Ослепительные скидки в Каталоге Onlíner

«Печень вообще не болит. Симптомы — желтые белки глаз или рвота кровью — появляются слишком поздно»

Елена Авдей, кандидат медицинских наук, хирург-гепатолог высшей квалификационной категории медицинского центра «Кравира», — одна из тех величин, кто двигал и продолжает двигать здравоохранение в Беларуси. В профессии с 1983 года. Свою диссертацию посвятила портальной гипертензии. Именно Елену Авдей вы можете найти в первом томе энциклопедии «Кто есть кто в Республике Беларусь. Женщины Беларуси». Это не считая таких «мелочей», как «Лучший врач-хирург — 2007» и «Женщина года — 2017».

— Идя по улице, вы можете наметанным глазом узнать «своего» пациента?

— Людей с синдромом портальной гипертензии я вижу сразу. Я просто работаю с ними с 1983 года (улыбается. — Прим. Onlíner). Глядя на человека на улице, могу приблизительно составить список его болезней.

— Объясните чайникам: что такое портальная гипертензия?

— Это не самостоятельная болезнь, а осложнение большого количества заболеваний органов брюшной полости. Например, человек болеет циррозом печени. И когда заболевание вступает в тяжелую стадию, возникают осложнения. Кровь перестает с нужной скоростью проходить через печень, потому что клетки печени перестроены и больны, а кровь, словно река, ищет свободное русло. Обходные пути. Один из таких путей очень опасен — это расширение вен в пищеводе, которое может грозить кровотечением.

Кроме того, синдром портальной гипертензии иногда возникает у пациентов с тяжелым панкреатитом. Главное русло, по которому течет кровь в печень, — воротная вена — вовлекается в воспалительный процесс и закрывается. Кровь опять-таки не может пробиться к печени, и открываются опасные каналы, тоже угрожающие кровотечением.

То есть заболеваний, приводящих к портальной гипертензии, много, а лечение зависит от того, что именно вызвало затруднение тока крови по воротной вене.

— Стереотипное представление о циррозе печени: мол, это случается исключительно с алкоголиками. А на самом деле?

— На самом деле все далеко не так. Конечно, алкогольный цирроз никто не отменял, он занимает большую нишу в этой проблеме. Но есть же люди с наследственными заболеваниями: гемохроматоз, болезнь Коновалова-Вильсона и другие, которые в конце концов приводят к циррозу печени.

Есть группа пациентов, перенесших различные вирусные гепатиты — B и C.

Есть острое поражение печени, например отравление бледной поганкой или какими-нибудь ядами. Это тоже приводит к некрозу печеночных клеток. Другими словами, печень моментально погибает.

Абсолютно неправильно думать про цирроз печени, что он бывает «только у алкоголиков». Все совершенно не так.

— Возможно ли заболеть гепатитом и годами жить с вирусом, не подозревая, что он разрушает печень?

— Да. Если не лечить вирусные гепатиты B и C в самом начале, то цирроз печени может развиваться в течение пяти-десяти лет. И потому, если какие-то проблемы возникли, нужно своевременно исследовать кровь на вирусы. Тем более сейчас есть великолепное лечение, наши коллеги-инфекционисты назначают лекарства, благодаря которым печеночные клетки не погибают и вирус гепатита B и C уходит из крови. Но даже если вирус обнаружен у человека с циррозом печени, все равно противовирусное лечение проходить нужно: тогда процесс цирроза замедлится и осложнения будут минимизированы. Это очень важно.

А можно всю жизнь прожить с вирусом в крови, и к циррозу это не приведет. Главное — вовремя обследоваться.

— Не приведет к циррозу, потому что вирус будет «дремать»?

— Нет, вирус вполне себе будет жить, но не обязательно съест печень. И все же, пожалуй, 50% пациентов с циррозом печени — это те, кто раньше перенес гепатит B и C.

— Здесь мы снова попадаем в серую зону мифов и стереотипов: «Ах, если у человека гепатит, он обязательно алкоголик и наркоман!»

