Смуглые красавцы с напомаженными прическами артистичными жестами показывают нам дорогу к сельсовету (Антонио Бандерас со своими жалкими позами рвет на себе тельняшки от зависти). Штатная собака у крыльца контролирует явку. Ну как штатная… Она сама себя назначила, теперь ходит на работу. Пролежала ямку. Под флагом собираются должностные лица. Не такие, конечно, должностные, как при визитах большого начальства, которое надо встречать караваями… Тут все проще, без официозной пыли в глаза. Сегодня по плану будут обходить жителей, смотреть, все ли ладно. Счастливы ли. Представитель школы — есть, МЧС — тоже, энергетик — приехал… У председателя сельсовета, который возглавляет этот поход, начинается очередной длинный день. Он, впрочем, никогда и не заканчивался, длится уже 17 лет.
Читать на OnlínerПрибор (ударение на первый слог) — деревня под Гомелем, столица сельсовета. Специфика в том, что тут белорусы и цыгане живут рядом. Это, конечно, накладывает отпечаток. В былые годы, говорят, случались на этой почве драмы и волнения, теперь вроде притерлись. Да и в цыганских семьях нынче полно русых детей.
Владимир Свердун возглавляет этот сельсовет 18-й год. Столько и в более спокойных мало кому удается продержаться. Сейчас есть мода, когда председатель живет в городе, утром — в деревню на работу, вечером — с работы… Может, это и нормально, но Свердун такую моду не очень-то понимает. Сам он живет «не отходя от производства», в Приборе.
— Я родом из Омска, жена — местная. Она и перетянула сюда в 1983-м. Прежде чем стать председателем сельсовета, я поработал заместителем директора училища, был начальником смены на «Гомсельмаше». Что удивительно, в тридцатые годы дедушки моей жены были на этой же территории первыми председателями колхоза и сельсовета. Один из них, кстати, полный георгиевский кавалер. Тогда же на них написали донос и впоследствии казнили. Потом, конечно, реабилитировали, мы запрашивали документы… Но люди с «активной гражданской позицией» есть всегда, угодить всем невозможно. Думаю, при том подходе меня бы уже раз двадцать расстреляли.
Транзитом из одного села в другое забегает соцработник Валентина Ивановна — села передохнуть в намоленном месте.
У нее собственный бесконечный «полярный» день — восемь подопечных по трем деревням. Каждому надо принести дрова, сходить за продуктами и лекарствами, то-се…
— Пообщаться же — вот главное! — Валентина Ивановна для одиноких стариков — человек жизненно необходимый. Потому что с телевизором общаться и спорить бесполезно, пробовали. Следовательно, соцработник должен быть готов к тому, что кто-то любит разговоры про политику, кто-то — про балет. Кто-то яростный сторонник волновой теории, кто-то топит за кванты.
— Председатель у нас классный, случись чего по работе, могу 24 часа в сутки звонить ему, — радуется такому везению Валентина Ивановна. — Всегда готов помочь. А случается-то разное. Как-то у бабушки дочка паспорт заранее отобрала, чтобы сын похоронные деньги не получил… Возвращали с участковым.
С выездом смотровой комиссии случается небольшая задержка: снова кто-то умер, надо выдать документ. По такому случаю управделами прибежала на минутку из отпуска, щелкает мышкой. Теперь-то благодать: вошел в базу — и регистрируй смерть, брак или рождение сколько душа пожелает. Заполнил форму, распечатал, выдал справку.
Сегодня у смотровой комиссии по плану деревня Новая Буда, которая находится на территории сельсовета. Особое внимание, как обычно, одиноким, пожилым, многодетным, неблагополучным.
Кто где живет, Свердун знает наизусть. Технология отработана: председатель движется впереди и отвлекает на себя псов, остальные обследуют домовладение в рамках профессиональной компетенции (проводка, пожарная безопасность, диспансеризация, дети, прочие жалобы и пожелания).
— Вот бы вы принесли тот пожарный извещатель и тут же привинтили, а мы бы денежки отдали. Такие будут мои пожелания, — пенсионерка выдвигает контрпредложение на замечание об отсутствии прибора. — А то разве кто-то сам пойдет его покупать?
