Многие из вас помнят возмущение от текста про зарплату в 5,96 рубля. Кажется, не так давно мы сочувствовали сироте Сереже, который плакал до хрипоты в больнице, потому что к нему никто не приходил. Буквально пару лет назад обсуждали ситуацию Татьяны, для которой родители всю жизнь собирали деньги, а потом они превратились в 5 копеек. Было много и других героев, истории которых не оставили наших читателей равнодушными. Прошло время, эмоции улеглись. Как сейчас живут эти ребята?
Монолог электромонтера Александра с Минского тракторного завода в декабре 2018 года вызвал бурные обсуждения. Парень упрекал нытиков, тех, кто считает, что заводы бесперспективны и загибаются, и девушек, которые ведутся на обертку. Он отмечал, что и на заводе можно развиваться и обучаться, стоит только захотеть. Завод за такое мнение парня похвалил, его отметил генеральный директор. С того момента прошло больше года.
— Я уже не работаю на МТЗ. Ушел с завода полгода назад, — разочаровывает Саша. — Да, там были свои плюсы, бесспорно. Но, к сожалению, работая на госпредприятии, ты расслабляешься, и потом, когда ты становишься старше, изменить что-то довольно сложно. Потому что мир на самом деле намного жестче, чем в рамках госпредприятия, сложно дается понимание, как можно работать по-другому. В общем, я решил развиваться.
Парень работал в известной нашим читателям компании EnCata — это опытно-конструкторское бюро и центр промышленного прототипирования.
— Это был классный опыт для меня. Но там места я себе не нашел: по моему направлению работы было мало, а по другим у меня интереса не было. Мы разошлись, поняв, что не совсем можем быть полезны друг другу. Но остались в хороших отношениях, я знаю, что всегда могу к ним обратиться, — рассказывает Саша. — Сейчас я работаю в компании, которая поставляет медоборудование в Беларусь: УЗИ-аппараты, стоматологические установки и так далее. Я инженер, в мои задачи входят обслуживание, сборка, ремонт и так далее. Нашли они меня, кстати, по статье. Директор компании пригласил меня на работу. Пока говорит, что вроде не жалеет.
Проект с мультимедийным зеркалом немного приостановился. Но Александр говорит, что за этот год получил довольно большой опыт.
— Мы полностью переосмыслили этот проект, появилась команда маркетологов, инженеров, работали с салонами красоты в Москве, — рассказывает он. — Сейчас мы сильно продвинулись, уже близки к завершению. Также дополнительно решили разработать версии не только для общественных помещений, но и для квартир. Надеюсь, скоро запустим.
Работу инструктора по сноубордингу парень не забросил. В начале нынешнего года, правда, подработать не вышло, но будущей зимой Саша собирается ехать в Австрию, чтобы пройти обучение и получить международный диплом.
Что касается рассуждений и Зыбицкой, то в личку Саша получил кучу негативных отзывов.
— После статьи немного с опаской пошел на Зыбу, — объясняет бывший электромонтер. — Особенно после того, как в личку девушки писали, мол, зачем я высказался по этому поводу и все такое. Но потом успокоились.
Последний раз конкурс «Мисс Минск» проводили в августе 2018 года. Напомним, он был частным и платным. За участие с красавиц брали по 980 рублей. Титул первой красавицы и звание «Мисс очарование» досталось 29-летней Анжелике Скоморох.
Веган, защитница животных, она на тот момент работала на двух работах: страховым агентом и грумером. Спустя полтора года новой мисс Минск так и не появилось, поэтому на данный момент Анжелика считает свой титул действующим.
— Победа в любом конкурсе дает внутренний подъем и веру в свои силы. Я очень рада, что поучаствовала в нем, — объясняет девушка. — Что изменилось за это время? После «Мисс Минск» я ездила на конкурс красоты «Мисс Евразия» в мае 2019 года. Оттуда я привезла титул Top Model.
Я продолжаю работать грумером, это моя любимая работа, и я не собираюсь от нее отказываться. У меня стало появляться много предложений по поводу съемок и других проектов. Это очень разнообразило мою жизнь. Титул все-таки привносит в человеческие умы знак качества, что ли, поставленный на мне. И в принципе, мне это нравится.
Кроме того, Анжелика преподает в модельной школе. Она обучает подиумному шагу.
— У меня и так было большое подиумное прошлое, но случился достаточно большой перерыв. А после конкурса я эту деятельность возобновила, — объясняет Анжелика. — Также во время конкурса у меня появились две подруги. Мы общаемся до сих пор, и это правда очень здорово. Ну а глобально в моей жизни ничего не случилось, мой мир не перевернулся. Внутренние изменения, конечно, есть, и я очень рада, что участвовала в этом конкурсе.