— Да, вирус можно занести инъекционным способом, но ведь можно и любым другим. Вирус B и C попадает в организм человека только через кровь. У нас масса возможностей (улыбается. — Прим. Onlíner).

— Женщины после родов иногда обвиняют роддом: мол, их там заразили гепатитом. А пациенты с аппендицитом — экстренное хирургическое отделение.

— Тут установить правду невозможно. Чтобы не было подобных вопросов и претензий, человек, который госпитализируется в стационар, сдает кровь на наличие вируса. Это очень важно. Очень. Потому что многие люди являются носителями вируса, но даже не догадываются об этом.

— Гепатологи — врачи, которые занимаются печенью. Почему в вашем ведении еще и желчный пузырь? Это же совершенно разные органы.

— Разные органы, но одна система. Печень вырабатывает желчь, которая проходит через желчные протоки, поступает в кишку, и дальше начинается процесс пищеварения. Желчный пузырь — дополнительный резервуар для желчи. То есть это единая система. Называется гепатопанкреатобилиарная система: печень, желчный пузырь и поджелудочная железа. Эти органы очень тесно связаны друг с другом, они являются неразрывным целым. В организме человека вообще нет изолированных органов. Это стройная система, которая очень четко работает. Сбой в одном из звеньев тут же влечет за собой сбой в другой цепи.

— К вам приходят на прием люди с желчнокаменной болезнью?

— Конечно. И мы решаем вопросы о необходимости операции и дальнейшем пути ведения болезни.

— То есть камни не всегда обязательно удалять?

— Считается, что наличие камней в желчном пузыре — это показание к операции.

— Почему вообще организм «выращивает» камни в желчном пузыре?

— Точной причины найти нельзя. Один из вариантов, самый частый, — нарушение обменных процессов. Второй — беременность. У женщин во время беременности ребенок растет, а вместе с ним и матка, и в конце концов она прижимает желчный пузырь. Получается, как в эксперименте с солью, который мы проводили в детстве: в концентрированный раствор опускаешь ниточку — и вот они, кристаллы. Так и здесь. Застой, нарушение опорожнения и функций желчного пузыря. А там примерно 80 миллилитров концентрированной желчи. Соли желчи кристаллизуются, могут выпадать на стенках пузыря как сталактиты и сталагмиты, потом превращаются в камни. Это одна из теорий.

Камни в желчном пузыре — как аппендицит. У кого-то он есть, у кого-то нет.

Желчь поступает в желчный пузырь из печени, где она концентрируется и накапливается — от 80 до 150 миллилитров. Когда человек ест, пузырь сокращается и выбрасывает эту порцию желчи. Камень может вклиниться в тонкий пузырный проток и вызвать болевой приступ. Это называется острый холецистит. Причем количество камней в желчном пузыре не имеет никакого значения. Приступ вызывает всего один камень.

Приступ можно снять медикаментами, если нет — пациенту сто процентов показана операция. То есть сами по себе камни не проблема. Очень опасно именно вклинение камня. И никто не знает, случится это когда-нибудь или нет.

Маленький камешек из желчного пузыря под воздействием воспаления может мигрировать в главный желчный проток. Дальше, у выхода протока в кишку, есть еще одно очень узкое место, диаметр которого 2—3 миллиметра. И если камень заклинится там, то может возникнуть и острый панкреатит, и реактивный гепатит, и все становится в тысячу раз тяжелее для пациента и врача. Три органа сразу вовлекаются в единый патологический процесс. Поэтому лучше удалить желчный пузырь, если в нем есть камни. Ведь движение камней может произойти в любой момент: в самолете, в поезде, в другой стране. От приступа никто не застрахован.

— Вот живет обычный человек и размышляет: «А здорова ли моя печень?» Как это понять? Достаточно сделать УЗИ?

— Живет человек и пусть живет (улыбается. — Прим. Onlíner). Не нужно поддаваться панике. Естественно, важно в плановом порядке регулярно делать УЗИ, ФГДС, раз в год сдавать анализы крови… По результатам обследования доктор сможет предположить, здоров пациент или нет.