— Представляю, что будет, если вы такой кавалькадой придете к кому-нибудь в Минске… — нам не верится в гостеприимство горожан.
Свердун, напротив, не понимает, что тут такого. Сельчане совсем из другого теста. Хозяйка на фоне шикарной русской печки и с выданной энергетиком листовкой «Не чапай, бо лясне!» в руках отказывается верить, что комиссия уйдет, не выпив даже чая.
— Обратите внимание, прежде чем войти, я всегда говорю: «Пригласите в гости?»
Ответить отрицательно на эту формулу на нашем маршруте не догадался никто. Такое впечатление, что, скорее, радовались гостям.
— Тут у нас «иные», — председатель останавливается у симпатичного дома. — Но все равно стараемся контролировать.
«Иные» — значит, что не входят ни в одну из тревожных категорий.
— Самокат детям купили, холодильник новый, окна ставят, — Владимир Свердун радуется тому, как налаживается жизнь у следующей семьи. Еще недавно тут все было сложно.
Из белорусской части сельсовета отправляемся на улицу Юбилейную в Приборе (в народе — Цыганская). По архитектуре ее трудно с чем-то спутать. Полной ассимиляции не происходит уже миллион лет, цыгане ловко встраиваются в среду, не смешиваясь с ней. Главное — непрерывно радоваться жизни и постоянно играть свадьбы.
— Теперь-то все с паспортами, — доволен председатель сельсовета. — А лет десять назад у многих не было даже свидетельства о рождении. Людей приходилось с нуля идентифицировать, устанавливать личность, проходить все процедуры, создавать документы.
Энергетики довольны всеобщей паспортизацией, по крайней мере, теперь видно, кого привлекать к ответственности:
— Лет десять назад и с вилами на нас ходили, теперь-то остепенились. Недавно два «наброса» тут нашли. Но они никогда не отпираются, все признают, говорят, будут выплачивать штрафы и ущерб. Уж не знаю, где деньги возьмут, суммы то порядочные. Вообще, веселый народ. Бывало, спрашиваешь: где счетчик? Ведут показывать с гордостью: лежит в шкафчике! Неподключенный.
Некоторые взрослые по-прежнему читать не умеют и не хотят (нет такого закона, чтобы свободный человек обязан был уметь читать!). Зато всех детей, говорит председатель, удалось определить в школу. А поскольку с рождаемостью в этой части села все блестяще, то вышло, что в начальной школе Прибора больше половины учеников цыгане. Доучиваются, правда, не все. Классу к девятому у некоторых школьников появляются собственные дети, уже не до всех этих глупостей.
Владимир Свердун привык, что нравы здесь знойные:
— Был у нас хороший парень, в художественной самодеятельности участвовал, места на конкурсах занимал. А потом влюбился в собственную воспитательницу в социально-педагогическом центре, предложил замуж. Она, правда, воздержалась.
Важно знать, что в Приборе три основные династии цыган: Евдокимовы, Васильевы и Макаровы. Баронов двое: Иван Евдокимов и Федор Васильев. Свердун им и документы специальные выдал, с печатью. Там, правда, не написано «барон», но имеется в виду явно это — а что же еще? Написано «уполномоченные сельского исполкома» — они и отвечают за порядок на своей волшебной улице.
— Смотрю, чтобы молодежь не влазила куда не надо, чтобы не пили, не бились, — пока Иван Евдокимов перечисляет свои заботы, совсем уж мелкая молодежь непрерывно мельтешит на фоне ковров.
Социальный педагог Татьяна ориентируется в хитросплетениях династий как рыба в воде.
— Помогаем девушкам устроиться — например, техничками или на сельхозпредприятие неподалеку. Сейчас пошла черника — девочки отправились в лес. Молодежь и сама стала понимать, что без образования и работы сейчас тяжело. У меня сегодня не учатся только три девочки 16—17 лет. Потому что уже мамы. Но буквы различать научились, считать умеют.
Вообще, на каверзные вопросы из области алгебры у приборских цыган ответ стандартный: «Давай деньги, посчитаю».