Водитель Петр (которого сначала представили почему-то Владимиром) в прошлом году рассказал нам о своей ноябрьской зарплате в «Мядельагросервисе». Из расчетного листка следовало, что к выплате ему полагалось 5,96 рубля, хотя начислено было 232,38. Бо́льшая часть средств ушла на алименты супруге, которая их, правда, не получила, потому что в организации «нет денег». Петр подал заявление об увольнении, но потом забрал его, так как «инцидент был исчерпан».
— После выхода статьи часть денег вернули. Отвоевали, спасибо вам, конечно. Там немножко подкорректировали, но в это я уже не лез, — говорит он. — Было достаточно того, что вы их хорошо «перетрясли».
Однако Петр не стал продолжать работать в этой организации. Говорит, через месяц после выхода статьи уволился.
— Увольнять сразу не хотели — сами знаете почему. Как это так, вышла статья — и сразу же человека уволили? В общем, побоялись, — объясняет он. — Работу новую нашел. Тоже водителем. Сейчас я водитель директора ДЭУ, платят отлично. Такие цифры в расчетнике представить уже невозможно. А на «Мядельагросервисе» ситуация почти не изменилась, все так же тяжело. Говорят, что людям еще за октябрь или за ноябрь должны. Как я считаю, лучший способ — это уходить из таких мест. Зачем такое терпеть?
Летом 2017 года мы рассказывали о проекте «Няня вместо мамы», который организовал Красный Крест при поддержке журнала «Имена». История пятилетнего Сережи заставила вытирать слезы даже самых циничных читателей.
Мальчик из Ждановичского дошкольного специального детского дома один-одинешенек лежал в Минской центральной районной больнице. К нему никто не приходил, не обнимал и не жалел. Медсестры и врачи старались развеселить его по мере возможностей. Но времени на мальчика не хватало.
После публикации к Сереже в больницу начали приходить люди, сидеть с ним, а одна семья так и вовсе стала приезжать к нему даже тогда, когда он снова вернулся в детский дом. Сережа усыновлению не подлежал, потому что хоть его, по решению суда, и отобрали у матери, но женщину родительских прав не лишили. Мама вместе с бабушкой и сестрой периодически приезжали к нему.
— Наш детский дом с 1 января не существует, его расформировали. Трудовые раздали 31 декабря, детей перевели в Руденскую вспомогательную школу-интернат, — рассказали Onliner сотрудники уже бывшего детского дома. — Сереже уже исполнилось 7 лет. До самого последнего времени он находился у нас в детском доме.
Мама так и не вернула ребенка. Она постоянно приезжала к нему, но по справке ВКК отдать ей ребенка нельзя. У Сережи есть легкая интеллектуальная недостаточность. И это, видимо, смущало многих потенциальных опекунов. Хотя по поведению Сережа — мальчик очень хороший и спокойный. Судить людей здесь не будешь, у всех свои жизненные ситуации: семья, дети, жилищные условия, — не каждый решится на такой шаг.
В декабре 2018 года мы рассказывали историю Дмитрия Кузьмина. Один из лучших выпускников БГМУ, победитель международной олимпиады по биологии, он принял предложение о работе в немецкой клинике. Парень отказался от распределения, судился с университетом, вернул часть денег за учебу и все-таки уехал.
Но тут неожиданно в миграционную службу и в саму клинику стали приходить странные письма за подписью ректора его родного вуза: мол, обратите внимание, Дмитрий — жалобщик, распространяет оскорбительную информацию о преподавателях. Мы направили запрос ректору БГМУ Анатолию Сикорскому. Ни на один вопрос от редакции он по существу не ответил. Лишь высказался на предмет того, что заголовок статьи, по его мнению, некорректен.
Прошел год. Как гласит сайт столичного медуниверситета, ректор там не менялся. Дмитрий все так же продолжает работать в Германии. Правда, уже в другом городе и в другой клинике.
— Я уже и думать забыл про эту историю. Развиваюсь в нейрохирургии, как и планировал, — говорит он. — Несмотря на письма ректора в клинику, врачебную палату и миграционную службу, я получил апробацию, вид на жительство и ни одной проблемы в клинике. Не вышло у них. Я получил базовый опыт в хирургии, переехал в другой город, побольше, и устроился в крупный медицинский центр. Продолжаю проходить резидентуру, а также пишу диссертацию.
После того как министром здравоохранения стал Владимир Караник, Дмитрий написал обращение на его имя.
— В обращении я задал вопрос, считает ли министр такое поведение ректора медвуза достойным руководителя, — отмечает Дмитрий. — Смысл ответа был такой, что вопросы назначения на должность ректора конкретно меня беспокоить не должны. Мол, это не входит в мою компетенцию — задавать такие вопросы. Сейчас в медуниверситете учится моя сестра. Признаюсь, был небольшой страх за нее. Но, к счастью, все хорошо.
Ответа на вопрос, вернется ли он в Беларусь, Дмитрий для себя пока не нашел. Говорит, что решать будет после резидентуры. Для немецких хирургов это шесть лет.
