Есть один грустный товарищ. Жена его давно умерла, а дети растворились в обществе злоупотребления. Человек продает мебель в пустом магазине райцентра, похожем на склеп. Дела идут погано. Мужик сидит на стакане. Вся его жизнь — боль.
Читать на OnlínerКто-то решил, что боли мало, а раз не продаются диваны, то надо продавать вместе с ними гробы. Вывеску изменили. Работы стало больше. Зарплата пробила 300 рублей. Я знаю, как гражданин будет говорить о своем начальнике, получив эту зарплату. Но с некоторых пор он говорит такие же вещи и о стране. Мы здесь все приличные люди, пускай это будет сдержанное «отстой». Мне нечего возразить по делу, но про этот ярлычок размышляю все чаще, особенно когда выезжаю за пределы города-нарцисса Минска, в царство немытых коров и нищих работящих людей.
— Отстой, — повторяют те и другие с угрозой.
Пока магазинщик продает диваны и гробы, пока дворникам крутят хвосты, на другом конце Вселенной, на улице Зыбицкой, мой товарищ из IT кривит свое лицо-батон, обсуждая, что в отстойном Минске в 21-м веке не найти вкусных, мягких, сладких, сочных стейков.
— Отстой! Корову вырастить не могут, — ноет он о своем, соединяя в едином диагнозе нелюбви два полюса белорусской социальной жизни, дно и стейк medium rare. Где-то там она и крутится, юла-Беларусь, между низом и серединкой, отскакивая от граней, рискуя потерять ритм, улететь в тартарары, в геенну огненную нашего молчаливого проклятия — в область отстоя и лузерства.
В моем школьном детстве отстойником звали парня, у которого не было нормальной битки для игры в Chupa Caps. То есть он был парень как парень, первый на деревне, если бы жил в деревне и разукрашивал по трафаретке коров. Но он был не в деревне, а в городе. И у него не было битки. И кроссовок с лампочками, что переливались огнями, когда бежишь по взлетке мимо вахтера на первый урок. Еще он гэкал, будто понаехал. В общем, отстойник на все 100. Я бы не пускал таких в приличное общество. Случается, они далеко идут и всякое творят.
Мое детство было достаточно давно. А еще раньше, чем оно наступило, но не так уж сильно раньше, как вы могли бы подумать, в некоторых восточных районах тогда еще Белоруссии жители деревенских домов за неимением туалетов и нежеланием их строить ходили за сарай «до ветра» (хотя в западной все было иначе). Представьте, между варварством и цивилизацией уместилась всего одна жизнь. Юла-Беларусь вертелась-крутилась, стряхивала лишнее, все-таки стряхнула хмурь, пускай и нахватала потом новой. Долго стряхивать — такая карма.
Правда, все это время в наши головы лился тихонько ручеек неприятия и неуверенности, злобы и неудач. Самая опасная для ментальности нации канализация.
Я сам из нее хорошенько испил. Делал это в кайф. Шесть лет назад был на озере Свитязь, заметил, что вместо туалета там дыра в земле, и тут же радостно сравнил очко с польским уютным клозетом, бодро сделав вывод, что страна Беларусь — отстой. А потом уже начал думать: или отстой — те унылые ребята, которые делают там для галочки имитацию туризма?
В стране-отстое не могут приготовить стейк, сделать нормальную мебель, одежду, хлеб, сыр, колбасу, молоко, сигареты, пиво, водку, туфли, трактор, презерватив, не могут создать инфраструктуру отдыха, инфраструктуру образования, инфраструктуру смерти, не могут строить нормально дома, ремонтировать дороги, сажать деревья, убирать снег, ремонтировать мосты, лизать кусты, стричь хвосты, не могут петь, танцевать, продавать… Я слышал это миллион раз. Напоминает массовое самоизбиение мухобойками. А не могут почему? Потому что уверовали в свою отстойность?
Не только, конечно. Когда езжу по стране и лезу к людям с разговорами за жизнь, провоцирую: окей, допустим, никакого государства-посредника не существует. Представим, что никто ничего не обещает, не контролирует, не призывает, не вводит налоги, не выворачивает кресты. Скажем, случилось землетрясение и город-нарцисс с его начальниками, вассалами, шутами, кошельками, журналистами за грехи свои тяжкие стерт с лица земли. Осталась лужица пыли, коробка от GeForce GTX 1050, два баяна. Вот что тогда? Сразу заживем?
Меня-иноземца не понимали и уводили в область «по 500». А кто нам будет платить зарплату, спрашивали встречные. Почти никто не чувствовал разницу между страной и временными сборщиками податей или казначеями. Это критический сбой в системе понятий, который не может не аукнуться в будущем.
В Коссово, примеряясь взором к замку-фейку из прошлого, я услышал наконец честный ответ от фермера, старого деда с острым языком, посетовавшего на то, что на земле извели хозяина, а значит, скоро пропадет и земля. То есть страна. То есть всем пофиг.
— Отстой — мысли, которые бродят в наших головах. Что мы без хребта, никчемные, что нам должны, что сами мы не в состоянии, — мудро и банально бил в боль дед, описывая суть религиозно-духовной доктрины лузерства. — Из-за таких мыслей гниют наши головы. Гнилые головы профукают страну.
Кстати, в гробу, который продает вместе с диванами мой знакомый из райцентра, можно поспать. А вдруг это стартап? Может, реально объединить диван и гроб в одну сущность и нанести получившийся предмет на знамя виртуальной страны-отстоя? Гнуснейшее правило которой — расписаться в неудаче, даже не начав творить удачу, то есть родиться и сразу умереть. А еще унизить удачу других, чтобы было веселее.
Только такая страна мне точно не нужна. Лехе с топором, допустим, тоже. Вот этому парню с кукурузой. Прочим хорошим ребятам, которые не собираются на унылый отечественный покой — ни в ящик, ни в мавзолей, ни в северо-западный край.
Только благодаря им эта страна — не отстой. Будь как они.
Деятельные оптимисты-2019, если живы и готовы рассказать о себе, пишите: nak@onliner.by. Дадим стране угля, примеров, мотивации!
Читайте также:
Подписывайтесь на нашу страницу в Facebook и присылайте свои истории и размышления.
Самые яркие из них могут стать темой для следующей колонки!
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by