Марии позвонили из домоуправления 15 января, в день ее рождения. Вряд ли специально так планировали, но осадок остался. Женский голос уточнил, по-прежнему ли она не трудоустроена. Она-то «по-прежнему» — но «кому какое дело?!». Уверена, что не должна отчитываться и доплачивать кому-то за свое «безделье». Женщина возмутилась, расстроилась и решила это так просто не оставлять — пошла в контратаку. В Гомеле, похоже, разгорается (или разжигают?) очередная громкая «тунеядская история».
Читать на OnlínerПохоже, домоуправлению велели всех обзванивать по спискам, оставшимся со времен первой «тунеядской» кампании 2016 года. Говорят, в других районах кому-то эсэмэски приходят, кого-то учителя оповещают… А в данном случае почетная миссия выпала простому мастеру ЖЭУ.
— …Если человек не трудоустроен, он будет платить больше за горячее водоснабжение, — терпеливо рассказывает сотрудница, для которой это, похоже, далеко не первый звонок. — Запишите номер районной администрации, там подробно объяснят…
Дальше общается уже муж Марии: вопрос будем решать через суд, можете идти далеко.
В общем, схема известна: не хочешь работать (читай: платить подоходный и иные налоги) — имеешь право. Но тогда плати за все полную цену.
Этот короткий разговор и запустил цепочку событий, которые могут иметь разное развитие. А могут и заглохнуть.
Для начала Мария потребовала у властей объяснений.
Мария — домохозяйка. Живет с супругом в обычной двухкомнатной квартире. Не жируют и не голодают, нормально живут. Лет пятнадцать назад решили, что зарплаты мужа (он работает в частной фирме) вполне достаточно на двоих. Мария уволилась и с тех пор полностью посвятила себя дому — получая от этого огромное удовольствие. Жила, никого не трогала, ни у кого ничего не просила.
Первый раз вопросы к ее безмятежному статусу возникли в огненном 2016-м. Пришло письмо счастья.
Говорит, очень обиделась, переживала, началась депрессия. Но тогда масштабные волнения прошли стороной. Было не до протестов, болела. А потом вроде и поутихло все.
И вдруг опять!
«Звонок счастья» из домоуправления стал последней каплей. Желая раз и навсегда расставить точки над «i», женщина отправилась в профсоюз РЭП (радиоэлектронной промышленности). Говорит, много слышала и читала про них, потому и пошла именно туда. Напомним, это та самая организация, которая уже не раз активно занималась делами «тунеядцев» (но не только). В данном случае при помощи профсоюзного юриста Леонида Судаленко была составлена жалоба на действия должностного лица (мастера ЖЭУ). Здесь упоминаются право (а не обязанность) на труд, и неприкосновенность частной жизни, и разглашение личных данных. Также описано отношение к «тунеядскому» декрету вообще. В заключение Мария предлагает считать ее «принимавшей участие в экономике» и ходатайствовать о признании декрета неконституционным.
Мы беседуем с Марией в кафе. Когда пытаешься заплатить за ее кофе, она наотрез отказывается: сама в состоянии. Тут дело принципа: это та самая чашка, с которой наша собеседница опосредованно заплатит НДС, акцизы и бог знает еще какие пошлины-налоги. И таким образом примет участие в пресловутом «финансировании госрасходов». В итоге правительство даст зарплату учителям и милиционерам, вкрутит лампочку в фонарь и в сотый раз переложит условную плитку на условной Советской улице. Вместо кофе можно подставить любую легальную покупку или сделку.
Это, как мы помним, основополагающая концепция гомельских противников декрета. В ней есть слабоватое место, позже мы попросим Марию кое-что объяснить.
— Нет, никакая я не активистка, — развеивает она наши тревоги. — Просто на этот раз не выдержала, решила, что надо действовать.
Мария далеко не всегда была домохозяйкой. У нее есть настоящая — не офисная и не «творческая» — профессия. По образованию она технолог швейного производства. С 1991 года работала на больших государственных швейных предприятиях Гомеля. В самое сложное (и местами страшное) для экономики страны время прошла путь от швеи до бригадира. Эти годы Мария вспоминает без восторга и ностальгии.
— Всегда считала, что человек должен получать удовольствие от работы, тогда будет и результат. Там же ничего этого не было. Чего не хватало? Да просто вменяемости при организации производства… Специалисты слабенькие, оборудование — тоже, постоянный прессинг начальства, в сроки никогда не укладывались. Зарплату постоянно задерживали, выдавали продукцией: маечками, бельем каким-то… Причем на самом деле реализовать-то это было можно. Имелись специальные оптовики, которые скупали все у работников и везли в Россию. То есть спрос был, но при этом фабрика каким-то образом оставалась в убытках.
Как бы то ни было, в 2003-м Мария окончательно уволилась.
— Просто однажды решили с мужем, что можем позволить себе жить на его зарплату. Я долго отходила от состояния, когда ощущаешь себя винтиком. Это действительно трудно, многим так и не удалось, знаю, что люди увольнялись и потом возвращались на фабрику.