— Когда стану специалистом, посмотрим, — объясняет он. — Я вижу, что из Беларуси уезжает очень много врачей. Это далеко не 150 человек, о которых шла речь во время встречи президента с министром здравоохранения, — по моим ощущениям, их гораздо больше. Дело в отношении. В Беларуси очень часто от врача хотят, чтобы он работал почти бесплатно, и грозят клятвой Гиппократа. Мол, он должен. Но никто никому ничего не должен. Более того, как говорил Авиценна, врач должен быть сыт, чтобы думы о хлебе насущном не отвлекали его от заботы о пациенте. В Германии к врачу-иностранцу относятся гораздо лучше, чем к врачу-гражданину в Беларуси.
Дмитрий говорит, что мысли о том, чтобы помогать соотечественникам, у него есть. Он предлагал РНПЦ, куда его распределяли, наладить сотрудничество с центром, где он пишет диссертацию.
— Я написал просто на электронную почту, а мне прислали официальный ответ, что в обмене опытом не нуждаются, — вздыхает он.
Буквально через месяц после деноминации вместе с Татьяной Бараулей мы пытались снять вклады с пяти сберегательных книжек времен СССР. Они достались минчанке от родственников. Бабушки и родители откладывали еще с 1970-х и скопили в общей сложности около 30 тыс. рублей.
По советским временам минчанка была бы зажиточной дамой: каталась бы на авто и уже обживала бы свою квартиру. А если бы деньги лежали в европейских банках, то за это время накапали бы солидные проценты. Правда, Татьяна смогла снять средства только с одной книжки. 1500 рублей за эти годы стали 5 копейками — наглядный пример того, как накопления превратились в «тыкву». С тех пор прошло уже больше трех лет. Пыталась ли Татьяна снимать деньги с других книжек?
— Да нет, не пыталась, — говорит она. — Эти 5 копеек, которые я получила, ни на что не потратила. Даже на тот момент что за них можно купить-то было? После статьи, конечно, друзья и знакомые обсуждали этот вопрос. У многих, оказывается, тоже остались советские вклады. Много говорили и о ценовой политике. Деньги же никуда не делись, они были, в принципе, перераспределены. Кому-то, как нам, не повезло, кто-то потерял в эквиваленте тысячи долларов, а кто-то на ровном месте обогатился. К примеру, те люди, которые приватизировали квартиру и брали кредиты на 30 лет, потом просто погасили их с одной зарплаты.
Чему меня научила эта история? Ничего от государства не жду — ни возврата денег, ни уж тем более пенсии. Поэтому развиваю бизнес, он растет, вот уже офис открываю и набираю работников. Понимаю, что мне нужно откладывать на пенсию самой, чтобы потом на эти деньги жить. Но откладывать уж точно не в госбанк.
В 2016-м, когда мы общались с гомельчанкой Настей, ей было 17 лет. Девушка отличалась яркой внешностью: синие волосы, татуировки на руках и шее, огромные тоннели и наращенные клыки. Тогда Настя мечтала стать модельером и как раз училась на швею. Прошло три с половиной года, но модельером девушка так и не стала.
— К счастью, перегорела, — объясняет девушка. — Не могу сейчас представить себя в роли швеи. Максимум, на что у меня сейчас хватает времени и интереса, — это сделать что-то для себя: подшить или перешить одежду, шторы, гардины. Но в профессию или любимое дело это не переросло.
Чуть больше двух с половиной лет назад девушка не понимала, чем хотела бы заниматься в жизни и куда двигаться. Тогда ей в голову пришла идея: раз она любит пирсинг, почему бы не сделать это профессией? Мастер из Минска, у которого она делала пирсинг, как раз набирал учеников. Так девушка переехала в столицу и стала учиться.
— Это было лучшее решение в моей жизни, потому что получилась не просто работа, приносящая хороший доход, а любимое дело, в которое вкладываешь душу и готов отдавать почти все свое время, — говорит она. — Изначально я думала, что я отучусь за пару месяцев и вернусь в Гомель. Но как-то очень незаметно стала из ученика мастером, и обратно я, понятное дело, уже не собиралась.
Девушка работает в студии. Кроме классического пирсинга, она делает интимный пирсинг, микродермалы и бодимодификации, такие как сплит, шрамирование, импланты, реконструкция мочки уха и так далее.
Что касается своего тела, то Настя исправила старые татуировки, зашила большие тоннели и поставила имплант-магнит на кисти.
— Клыки уже стерлись, хочу новые, — говорит девушка. — В целом же я очень счастлива в своей сфере и желаю каждому найти себя, свое дело и не бояться пробовать себя в чем-то новом.
Конечно, это далеко не все топовые статьи и герои, о которых мы писали. Если хотите, чтобы мы узнали, как дела у тех, кто запал вам в душу, сообщайте на za@onliner.by.
Читайте также:
Больше новостей про героев Onliner читайте по ссылке
Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by