Если всуе начать говорить про официальную среднюю зарплату, это обязательно вызовет кучу эмоций, сбегутся люди. Одни молят: «Дайте хоть в руках подержать». Другие сетуют, что опять не вышло «по пятьсот». Третьи ничего не говорят — наверное, считают барыши. Мы отправляемся на краешек страны искать того самого усредненного белоруса, который описан в графиках Белстата. Разумеется, в Брагинский район. Потому что ну а где его искать? Не в Минске же.
Читать на OnlínerПока мы не окунулись в натуру, а также чтобы не забыть, кого ищем: в январе средняя номинальная начисленная зарплата (по-русски — «грязными», до вычитания налогов и сборов) в Брагинском районе составила 897 рублей. Среди аграрных районов это не самый большой и не самый маленький результат. (Кстати, на заметку эрудитам: минимум зафиксирован в Шарковщинском районе Витебской области — 759,3 рубля.)
Для понимания масштаба и совершения слишком далеко идущих сравнений вам пригодятся еще некоторые цифры. Этот же показатель:
Другими словами, брагинская «грязная» зарплата — это:
И еще это 104,9% к тому, что было здесь же год назад.
Вообще, у нас так уж повелось: чем аграрнее район, тем он беднее. Как известно, есть первое правило (мы только что придумали): нельзя говорить про брагинскую зарплату в Солигорске — не поймут и не поверят (там-то официально 1804). Второе правило: не говори про минскую зарплату в Брагине или Ветке — еще расценят как экстремизм и разжигание… А в той же Шарковщине или в Мстиславле (789), наоборот, позавидуют.
Ладно, умом мы понимаем элементарные вещи: кто-то получает меньше, кто-то — гораздо больше, кто-то прячет доходы, кто-то, возможно, старается выглядеть лучше… Жизнь состоит из погрешностей. Но нас интересуют в первую очередь производители, те, кто нас кормит. Нас всегда интересуют те, кто кормит.
Поехали.
Брагинский район как раз заточен на наше знаменитое сельское хозяйство. Поля, поля… Местами гуси-лебеди, но с ними кашу не сваришь.
Вообще-то, все те рассказы о гиблых колхозах и грязноватых коровах, которые, бывало, вызывали большой переполох, можно писать-снимать в десятках мест: это объективная реальность, не нуждающаяся в показных истериках. У нас нет другой, мы сами ее себе создали.
— Скока-скока?! — аж жмурится (явно от удовольствия) дяденька в телогрейке с логотипом одного республиканского монополиста на спине. — Дайте хоть в руках подержать.
Не дали. Обижается на нас и уходит, ничего не объяснив. Постепенно мы привыкнем к такому, это вроде какой-то местный обычай.
Строители у почти готовой пятиэтажки с интересом выслушивают, какая нынче назначена средняя зарплата. Правда, выясняется, что не местные — командированные из Мозыря. И все равно не вписались! Или вписались. Или переплюнули. Мнения как-то странно разошлись.
— Хотя бы 500… — произносит один, ломая наши представления о зарплатах строителей.
— Да вроде примерно так и получалось… — говорит другой.
— Да побольше будет… — сообщает третья.
— Вместе с пенсией у меня тысячи полторы выходит, — обнуляет показания предыдущих ораторов водитель боевого автобуса Николай Лешкевич, который их всех сюда привез. И без остановки протирает свой транспорт тряпочкой.
У школы тарахтит трактор местного коммунального предприятия. Водитель оглашает свою цифру:
— 450. Надо ли за эти деньги сильно убиваться? Как когда… Хватает ли на жизнь? Ну как этого может хватить?.. Где беру остальное? А где придется…
А вот и тот, кто нас кормит. Местный, самый что ни на есть тракторист. Правда, уже не совсем тракторист. Михаил, пока не сезон, работает сторожем в одном из местных хозяйств. Есть нюансы и некоторая обида:
— Да мне выгодней сторожем. Так 400 с лишним выходит, а на тракторе в прошлом году было самое большее 420. И это за 31 путевку — с утра до вечера воду возил быкам да телкам!