В нынешнем положении Марии нравится все. Ну кроме писем (и звонков) счастья.
Свой семейный достаток она определяет как средний. Детей нет, машины нет, в расходах себя сильно не ограничивают. Особые Багамы не посещают, летом стараются съездить на украинское Черное море, но получается не каждый год. На театр, кафе, простые развлечения, а также на то, чтобы хорошо выглядеть, денег хватает. За все это Мария честно платит.
Здесь вспомним основной тезис противников декрета: все, кроме мертвых, участвуют в финансировании госрасходов, покупая товары и услуги, в которые заложены налоги и сборы.
(С внятно выраженной противной точкой зрения имеются сложности. Наверняка она есть, но ее обоснование бывает, скажем, сложно расслышать за набором разных слов)
Но с таким же успехом занятым в экономике страны может считаться любой иностранец на нашей территории (он ходит в магазины, ест, где-то живет, заправляется, лечит зубы и так далее). А также каждый, кто хоть раз в жизни купил в супермаркете Хайфы или на Брайтоне рогачевскую сгущенку. Должны ли мы компенсировать часть «коммуналки» этим людям? Или обеспечить бесплатной медициной?..
Такое передергивание выглядит, ну согласитесь, неплохо. Уж не хуже, чем тема про участие неработающих в финансировании госрасходов через покупки.
— Вот чем вы в таком случае отличаетесь от этого туриста? — пытаемся понять логику.
— Но он же здесь ненадолго, а я живу постоянно и плачу за что-то каждый день, — не теряется Мария.
— Рабочий «Гомсельмаша», кроме того, что тоже каждый день ходит в магазин, платит еще и подоходный налог. Не получается ли, что он на медицину, фонари. «коммуналку» отдает больший кусочек, чем вы? — отчаянно пытаемся понять, у кого кусочек больше.
— Да, мне говорят: «Работающий платит подоходный налог, а вы — нет». Но подоходный — это лишь незначительная часть средств. На одном подоходном налоге государство бы загнулось, — убеждена Мария. — Бюджет-то большей частью формируют именно потребители товаров и услуг…
— Рабочий тоже потребитель. Плюс у него подоходный… — напоминаем, не сдаемся.
Мария тоже стоит на своем:
— Он может платить подоходный налог, но при этом меньше покупать товаров и услуг. Например, он стирает одежду сам, а я ношу в прачечную. Я куплю буханку хлеба, а он, возможно, половину…
Это похоже на бег по кругу. Женщина уверена, что отдает государству (нам с вами) не меньше, чем рабочий с его подоходным. В общем, линейная математика тут не работает.
— Еще вопрос, на что власти тратят этот подоходный налог. Могут дорогу сделать, а могут же наставить этих инсталляций, — Мария кивает в сторону безумных пластмассовых конструкций, которые маячат в сквере за окном. — А коррупционных дел вы же знаете сколько…
«Тунеядское» движение помнит и любит судебную историю гомельчанина Александра Семенова. Этот человек (опять же, с помощью профсоюза РЭП) отбился от неприятного статуса. Его (так совпало) отменили, не дожидаясь окончания суда: комиссия решила, что Семенов все же принимает участие в финансировании госрасходов.
Надо понимать, насколько гласно и логично тогда велась эта работа. Напомню события февраля 2017-го, когда массово «фиксировали» неработающих. После долгих мучений нам разрешили поприсутствовать на заседании «тунеядской» комиссии в исполкоме вместе с госканалами. После протокольной съемки журналистов попросили уйти, поскольку «будут оглашаться личные данные». При этом в помещении оставалось больше десятка членов комиссии…
Впоследствии вне зала сами «тунеядцы» охотно и без проблем делились своими историями, обидами и «личными данными». Официальная же позиция упорно стремилась остаться «за скобками», исчерпываясь надоевшими и неубедительными штампами.
Истории Семенова и Марии похожи, но есть отличия. Семенов говорил, что целенаправленно ищет работу, Мария работать (за зарплату) не хочет принципиально. У Семенова есть машина (что предполагает соответствующие платежи), у Марии — нет. У Семенова был бэкграунд в виде 28-летнего стажа и прочих заслуг — у Марии стаж поменьше и давно прервался.
Как бы то ни было, РЭП считает, что может повторить.
Прогнозируя развитие ситуации вокруг «тунеядства», Мария рисует апокалиптические картины. Чем дальше рассуждает, тем страшнее получается:
— Нас откровенно шантажируют: не работаешь — плати повышенную «коммуналку». Это принуждение. Нам намекают, что, возможно, для неработающих повысят стоимость здравоохранения. Намекают, что транспорт мы будем оплачивать по отдельному тарифу… Как это сделать на практике? Не знаю. Может, скажут: тунеядка, заходи-ка ты в заднюю дверь, а работающие — в переднюю. Что-то похожее же было в США во времена расовой сегрегации… Или нашивку какую-то на одежде скажут носить, чтобы было видно, что я не работаю?..
Пока же женщина ждет официальный ответ на свою жалобу, а также с не меньшим интересом — январский счет за «коммуналку».
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by
