Вопреки тому, что можно прочитать в советских учебниках, дореволюционная экономика нашей страны не была исключительно аграрной и отсталой. Чего только стоит компания «Шелл», построившая склады в Минске, или Бельгийское анонимное акционерное общество, открывшее фабрику кружев в Витебске. В какие отрасли белорусской экономики предпочитали вкладываться иностранцы, читайте в нашем материале.
Читать на Onlíner— До начала 20-го века в Российской империи иностранцы интересовались только сырьем, — объясняет кандидат исторических наук, старший сотрудник республиканской лаборатории Центра исследований белорусской культуры, языка и литературы НАН Беларуси Андрей Киштымов.
— К примеру, крупнейшее акционерное общество «Берлинская лесная контора» вырубало лес в имении Рейтаново Слуцкого повета и просто-напросто вывозило его. Почему не создавали производства? Все очень просто. Когда они попробовали расширить свою деятельность — купить другие имения, создать лесные ломбарды, — столкнулись с российским законодательством. А оно ограничивало или вовсе запрещало покупку и управление недвижимостью за городскими поселениями. К примеру, такие ограничения действовали в Виленской, Витебской, Гродненской, Минской и других губерниях.
Но на рубеже 19-го и 20-го веков благодаря тогдашнему министру финансов Российской империи Сергею Витте в этой сфере начались подвижки. Он настаивал на всемирном содействии притоку иностранного капитала в страну.
— Это дало свои плоды. Теперь иностранцы стремились не просто вывезти сырье, а наладить производство, — добавляет историк.
— По объемам инвестиций в Беларусь на тот момент лидировали бельгийцы, — продолжает Андрей Киштымов. — В Витебскую губернию пришло Бельгийское анонимное акционерное общество с основным капиталом в 600 тыс. рублей, которое открыло в Витебске льнопрядильную фабрику «Двина».
Во главе предприятия становится бельгиец Дезире Тфельт. Именно он позже стал одним из инициаторов создания первой в Беларуси универсальной биржи.
Фабрика «Двина» была одним из самых крупных предприятий Беларуси. На ней трудились 1100 рабочих, были три двигателя общей мощностью 1750 л. с.
За год тут выпускали 120 тыс. пудов льняной пряжи. Продукцию фабрики через сеть распространителей доставляли в Москву, Варшаву, Харьков и Петербург.
— Была еще одна крупная льнопрядильная фабрика — в селе Высочины Оршанского повета, — отмечает Андрей Киштымов. — Она принадлежала австрийцу Игнатию Этриху. Здесь работали 477 рабочих, а годовой объем производства достигал 445 тыс. рублей. Огромные по тем временам деньги.
Но самые крупные инвестиции от бельгийцев получила трамвайная отрасль — по тем временам самая передовая и высокотехнологичная.
— В прошлый раз мы с вами говорили о запуске трамваев в Витебске, — объясняет историк. — Так вот бельгийцы создали в этом городе акционерное общество трамвайного движения. Первые трамваи в Российской империи появились в Витебске.
— Почему именно в этом городе? Да потому что власти Москвы тянули с решением из-за сильного лобби извозчиков. А витебская дума в 1885 году большинством голосов приняла решение дать концессию на строительство и эксплуатацию «электрической железной дороги».
За два года в Витебске появилось 5,15 км трамвайных путей, город получил 18 моторных вагонов и первую собственную электростанцию на 600 кВт (здание ее до сих пор сохранилось).
Руководил всем строительством инженер немецкой фирмы «Шукерт» Розенталь, монтажом занимался инженер Штэйгер.
— Сложный ландшафт Витебска создавал немало проблем, — поясняет Андрей Киштымов. — Поэтому тогдашние инженеры отмечали: «По изменчивости профиля витебский трамвайный путь — один из самых тяжелых в Европе».
Запустили трамвай 18 июля 1898 года. Оркестр играл специально сочиненный местным композитором Крамером «Трамвай-марш», первые пассажиры получали леденцы. Проезд стоил 5 копеек для взрослых и 3 копейки для учеников.
В конце 19-го — начале 20-го века на рынок Российской империи приходят крупные нефтяные концерны. Один из крупнейших — «Товарищество нефтяного производства Бр. Нобель» — создали шведы Людвиг, Роберт, Альфред Нобели и россиянин Петр Бильдерлинг.
Кроме добычи нефти они также занимались ее переработкой — имели нефтеперерабатывающие и химические заводы, доки, речные и морские танкеры. Это была одна из крупнейших нефтеперерабатывающих и нефтедобывающих компаний Российской империи.
В 1913 году, к примеру, товарищество произвело 31,1 млн пудов мазута, 16,9 млн пудов керосина, 5,5 млн пудов смазочных масел — ежегодный объем производства компании составлял 100 млн рублей. Концерн Нобеля был опасным конкурентом английскому тресту «Шелл» и российско-англо-французской группе «Ойль».
В Беларуси «Товарищество нефтяного производства Бр. Нобель» стало открывать склады и хранилища. Резервуары с нобелевской нефтью были в Минске, Борисове, Брест-Литовске, Гродно, Могилеве, Пинске, Пуховичах и Радошковичах.
Английский концерн «Шелл» создал свою структуру на российском рынке. В нее вошло и нефтепромышленное торговое общество «Мазут», владельцем которого была известная французская семья Ротшильдов (они владели банкирским домом Rothschild Freres), в частности — Альфонс Ротшильд. Самое крупное отделение общества на нашей территории находилось в Минске. Минским властям цель создания преподнесли просто — чтобы на рынке искусственно не повышали цены на керосин. Так в городе появился склад не только керосина, но и мазута.