Но для контраста у нас предусмотрен еще один механизатор, из другого хозяйства.
— Зимой 350, больше не получается, — рассказывает Михаил. — Но если на комбайне, так в прошлом сезоне и 1800 было. Но это месяца полтора-два такое. А остальное время и 400, и 600 может быть.
У людей полно догадок, за счет чего у Белстата получилась такая «гигантская» средняя зарплата. Ясно же: «за счет начальства». Этот довод трудно оспорить: оно никогда не делилось суммами, только сидело с хитрым видом.
Но в райисполкомах, к слову, говорят, что чиновники на эту «среднюю температуру» влияют скорее в отрицательную сторону.
— Некоторые думают, что мы тут прямо бешеные деньги получаем, — признавался один из специалистов (скажем, пока не глава района). — Но нет. Конкретно у меня зарплата даже меньше вот этой средней получается.
Ради чего эти люди все терпят — отдельный разговор. Но они никогда не жалуются.
В стороне от райцентра есть предприятие с немного парадоксальным названием — ОАО «Совхоз „Комаринский“». Ну и не только с названием — в нашем сельском хозяйстве вообще парадокс на парадоксе, которые мы перестали замечать. Тем и славимся. У «Комаринского» теперь огромные площади, образовавшиеся за счет так полюбившегося нам укрупнения (когда-то на этих землях помещались четыре хозяйства).
Лет 20 назад здесь стали разводить мясных коров лимузинской породы, теперь это местная фишка. Правда, комаринского мраморного мяса вы в магазинах не найдете, там только российский «Мираторг» по 50 рублей в пересчете на килограмм. Тому есть тысяча причин, которые, наверное, не зависят от местного начальства.
Отдельная тема. Мы же пока о зарплате.
— Животноводы — 744, механизаторы — 1034, водители — 925, операторы машинного доения (какие «доярки», вы что, обидятся!) — 675, — директор предприятия Григорий Аноприенко диктует цифры за 2020 год. — Но вы ж учитывайте, что работники разные бывают, некоторым и до 400 приходится доплачивать. В общем, средняя по хозяйству получается где-то 800 рублей.
Аноприенко разошелся и вспоминает былое из каких-то сказочных времен:
— Раньше ж нормальный механизатор зарабатывал как два участковых, или трое пожарных, или штук пять почтальонов. И родители хлопцу советовали: сынок, ты бери вон ту девку замуж, у нее мамка на ферме, а батька тракторист — значит, денег много.
Почему сейчас не советуют? Да что-то перекосилось. Директор приводит очередной индикатор: раньше за литр молока можно было купить 40 киловатт-часов энергии, а теперь 5. И в офисе платят больше, чем на ферме. А «лимузинов» у нас сдают как обычную «черно-пеструю» говядину, по общим расценкам. Даже по пониженной как-то пытались втюхать: нестандарт же. И так далее.
Зарплаты и кадры зацепились друг за друга и водят невеселый хоровод. Сегодня «Комаринскому» не хватает 5 зоотехников, 3 ветврача, около 20 трактористов, 4 доярки… Есть среди читателей желающие на заявленные суммы?
— Так получилось, что рядом есть Полесский государственный радиационно-экологический заповедник, лесхоз… — рассказывает про еще одно «неявное явление» директор совхоза-ОАО. — А как мы будем конкурировать по зарплате с лесным хозяйством? В результате нам надо тянуть своим зарплату из последних сил, чтобы люди не ушли к ним. Поэтому костяку, даже если нема с чего, надо платить!
Проблема в том, что всегда рядом кто-то есть — не только у Аноприенко, рядом с любым хозяйством. Мы наблюдали совсем уж чудесные способы удержания кадров, напоминающие одновременно кино про Джанго и параграф о крепостном праве в школьном учебнике.
В «Комаринском» про такие методы, допустим, не слышали. А вообще, про «не костяк» директора да председатели наших хозяйств могут чего нарассказывать, если не спохватятся вовремя. В любом случае управляться с этим контингентом как-то надо, а выгонять нельзя.
