Вскоре началась взрослая жизнь, Сыр, как говорили люди бывалые и знающие, сделался «смотрящим» города. Какие функции он выполнял, как заслужил это право, для не посвященных в сумрачное существование индустриального города было загадкой. Но вскоре что-то пошло не так, и Сыр отправился в место, где друзей обычно заменяют сокамерники. Как ему жилось в этом сером мире, полном злобы, жестокости и удушливой тоски без мыслей об изысканном жирафе? Он просто посадил его на цепь.
А в белорусской глуши живет приветливая женщина, которая чувствует себя не в своей тарелке. Она не ходит каждый день на завод и не метит на должность в райисполкоме. Она садится в автобус и едет учить детей музыке. Эта женщина прекрасно понимает, что ни один из ее учеников не станет большим музыкантом, не поступит в консерваторию. Ей не стоит рассчитывать даже на то, что кому-то из этих детишек родители смогут позволить взять напрокат баян. Но каждый день она открывает перед школьником в дерматиновых сапожках ноты и учит его играть полечку. Если бы можно было визуализировать нынешний Год культуры, наверное, он бы выглядел именно так. Две картины, два мира, в одном из которых неуклюже пытаются загнать в стойло прекрасную иллюзию, а во втором — эту прекрасную иллюзию вмонтировать в реальность.
Фундамент, на котором эта удивительная метафора, яркая абстракция должна устоять, рушится ежедневно: где-то там, далеко, закрываются школы и библиотеки. Потому что невыгодно их содержать. Где-то чуть поближе, но все так же далеко на работу приходят люди — делать музыку после ночной шабашки. На лавочке возле моего подъезда сидит виолончелист и пьет водку из горлышка. Потому что позавчера музыкант играл в московском Большом театре, а сегодня принес жене получку и теперь фантазирует, как бы хорошо жилось, если бы зарабатывал он не 400 рублей, а 900. Это 2016 год, Год культуры в Беларуси. В профильном министерстве о проблеме наверняка знают, поэтому сообщают радостные новости: средняя зарплата работников культуры увеличилась по сравнению с прошлым годом на 6,5%. Теперь она составляет 4,28 млн, 61,9% от средней по стране. Песня выходит грустная, не до плясок вроде как.
Праздник не получается. На бумаге всем должно быть весело, а искусство в стране — зацвести. Но работник культуры идет на службу (так это называется), чтобы выполнить план и удовлетворить хотя бы все пункты из пирамиды Маслоу, какое уж там творчество? Да, все по плану: определены бюджеты, утвержден список мероприятий и подписаны все документы. Но культура — это не план и контроль. Кто-то смеется над ошибками на билбордах? Так ведь люди не со зла. Они просто забыли. Если начальство напомнит, они станут лучше других разбираться в отечественной литературе, актуальной музыке и тонкостях современного искусства. Если нет — продолжат свой скромный путь от основания к вершине пирамиды. Все просто, все на своих местах. Вся проблема в том, что ошибки не на билбордах, сам Год культуры — это большая ошибка. Ошибка потому, что прочувствовал его чиновник в кабинете, массовик-затейник, получивший план по проведению мероприятий, но не те, для кого Год предназначался. Не те люди, которые учат нас мечтать, фантазировать, делают жизнь яркой и красочной. Его ощутили на себе люди, которые пытаются угнаться за реальностью, а не те, кто эту реальность создают. Эти люди подрабатывают таксистами после рабочего дня в оркестре, устраивают самопрезентацию перед комиссией, чтобы подтвердить статус творческого работника и не считаться тунеядцем. Вариантов много — вывод один.
Летний Минск утопает в фестивалях различной степени скуки, и мы стройными рядами идем смотреть на культурные особенности разных государств, получающиеся преимущественно так себе. Но самым скучным выходит пока не день, а Год нашей с вами культуры. Потому что культура существует отдельно, а творческий работник — отдельно. Потому что культура — это когда есть правила и рамки. Потому что статус творческого работника нужно подтвердить на специальной комиссии, потому что есть формат и неформат, потому что концерт — это гастрольное удостоверение, потому что… Да просто потому что есть дела и поважнее. Работник не может просто созерцать жирафа. Работник должен его захомутать, усадить на цепь, кормить по инструкции ветеринара, чтобы животное не издохло. Потому что дадут премию. И начальство похвалит.
Завтра Наталья Владимировна проснется, сядет в автобус и уедет в школу — учить детей музыке. Знакомый виолончелист возьмет в руки инструмент и заиграет, несмотря на домашние проблемы. Этот год для них и про них… Изысканный жираф утóпал от нас, оставив наедине со своими вполне тривиальными и приземленными мыслями. Мы пытаемся нагнать его, удержать силком, будто это живое существо, которому нужна клетка, сено и лужайка с зеленой травкой по большим праздникам.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by