Предвечерний Белоозерск. У Саши ощутимая хромота и красноречивый шрам на все правое колено. Идем на школьный стадион.

— Это тазобедренная кость — сантиметра 3—4 выше колена. Образование уплотнялось-уплотнялось и превратилось уже не в хрящевую, а в костную нарость. Коралл такой. Обратился в Брест. Врачи сказали, место очень опасное: много нервных окончаний — лучше туда не лезть и пока особо не беспокоить. Типа если начнет расти стремительно, сразу обращайся. Поводов обращаться не было, коралл не развивался.

Отучился в колледже на электросварщика, прошел отработку в ЖКХ. Потом поехал в Минск.

— Строили мы какой-то торговый центр. Какой, уже не вспомню. Где-то около Грушевки. Когда в армию уходил, его достраивали.

За месяц вынимал $1000. В Белоозерске же средняя зарплата была $250—300.

— Понятно, в армию мне не хотелось. Пошел только на пятый призыв. Военком у нас в Березе с фотографической памятью. Всех на районе знает, как близких родственников. Кто, что, где работает, чем занимается. Говорит: «Пойдешь в этот призыв по-любому. Где служить хочешь?» — «Да я, в принципе, не хочу». — «Так придется». Не соврал военком. Пошел я служить.

24-летний Саша с внешней легкостью перелазит через школьный забор и оказывается на канонической спортивной площадке времен СССР. Парень вспоминает, как обеспечивал связь на полигоне. Помимо этого, требовалось бегать, прыгать и стоять на тумбочке. Колено напряглось и напомнило о себе.

— Пошел к врачам. Они посмотрели: «Дослужишь». Нарость была 2 на 4 сантиметра, стала 8 на 4. Насторожило. Знакомая хирургом работает. Отправил ей фотку по Viber. Она: «Может быть что-то плохое…» Может быть, может не быть, а служить надо.

Колено болело только после хардкорных нагрузок, потом затихало. Особого дискомфорта не ощущалось. Парень не владел ситуацией и даже представить не мог, чем все обернется.

— Служить закончил ефрейтором. Особого восторга от армии не испытал. Но и напряга тоже. Отслужил, а зачем, не понимаю. Единственная польза — друзья появились надежные. Ну и в людях стал разбираться.

Солдат участвовал во всей самодеятельности, показывал умение играть на баяне и гитаре. Говорит, было по кайфу. За артистические заслуги начальство поощряло отпусками и увольнительными.

— День деревни, 8 Марта — любой праздник — нас сразу туда. Как-то подъехал мужичок солдатиков послушать. Смотрим, а у него вместо воза задняя часть от «Москвича». Завалились — один с гитарой, другой с баяном — целой бандой. Говорим: «Дядь, постой пока тут, пожалуйста, а мы покатаемся». И погнали деревне давать гастроль на том агрегате. Красота.

Часть готовилась к танковому биатлону, нагнали машин. Не парк техники, а океан солярки. Местные на нее охотились, служащие ее охраняли.

— Прибегает товарищ: «Пацаны, шухер! Надо бежать гонять местных». Рядом грабли стояли, я думал древко вырвать. Наступаю на металлическую часть, дергаю — палка резко прилетает в бровь. Темно, на кровь не обратил внимания, думал, что вспотел. Прибежали обратно, ребята говорят: «Саня, у тебя бровь рассечена». Ваткой помазал, думал, ничего страшного, а наутро все распухло — в госпиталь отправили зашиваться.

Солдат в столь небоевом виде мало удовлетворил начальство.

— Хорошо, что обошлись без волокиты бумажной, как-то раскрутились. Но мне ту бровь пацаны до конца службы вспоминали. Все приговаривали: «Чтобы не твой „косяк“, нас бы сейчас не припахали».

Коралл никуда не уходил. Солдат понимал, что ситуация не самая здоровая, и снова пошел к врачам.

— Сказали: фигня осталась до дембеля. Дослужил.

У Саши удивительный порог спокойствия. Понимая, что с ногой беда, он не нырнул в панику. Мыслил рационально.

— Думаю: «Надо на права сдать. Если мне вдруг операцию сделают, получить их потом будет тяжковато». Ну и все, сдал на права, а после сразу же обратился в больницу. Катался месяц-два в Брест по анализам.

Пока ждал результатов, занимался кроссфитом. Нужно было сделать десять рывков на горку, наверху десять раз запрыгнуть на тумбу — таких десять кругов. Но однажды Саша выбежал на стадион и после пары минут остановился. Колено не давало работать.

— Чувство такое, как будто колено рвут на составные части. Ощущаются сами кости, а не связки… После этого я уже не бегал, ходил на стадион, подтягивался. Съезжу в Брест — жду, съезжу — жду. Потом направили в Минск. Тоже много анализов. Биопсию сделали открытую. Взяли кусок уплотнения. Сказали, что очень плохая.

Вариантов было два: ампутация или замена коленного сустава. Имплант стоил $10 тыс., операция — $3 тыс. Саша сказал врачу, что таких денег нет и не будет: мол, отрезайте ногу, а потом решу, что делать.

— Объективно, ну где я такие бабки возьму? Правда, потом мне объяснили, что для граждан РБ операции делают бесплатно. Вообще, сказочно повезло. В Боровлянах лежал имплант моего размера. Довольно быстро решились на операцию.

Доктор объяснял, что будет происходить.