С возрастом у нас всех на лице появляются морщины. Так и в печени, поджелудочной железе — свои возрастные изменения. Пугаться абсолютно не надо. Нужно просто прийти и поговорить со специалистом, который разъяснит, чего бояться, а чего нет, что делать дальше и нужно ли вообще что-нибудь делать. Просто не надо копить в себе эту информацию и общаться только с гуглом.

— Печень вообще болит?

— Печень болеть не может, это исключено. Если что-то болит в животе, это либо двенадцатиперстная кишка, либо желчный пузырь, либо поджелудочная железа. Один из органов, который лежит рядом. Не печень. Ведь у нас в животе нет пустого места! Все плотно прилежит друг к другу.

Но для пациентов «справа сверху болит живот» равно «у меня болит печень». Так вот, справа может болеть желчный пузырь, поджелудочная железа, двенадцатиперстная кишка. Чтобы заболела печень, человек должен отравиться ядом, тогда печень резко увеличится в размере и растянется ее капсула. Но это бывает так редко, практически никогда. Печень вообще не болит. И она ни о чем не расскажет. Симптомы, такие как желтушность кожи или белков глаз, кожный зуд, увеличение живота, рвота кровью, появляются слишком поздно. Поэтому необходимо регулярно проводить обследования и консультироваться со специалистом.

— Как лучше всего вкладываться в здоровье печени?

— Крайне умеренно употреблять спиртное. Обычно пациент говорит: «Я же совсем не пью». — «Совсем?» — «То есть пью как все». Это самый частый ответ — «как все». Что значит «как все»? Я, например, вообще не пью. «Ну, по праздникам, — добавляет пациент. — Грамм двести». То есть у каждого человека свое понятие о том, пьет он или нет.

Абсолютно любой алкоголь — это яд для печеночной клетки. Некоторым достаточно немного, кому-то — больше. Это не страшилки, не анекдоты, это действительно очень важно. Спирт — самый главный печеночный яд. Это надо помнить.

От еды цирроз не возникнет. Нужно, чтобы попал яд. Постоянно действующий яд.

— Но ведь есть мнение, что человек с ожирением проживет столько, сколько позволит его печень?

— Это совсем другая история. У человека с ожирением возникает не цирроз, а жировой гепатоз, или ожирение печени. Сейчас появился замечательный метод УЗИ с фиброэластометрией, которая четко определяет плотность печени. Жировой гепатоз опасен, когда плотность печени уже F3—F4, но при жировом гепатозе никогда не возникает перестройка печеночной клетки. Печеночная клетка — очень функциональная, ее задушить тяжело. Ее можно только, как при циррозе, перестроить. Перевернуть. А при жировом гепатозе она никогда не перестраивается. То есть все в руках человека.

Если мы берем среднестатистического белоруса, у которого все более-менее здорово и организм функционирует хорошо, то я могу перечислить лишь общеизвестные вещи. Частое питание (не один раз в день), четверть стакана воды без газа до еды, стараться не переедать на ночь. Вообще, если организм здоровый, печень вырабатывает литр желчи, желудок — литр желудочного сока, поджелудочная железа — литр панкреатического сока. Отсюда и исходят все соображения о правильном питании. Ты не можешь все время ходить голодный-голодный, а потом что-то вбросить в желудок. Организм придет в состояние нервного стресса. Он попытается моментально вкинуть дополнительные порции соков. А если человек питается часто, да еще в одно и то же время, система отлажена: выделение соков начинается потихонечку. Так что можно есть все, просто небольшими порциями.

Я всегда говорю пациентам: «80% зависит от вас самих, от медикаментов — только 20%». Потому что самое тяжелое — это организовать себя. При болезнях печени, поджелудочной железы, желчного пузыря очень важно соблюдать режим питания. Перестроить свою жизнь — самый тяжелый пункт в любом лечении. Человек хочет принять волшебную таблетку и жить счастливо. Требует чудо-микстуру. Но это невозможно. Исключено. Чудеса случаются редко.

— Вы когда-нибудь сталкивались с профессиональной дискриминацией из-за того, что вы женщина?

