Мама погибшего Александра Коржича говорит, что даже три месяца суда не убедили ее в самоубийстве сына, так как осталось очень много вопросов. Также она считает, что руководство части и центра должно понести более суровое наказание. О чем говорила Светлана Николаевна после суда, читайте в нашем материале.
Читать на OnlínerСветлана Коржич присутствовала на большей части судебных заседаний. Женщина тщательно готовилась к судебным заседаниям, вела записи и всегда эмоционально задавала вопросы.
— Я с приговором категорически не согласна. Все судебные разбирательства коснулись только «Роллтона», «Яшкино» (вафли и печенье одноименной фирмы. — Прим. Onliner) и так далее, — отметила она. — Я не согласна, что это суицид. Какой это суицид? Человек радовался жизни, строил планы, учился. Я приводила пример: он за ночь заработал $500 за то, что перебирал и ремонтировал машины вместе с другом Ильей. Этот человек будет давиться? Сашу возили на обследование как якобы психически больного человека, хотя психиатр дает показания, что мой сын психически здоров.
Еще во время прений Светлана Коржич упоминала, что многие вопросы в суде остались без ответа. К примеру, что за биологический материал находился на ремне погибшего. А также почему во время следственного эксперимента у солдата при попытке совершить суицид точно так же, как это сделал Александр, спина оказывалась грязной — в то время, как у Александра по всем показаниям была чистой. Невыясненных нюансов, по ее мнению, было очень много.
— Я считаю, что руководство учебного центра потворствовало всему этому, было в курсе этих событий. Константин Витальевич Чернецкий (экс-начальник 72 ОУЦ. — Прим. Onliner), когда я приехала за телом своего сына, мне сказал, что сын мой в долгах, — говорит Светлана Коржич. — В каких долгах мой сын был? Как это солдат-срочник оказался в долгах? Почему никто не знал 8 дней, где Саша? Думаете, Суковенко (бывший командир роты. — Прим. Onliner) не знал о том, что происходило в части? Он в это время, 26 сентября, дежурил там, он отвечал за количественный учет. Он что, не знал, где Саша? А что майор-психолог, работавшая с моим сыном, разве не знала, что с Сашей происходит?
Светлана говорит, что будет обжаловать приговор, сделать это можно в течение следующих десяти дней. Потом женщина собирается взять отпуск и отправиться на поиски того самого майора-психолога. По ее словам, женщина сейчас находится в России.
А вот иск к Министерству обороны, о котором раньше говорилось, Светлана Коржич выставлять не собирается.
— Ко мне каждый день ходят на работу и спрашивают, мол, какую компенсацию я хочу? Никакую компенсацию ни от кого я не хочу. У меня достаточно есть средств, у меня нормальная база финансовая. У меня руки-ноги есть, есть средства для нормальной жизни, — объясняет женщина.
Также она отмечает, что готовится пойти на прием к президенту, куда хочет пригласить и министра обороны.
— Я сяду в приемной Александра Григорьевича и буду сидеть, пока он меня не примет, — говорит она. — Так вот я хотела спросить у президента, кому я недоплатила, что я осталась в траурной форме на всю свою оставшуюся жизнь (у меня мать умерла спустя пять месяцев после смерти Саши)? За что мне это? Мой Саша же всегда говорил: «Мама, я отслужу и буду спать спокойно. Я родился и вырос в Республике Беларусь, я никуда не уеду. Ни к дяде в Бельгию, в пригород Брюсселя, ни в Россию к дедушке, буду жить в своей стране, буду жить и работать в городе Пинске, здесь мои друзья, здесь моя родина». Как моя мама говорила, здесь пуповина зарыта. Он говорил: «И не надо мне никуда ехать».
— А тут оказывается, что даже после смерти Саши все равно есть такие вещи, есть поборы, никто ничего не боится. Так кого может воспитать такая наша армия? Если не остановят этот беспредел, кто пойдет в эту армию служить? Если бы у меня были бы еще дети, они ушли бы служить только через мой труп. Я бы их депортировала в другие страны, но они бы в нашу армию не пошли. Мамы последних наших жертв со мной связались и рассказывали, что после того, как солдат начинает выступать против этого беззакония, которое творится, становится невыносимо. Мама солдата из Слонима говорила, что ей сын сказал: «Мама, если меня не комиссуют, значит, я сбегу». Парня не стало... — говорит женщина.
Светлана Коржич говорит, что приговор, который вынес сегодня суд в отношении сержантов, изменит ситуацию в белорусской армии, но несущественно.
— Эти меры не очень серьезные. Почему на скамье подсудимых нет офицерского состава? — спрашивает она. — Если бы были приняты более суровые меры, то были бы какие-то кардинальные изменения. А так получаются какие-то бесконечные поборы. Так давайте лучше подумаем о том, может, нам, наконец-то, перейти к контрактной форме, а не эксплуатировать вот этих солдат? У меня очень много денег ушло, я бы лучше налог заплатила в государственную казну, наняли бы человека на эти деньги. Тогда дедовщины бы и не было.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