— По сути, дал понять умными словами, что мне отрежут кусок ноги к чертям. Я посмотрел на доктора, говорю спокойно: «Окей». А чего паниковать? Надо — значит надо. Волновался только, чтобы все качественно сделали.

На часах светилось 9:30. Анестезиологи общались между собой: «Мы его к операции подготовили». В вену ввели какой-то майонез. Между позвонков торчал катетер. Наступала безмятежность. Врач обратился: «На, подыши кислородом». Фух — и пациент уже проснулся.

— «Жрать хочу», — в голове крутилась только эта мысль. Потом вспомнил, что перед операцией мамке обещал позвонить, как все закончится.

Телефоны в реанимации запрещены. Да и не ловят там в принципе: помещение подвальное.

— А я волнуюсь: «Дайте мамке позвонить!» Люди, видно, думали, я в бреду. А я завожусь еще больше. В итоге до главного врача дошло. Попросил его маме набрать. Доктор позвонил. Вернулся, говорит, плакала в трубку, но он ей объяснил, что все нормально.

Вечером таки покормили, но голод не уходил. Тогда дали какой-то медицинский коктейль. По вкусу — как вареная сгущенка, но не сладкий. 200 грамм выпил — насытился.

— Какой-то суперспортпит. Потом гуглил, не нашел…

Отслужив, Саша успел поработать в филиале «Марко», который открылся в Белоозерске после банкротства «Белкельме». Значился сборщиком обуви, трудился на литьевой машине. Имел привычку постоянно опаздывать на пять минут. Но в помещении неизменно появлялся с улыбкой: «Привет, ребята, всем подъему!»

После операции мама не могла тянуть все траты. Тогда ребята на работе решили помочь. Мол, Саня — нормальный пацан, позитивный, давайте, кто сколько сможет. В итоге собрали что-то около $1 тыс.

С реабилитации вернулся за три дня до прошлого Нового года. На улице скользко. На костылях никуда не высовывался. Когда снег растаял, выбрался из квартиры. Холодно, неприятно, костыли. Когда хоть какое-то тепло настало, начал разрабатывать ногу.

— Вот хожу сюда теперь, качаюсь по чуть-чуть, людям составляю какие-то программы, как-то помогаю себя в форму привести. Правда, не все выдерживают. Недавно пришла полная девушка: к свадьбе, говорит, надо подготовиться. «Что ты мне обещаешь?!» — «Ничего. Все от тебя зависит. Я заставлять не буду. Ты, главное, ходи». В итоге через два дня она отвалилась. Но вообще человек пять ко мне ходят стабильно. У людей стремление есть, мотивация — это важно.

Саша делает подход на брусьях.

— У меня колено вообще неродное. Остатки кости, которые свои, укреплены, чтобы имплант держать, каким-то медицинским цементом. Вроде справляются. Я теперь конкретный такой Терминатор. Понимаю, годам к 50—60 либо кости сдадутся, либо не знаю что… Все равно придется ампутировать. Но я не переживаю, надо жить дальше. Важно, чтобы было движение, чтобы пруха чувствовалась, чтобы не застаиваться ни в коем случае, чтобы не было времени думать, что ты инвалид, и жалеть себя.

С недавнего времени Саша инвалид официально. Дали третью группу. После этого закрыли больничный на фабрике. Парень больше не может работать там по медицинским показаниям.

— А потом как-то появился мой знакомый: «На заправке нужен страховой агент — попробуй». Вот хожу, учусь, оформляюсь. Все у меня нормально. Стараюсь как можно чаще выбираться на стадион. Чтобы не забивать, завел блог. Даю себе задание на конкретный срок. Я не стремлюсь к каким-то просмотрам, это просто напоминалка. Если сделал какое-то внутренне заявление, с собой можно договориться. А публичное тебе обязательно вспомнят.

На турники возле школы, помимо Саши, ходят человек пять. Рядышком тренажерка — там тоже человек пять постоянных посетителей. Есть качалка на заводе — примерно сорок занимающихся. И еще большой подвальный зал — сотня посетителей.

— Местные любят дачу и рыбалку. Правда, есть вариант спиться. Хотя я считаю, что здоровым и позитивным можно быть везде — и в Париже, и в Белоозерске. Я не знаю, когда у меня проблемы в последний раз были. Да, треть ноги неродная, но проблем нет.

Я не считаю себя ущербным. Это моя установка. Мне никто не должен, и я никому не должен. Я в это изначально верю. И ногу свою я расхожу к зиме. И бегать планирую. Сто процентов так будет. Кроссовки только нужно купить специальные.

Скоро у Саши свадьба, в ноябре родится первенец.

— С девушкой моей давно общаемся — год. А чего тянуть? Если ждать слишком долго, там уже ни любви, ни страсти, ни интереса — просто привычка. Мы распишемся, торжества не будет. Мамка говорит, стол надо. А я ей: «Стол — это бухать. Назови хоть одну причину, почему я должен напоить людей». Она не назвала. Свадьба — это же для нас с невестой.

Саша прощается, но потом дополняет:

— И это, тайский бокс — отличный вид спорта. Вообще не жалею, что пошел.

Силовые тренажеры в каталоге Onliner.by

Читайте также:

• «Я учился двадцать два года, чтобы играть для вас». История оптимиста, который не думает про деньги
• «Без кризиса народ бы у нас не зашевелился». Минчанин плюнул на стройку и теперь делает игрушки в 23 страны мира
• Вуди Харрельсон и Кристен Стюарт — вот что может с вами случиться, если не боитесь перемен

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by