— Надо производство организовывать под имеющийся добросовестный костяк, а не подгонять всех, кто имеется, под производство, — очень осторожно рассуждает Аноприенко. — Если есть шесть нормальных доярок, надо под них и поголовье подгонять. А не наоборот… Тогда и зарплаты будут нормальные у тех, кто нормально работает, не придется лишних кормить, и качество производства повысится…
Опасные это мысли. Директор, скорее всего, знает, что все равно придется работать, как уж повелось. И «доплачивать до 400»… Бросив его, отправляемся с расспросами про доходы к людям, которых застали на ферме. Те твердят: около 800 «грязными» имеем — и врассыпную от камеры.
Только животновод Надежда Атрощенко отчаянно смела, ничего не боится. С ее слов все выглядит складно и гармонично, и нет смысла искать лучшего:
— 700—800 получается. В восемь утра на работу, в четыре домой, плюс обед… Да на все нам хватает этих денег. Еще свое хозяйство держим: корова, свиньи, куры. Дочку учим — в университете, на агрария.
Комарин — это поселок на берегу Днепра. Почти на границе 30-километровой зоны ЧАЭС. На другой стороне уже Украина. Краешек же, мы специально добирались.
Широкая (не то что у Речицы) река подо льдом транслирует такие звуки в инфрадиапазоне, что их воспринимает не ухо, а все остальные органы. У нас нет приличной буквы, чтобы обозначить этот звук, но он довольно красивый и жуткий. Местные трактуют просто: скоро вскроется. (Может, когда вы это читаете, и уже.)
Но надо послушать другие звуки. Леонид и Людмила в доме с призрачным гонщиком сразу ломают нам всю концепцию:
— А мы российские пенсионеры, деньги получаем там, а живем тут. Все нравится, не голодаем. Мы же работали на металлургическом производстве в Мурманске, потому и пенсии хорошие. Ну, скажем, по тысяче на каждого есть.
А вот и местные. В невероятно красивой бывшей столовой местного автопредприятия теперь частный магазин.
Продавец-консультант Вера, наверное, не на всю жизнь здесь, но пока тоже не вписывается в усредненные показатели: говорит, примерно 450.
— На богатую жизнь с кутежами этого не очень хватает — но есть же папа с мамой, они работают и не бросят.
На площадочке в центре поселка разложил товар ИП Андрей.
В торговлю пришлось податься вынужденно: проблема с позвоночником. Настроен скептически:
— Народ вообще ничего не зарабатывает.
— Откуда вы знаете?
— А по спросу видно. Живут от зарплаты до зарплаты. Пенсию-зарплату получили — продажа у меня пошла, не получили — нет сбыта. Все происходит в конкретные даты: пенсии — 5—10-е, зарплата — 20—25-е.
— Ну у вас-то хоть средняя районная получается?
— Нет конечно. Нет таких зарплат по 800 рублей
— Да ладно! Мы только что в совхозе видели таких людей.
— Ну не знаю, у меня теща доглядчица на ферме в Шкуратах — 500—600 рублей.
Видно, не всем так сладко живется, как в «Комаринском».
— Знакомый работает в Минске грузчиком, зарплата — 1300, — Андрей тоже видит некоторые застарелые перекосы. — На 50 рублей убавили — он в другую фирму ушел. Здесь работает человек на одном месте за 200 рублей — и никуда он не денется. Другой работы нет.
— Вон в совхозе нужны трактористы…
В образовавшуюся дискуссию включаются люди, собравшиеся на этом микробазарчике. Образуется другая крайность, какой-то филиал ВНС:
— Никого не слушайте, что плохо живется, кто хочет, тот зарабатывает! В Храковичах дояр получает 2300, вот только в понедельник общались! Доярки — по 1500! Мы ничего не будем комментировать.
И врассыпную.
Напоследок, конечно, опрос. Он очень простой и привязан к средней зарплате по стране (1290 рублей).
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by