— Я думаю, что предвзятое отношение к женщинам в хирургии существует, но я с ним никогда не сталкивалась. Мне повезло, я пришла в коллектив, которым когда-то руководил мой отец, и меня сразу приняли. Я защитила диссертацию, участвовала в немыслимых проектах… Наверное, все время хотела доказать отцу, которого уже не было, что я достойна. Мой пол никак не сказывался на моем статусе в мужском коллективе. Мы всегда работали на равных.

Профессия для меня — адреналин, космический полет, не знаю, с чем еще сравнить. Я просто не думала ни о чем другом. Моя хирургическая жизнь сложилась очень счастливо.

— Вы рассуждаете о себе в категориях «великая» или «светило»?

— Нет, конечно, о чем вы (смеется. — Прим. Onlíner)! Я просто занимаюсь тем, что люблю. Мне безумно интересно в профессии. Я и сегодня уверена, что можно вы́ходить (хорошее слово — «вы́ходить») пациента, если заниматься человеком от начала до конца. Должна быть безусловная вера в успех, причем взаимная — у пациента и врача.

Среди всех наград и званий самая дорогая для меня, которая не несет под собой ни денег, ни бенефитов, — медаль Марии Демьяновны Пациора, блестящего хирурга и основоположницы учения о портальной гипертензии. Мне приятно, что я в числе немногих, кто получил эту медаль от сообщества гепатологов.

---

«Организм начал саморазрушаться, я перестал вставать и ходить, пожелтел»

Минчанину Дмитрию 43 года, он агент по недвижимости. Последние девять лет его жизнь была тем еще испытанием. Кажется, он достойно с ним справился.

— С четырех лет, то есть с 1983 года, я с мамой и сестрой жил в Гомельской области, в ста километрах от Чернобыльской АЭС. Когда случилась катастрофа на атомной станции, я получил свою дозу радиации и в организме произошло изменение на генном уровне. Тогда, конечно, об этом не знали.

Все началось весной 2013-го. Я вышел из офиса в Минске и потерял сознание прямо на проспекте. Скорая отвезла меня в больницу. Три дня я был в бессознательном состоянии. Врачи никак не могли понять, что со мной происходит, переводили из одной больницы в другую. Я был на консультациях и у иностранных специалистов — в России и Германии, но точный диагноз поставили только в Минске.

На медицинском языке то, что со мной происходит, называется болезнь Вакеза, или эритремия. Это очень редкое заболевание крови. Суть в том, что из-за неизвестной генной поломки костный мозг постоянно дает организму сигнал, как будто случилась кровопотеря. В итоге кровь очень быстро обновляется, тромбоциты и гемоглобин повышены (например, гемоглобин 270, а норма — до 160). Кровь начинает загустевать, превращается в кашицу, в пюре. И как сердцу толкать это «пюре» по сосудам?..

Сначала меня пытались лечить ежемесячным кровопусканием с замещением крови. Это давало кратковременный эффект, но потом болезнь снова брала свое. Пытались подбирать лекарства, чтобы блокировать работу костного мозга.

На фоне постоянно растущих тромбоцитов случился тромбоз воротной вены — так я впервые попал в отделение портальной гипертензии к Елене Леонидовне Авдей. Но, к сожалению, технологий по замене этой вены нигде в мире не существует…

Мне подобрали лекарства, но долгосрочного результата они не давали. За пять месяцев я пережил одиннадцать кровотечений из вен желудка и пищевода. Один раз это случилось по дороге в офис, другой — в автобусе: меня начало рвать кровью, я практически потерял сознание, прохожие вызвали скорую. Меня экстренно прооперировали в Минской областной больнице, но спустя время началось еще более сильное кровотечение. Обследования показали, что селезенка растет и давит на остальные органы, из-за многочисленных переливаний порог донорской крови был превышен, организм начал саморазрушаться, я перестал вставать и ходить, пожелтел, потерял вес, был практически без сил… В такие моменты хотелось сдаться.

Но появилась надежда.

