бы в алкоголь или наркотики. Иногда жизнь кажется настолько невыносимой, что нужно обезболивающее. Еда была моим обезболивающим. И это еще далеко не худший способ вывозить все, что происходит вокруг.

Комментарий специалиста: «Срыв — это нормальная реакция на ограничения»

Психолог Мария Бушило специализируется на лечении тревожных, обсессивно-компульсивных расстройств и расстройств пищевого поведения. Она убеждена, что приступы обжорства нельзя считать просто распущенностью, как это принято в массовом сознании. При этом важно разделять понятия компульсивного и приступообразного переедания.

— Компульсивное переедание входит в проблемный цикл нарушения пищевого поведения. Когда человек ограничивает количество еды и калорий, естественным образом накапливается физиологический голод. Спустя какое-то время происходит срыв, который невозможно сдержать. После этого, как правило, пациент проводит очищающие процедуры: это может быть вызов рвоты, прием слабительных или мочегонных, чрезмерные тренировки.

Цикл замыкается тем, что питание не меняется, ограничения сохраняются, и это готовит последующий приступ компульсивного переедания.

Отдельный диагноз — приступообразное переедание. Такие пациенты регулярно съедают большое количество пищи. Это может происходить раз в неделю в течение нескольких месяцев или даже лет. Контроль над пищевым поведением теряется, при этом человек не проводит очищающие процедуры, как это бывает при компульсивном переедании.

По статистике, приступообразное переедание встречается у 0,6—0,8% женщин и 0,3—0,7% мужчин. Нервной булимией, для которой характерны приступы компульсивного переедания, страдают около 1% женщин во всем мире. То есть одна девушка из сотни периодически устраивает «зажоры». Согласитесь, это немало.

— При любых видах переедания люди склонны стыдиться своего поведения, тревожиться по поводу приемов пищи, уходить в социальную изоляцию, — рассказывает специалист. — Могут возникать тревожные или депрессивные мысли.

По мнению Марии Бушило, самые эффективные методы в работе с расстройствами пищевого поведения предлагает когнитивно-поведенческая терапия. Программа лечения включает от 15 до 25 занятий со специалистом.

— Так как РПП — заболевание хроническое и может возвращаться, мы с клиентами в конце терапии разрабатываем план профилактики рецидивов. Что касается 12-шаговых программ, изначально они создавались для зависимых.

Но пищевой зависимости как явления просто нет. Пища — это то, что мы вынуждены принимать, чтобы выживать.

Да, при перееданиях нарушается система вознаграждения в гипоталамусе и ослаблен контроль префронтальной коры над импульсами, но это все равно нельзя сравнивать с химической зависимостью. Поэтому лечение обычно строится по другим схемам. Но если кому-то такие методы помогают, можно рассматривать и такой вариант лечения.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by