Третьей нефтяной корпорацией была российско-англо-французская группа «Ойль». Половина акций была у русских, по 25% — у французов и англичан. Всего в «Ойль» входили шесть крупных нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих производств империи, в том числе старейшее Бакинское нефтяное общество.
В Беларуси продукцию корпорации сбывали фирмы «А. И. Манташев и Ко» и «Каспийское товарищество». У первой были отделения в Минске и Витебске, у второй — на минском рынке и в Могилеве. Также была точка сбыта и в Сморгони.
Французские подданные Турнье и Колетта открыли в Минске фабрику по производству дамских гребешков. Точная дата основания неизвестна — то ли 1908, то ли 1910 год. Продукция фабрики пользовалась довольно большим спросом, и производство очень быстро расширялось. Известно, что к 1913 году на предприятии работало уже 200 человек. Также здесь имелся двигатель мощностью в 60 л. с. На тот момент фабрика выпускала 23 тыс. женских гребней на сумму 254,2 тыс. рублей.
— На предприятие пригласили 18 мастеров-граверов из Франции, — объясняет Андрей Киштымов.
Продукция фабрики расходилась по всей Российской империи. Гребни на тот момент были чрезвычайно популярны у дам всех сословий.
Предприятие размещалось на месте нынешней «Милавицы». Именно его считают прародителем белорусской компании: в 1925 году здесь появилась коммунистическая артель из бывших работников фабрики.
Кроме гребней французы скупили и развили в Беларуси производства шелка. Акционерное общество «Жорж Бонфуа и Ко» с капиталом в 40 тыс. рублей открыло шелкокрутильную фабрику в имении Лахозово Новогрудского повета. Белорусы делали шелковую основу, которая отвозилась в Москву для дальнейшей переработки. Там же был и центральный офис компании. В 1910 году на фабрике работало 117 человек, а объемы годового производства составляли 30 тыс. рублей.
Позже Турнье и Колетта приобрели у графа Пусловского Альбертинскую шелкокрутильную фабрику, что находилась в Слонимском повете.
К слову, до них фабрикой владели японцы и русские. Именно последние учредили товарищество Альбертинской шелкокрутильни «Иокогама», а японцы представляли интересы иокогамского товарищества «Хара». Правда, планам помешала русско-японская война. Японцы ретировались, и этим воспользовался Жорж Бонфуа. В его умелых руках фабрика нарастила объемы до 40 тыс. рублей в год.
Белорусским лесом немецкие предприниматели интересовались давно. Вспомним хотя бы «Берлинскую лесную контору». Кроме того, у немцев в Беларуси были и лесопильные заводы. К примеру, германский подданный Берлович имел лесопилку в поместье Новые Увалоки Пуховичской волости. Годовой ее оборот составлял около 100 тыс. рублей. В Мозырском повете у немцев Германа Блейля и Карла Лаутенбаха был свой лесопильно-бондарный завод.
Но были и те, кто шел дальше простой вырубки и распилки деревьев.
Известная и сейчас немецкая фармакологическая компания «Шеринг» появилась на территории Беларуси на рубеже веков. В Россию корпорация пришла в 1900 году, создав дочернее предприятие — русское акционерное общество «Шеринг», позже — «Шеринг — Химические фабрики». Именно эта компания купила заводы в деревне Выдрица (Оршанский район) и Москве. Здесь выпускали формалин, древесный уголь, ацетон, метиловый алкоголь, деготь и многое другое.
К 1913 году заводы в Выдрице и Москве стали одними из крупнейших фармацевтических предприятий России. На белорусском заводе трудилось 150 человек, еще 3 тыс. работников привлекали в сезон.
Продукцию реализовывали через специальные представительства. Они были в Москве, Петербурге, Киеве, Одессе, Варшаве, Лодзи и за пределами Российской империи.
Братья Александр и Леопольд Лурье были подданными Австрии, а их отец — почетным гражданином Пинска. Они начинали с небольшой фабрики сапожных гвоздей. Позже к ней пристроили фанерное производство. Так возникло товарищество братьев Л. и А. Лурье.
Начальный капитал товарищества был небольшой — 15 тыс. рублей. Но дело пошло. Фабрика стала фактически монополистом на российском рынке и лидером на европейском рынке фанеры. В 1897 году на ней работали 314 человек, а годовой объем производства составлял 161 тыс. рублей. В 1913-м здесь трудились уже 460 человек, объемы выросли до 500 тыс. рублей. Фабрика стала основным налогоплательщиком города. Она выпускала ящики, коробки, бочонки для соды, винограда и анилиновых красок. Производились также части мебели.
— Лурье на тот момент имели торговое представительство в Вене, — объясняет Андрей Киштымов. — Дело в том, что именно пинская фанера шла на изготовление гнутой венской мебели, в частности — на производство сидений.
Александр Лурье был и совладельцем пароходной фирмы. Он мечтал создать в Пинске общество взаимопомощи для пинских судостроителей.
Перед Первой мировой войной Александр Лурье переезжает в Вену, туда же переносят и правление фирмы. Он решает принять подданство Российской империи, но начинаются боевые действия и все планы Лурье по расширению на российском рынке проваливаются.
В дальнейшем на базе фанерной фабрики Лурье, спичечной Гальперина, предприятий других пинских деревообработчиков и появилась нынешняя компания «Пинскдрев».
— Как видим, к иностранцам стали относиться лучше. Были упрощены законы, и инвестиции не заставили себя долго ждать, — подытоживает Андрей Киштымов. — Иностранный капитал нес в нашу страну коммерческий и производственный опыт тех стран, откуда он экспортировался. При этом, что самое интересное, на тот момент участие иностранного капитала не было признаком «колониальной» зависимости Беларуси и ее подчинения мировому капиталу. Это был признак того, насколько наши края были включены в мировой рынок. Как видим, ситуация тут была далеко не печальная.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by