Получается, местная школа и училище сейчас выпускают первое поколение цыган после введения всеобуча. Никто не знает, как дело обернется дальше. Татьяна старается сохранять оптимизм:
— У нас уже есть девочка, которая выучилась на учителя английского языка, работает в приборской школе. Брат ее в университете учится. Но, конечно, приходится постоянно прилагать усилия, чтобы не забывали ходить в школу. Смотришь: ага, кого-то нет. Дозвониться-то им невозможно: они же, как деньги на телефоне заканчиваются, просто симку выбрасывают и новую подключают. Просишь председателя сельсовета: «Богданович, надо съездить». Хорошо, что он никогда не отказывается помочь.
Вообще-то, говоря о трудоустройстве, в сельсовете имеют в виду в основном женщин. С мужчинами в этом плане сложнее: им нельзя переутомляться. Но у них свои виды деятельности. Можно собирать металлолом, вторсырье (рядом огромный полигон отходов). У кого есть кони, те пашут весной огороды местным жителям. Да и у самих живность, грядки.
Наркотики, гадание и прочая алхимия — не их профиль. Чем-то здесь никогда и не занимались, что-то позабыли.
Живых лошадей по Прибору осталось штук пятнадцать (как цыганских, так и белорусских). Уходит эпоха. На тех, что остались, пашут огороды либо ездят по бизнесу (на свалку).
— Был конь, да поменял на машину, — признается Иван Евдокимов.
— Эх! — огорчаемся мы.
— Эх… — соглашается барон, отражаясь в алом натяжном потолке.
Жизнь вообще перевернулась вверх ногами.
— Раньше-то спекулянтами кто был? Цыгане! А русские работали. Теперь все поменялись местами: цыгане стараются найти работу, а русские спекулируют… Жаль, работы особо нет. Как зарабатывать? Воровать — не ворует тут никто. Скот держим, огород…
На национальном вопросе в Приборе давно уже не зациклены, воспринимают как данность. Хватает и других тем. Из невеликих денег, которыми располагает сельисполком, приходится лепить благополучие.
— Вот хмызняк вырубили, кроны деревьям сформировали, парковую зону сделали, — гордится Владимир Свердун. — Тут памятный знак установили в честь погибших на войне…
Собственных средств на такое у сельсовета нет, профинансировали спонсоры — «не даром, а по большой просьбе».
— Памятник — это хорошо… А кто ямы на дороге профинансирует?
Для любого сельсовета это больной вопрос. Ямы должны «финансировать» областные организации, да денег еще ни разу за всю жизнь не хватило — эту песню каждый председатель сельсовета в любой точке мира слышал много раз. Рассуждать в эту сторону можно долго, но Владимир Свердун говорит, что «рассуждать — не мешки ворочать», ему надо решать конкретные проблемы теми средствами, которые реально есть.
— Договариваемся со спонсорами, выводим людей на субботник… В том же и смысл самоуправления, чтобы не только требовать, а и самим участвовать.
Вот, например, кладбища. Там мусорные контейнеры стоят, так если на них поглядеть, то можно подумать, что наши покойники и телевизорами пользуются, и сантехникой, и всем на свете. А это просто из дачных кооперативов мусор сваливают, вместо того чтобы оплатить вывоз на полигон отходов. Тоже надо что-то делать.
Наконец до нас доходит, что в Приборе «не так». Нет грибков из тазиков, лебедей из покрышек и бутылочных пальм! А ведь считается, что любая деревня должна быть украшена такой прелестью. Поговаривают, есть секретный норматив: не меньше трех лебедей на гектар. Некоторые начальники от этого млеют. Владимир Свердун не млеет:
— Все эти пальмы и плюшевые мишки на деревьях — жуть, конечно. Я считаю, если украшать что-то, то со вкусом. Или не украшать вообще.
Деревенскую жизнь нельзя резко взбалтывать. Это в городе пусть происходят брожения, он для того и придуман. А тут, если действовать неосторожно, можно все расплескать. Штатная собака должна лежать в месте, четко определенном социальными стандартами. Как вчера, пять лет назад, десять, тысячу. Значит, все идет по плану.
Натяжные потолки в каталоге Onliner.by
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by