В июне 2019 года мне предложили операцию в девятой больнице. Прогнозы были неутешительными, шанс — всего 20—30%, но я согласился. Несколько ассистентов и трое основных хирургов, включая Елену Леонидовну Авдей, стояли надо мной одиннадцать часов. Одиннадцать! Удалили селезенку, часть кишечника, сделали реконструкцию вен — по сути, новый кровоток. Стандартная операция по удалению селезенки длится два-три часа, но когда открыли меня… В девятке еще не было таких случаев: селезенка весила порядка шести килограммов! Чтобы полностью ее удалить, хирургам пришлось «сдуть» мне желудок и левое легкое. Я убежден, что эта операция была переломным моментом. Она спасла мне жизнь.

Восстановление было тяжелым. После операции я много лежал в реанимации, очень сильно похудел, ослаб из-за антибиотиков и обезболивающих. На протяжении полугода после выписки Елена Леонидовна делала мне промывку дренажей и перевязку. Знаете, она очень человечная. Обычно хирурги с годами становятся более циничными, равнодушными, что ли. Но только не она. Елена Леонидовна поддерживала мою жену, маму, говорила, что я не тот человек, который сдастся. Заставляла физиотерапевта поднимать меня с кровати.

Не знаю, что было бы без моей семьи: мама, сестра, жена и сын сидели у постели ночами, практически год от меня не отходили. Кормили с ложечки. Я им очень благодарен, сам бы все это не преодолел… До операции занимался спортом, весил сто килограммов, а после — всего сорок четыре. Только в 2021 году медкомиссия допустила меня к вождению. Тогда же мне дали первую группу инвалидности — самую тяжелую. Но я не раскис, руки не опустил, нашел работу. В новом офисе никто не верил, что у меня первая группа инвалидности (улыбается. — Прим. Onlíner).

Но из-за болезни у меня проблемы с поджелудочной и желчным пузырем. В прошлом году обострилась желчнокаменная болезнь, но после консультаций и обследований решили не удалять желчный пузырь, лечить консервативно, без операции. За печенью мне тоже нужно следить, не перегружать, избегать дополнительной нагрузки в виде жирного, копченого и алкоголя.

После всех больниц и кровотечений я стал относиться к жизни иначе. Ценю то, что имею. Меньше обижаюсь на людей. Не трачу время на пустые переживания. Чаще хожу пешком, полюбил прогулки. Стараюсь больше времени проводить с семьей и друзьями, которых осталось мало. Болезнь в этом смысле стала лакмусовой бумажкой. Круг весьма сузился.

После перенесенных испытаний я понял: самое дорогое, то, что дает силы и мотивирует, — это близкие люди и хорошие воспоминания. Те моменты, когда ты был искренне счастлив. Сейчас стараюсь свободное время проводить с семьей и делать побольше фотографий. Наверное, в этом и есть смысл жизни — создать к старости как можно больше счастливых воспоминаний.

---

Сеть клиник «Кравира» приглашает к сотрудничеству: корпоративное медицинское обслуживание — это перспективно и взаимовыгодно. Мы предлагаем качественные и честные медицинские услуги. Успешно работаем на рынке более 20 лет, имеем безупречную репутацию.

Спецпроект подготовлен при поддержке ОДО «Медицинский центр „Кравира“», УНП 101477932, лицензия М-4797 №02040/4797 выдана Министерством здравоохранения Республики Беларусь от 26.09.2007 г.

Читайте также:

• «Ощущение, что в висок засунули лопатку и пытаются копать». Как выжить, если у вас мигрень
• Стоматолог-имплантолог: «По статистике, у белоруса в 40 лет уже нет шести зубов»
• «Смотришь в зеркало: вчера этого еще не было!» Что происходит с телом, когда стукнуло 40 (или хотя бы 35)
• «В любом весе выглядела для мужчин привлекательно». Почему диеты не работают и куда ведет миф о похудении
• «Кофе уже реабилитировали». Кардиолог о рисках для сердца (плюс таблица, чтобы посчитать свою вероятность инфаркта)
• «В роддоме сказали: „Не волнуйтесь, мамочка, просто лопнул сосудик“ — а в пять месяцев дочка не могла открыть глаз». История одной болезни

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by