Выиграй модный аэрогриль! Покупай в приложении с доставкой Príme и получай шанс выиграть аэрогриль Roome

Наше внимание он привлек в первую очередь благодаря имени своего арт-директора. Анна Рудак родилась, выросла и построила карьеру театрального режиссера в Беларуси, ставила спектакли и оперы в Европе, получила докторскую степень в области визуальных искусств. В 2023-м вместе с мужем Джованни Баллеттой белоруска придумала небольшую локальную инициативу по показу короткометражных фильмов, созданных с помощью ИИ, которая в первый же год разрослась до полноценного фестиваля. Перед стартом третьего смотра (в этом году BAIFF пройдет с 14 по 18 октября) публикуем наш большой разговор о том, каково это — делать что-то технологичное в заповеднике истории и на фоне всех насущных споров по поводу нейросетей в искусстве.

Место, в котором могут подружиться Беллини, «Дюна» и искусственный интеллект

С Анной и Джованни мы встречаемся в центре притяжения всех приезжающих в Венецию — на площади Сан-Марко. Белоруска указывает рукой на здание, расположенное по левую сторону от базилики, и под несмолкаемый гул туристического улья рассказывает о будущей церемонии награждения их третьего по счету фестиваля, которая должна пройти где-то там, на верхних этажах. Это Старые прокурации — горисполком в эпоху Ренессанса. Думали ли 500 лет назад управленцы могущественной Венецианской республики о том, что когда-нибудь в их кабинетах будут вручать призы за лучшие движущиеся картинки, созданные невидимым мозгом механического устройства? Если и думали, то вряд ли с кем-то обсуждали, чтобы завтра не оказаться на костре.

Пусть духи прокураторов не тревожатся, нам пока не до них. Сворачиваем в сторону от толпы, городскими лабиринтами и мостиками петляем минут пять и оказываемся на небольшой площади. Прямо по центру сидит парочка львов, украдкой поглядывающих на здание, которое мы как раз ищем, — дворец Кверини Стампалья. Ну, дворец — это лишь громкое название, на самом деле типичное для центра города кирпичное трехэтажное здание с арочными окнами легко и вовсе не заметить, отвлекшись на селфи с бронзовыми животными.

Кверини Стампалья — это двойная фамилия, принадлежавшая семье местных патрициев, предки которых числились в рядах основателей Венеции. В конце XIX века последний из рода, граф Джованни Кверини, подарил семейную резиденцию муниципалитету. Сейчас там базируется одноименный фонд, работают музей, библиотека, выставочные залы. История места любопытная, но все еще не ясно, как в нее ложится ИИ. Анна улыбается: мол, сейчас зайдете и сами поймете, что более подходящего места для проведения фестиваля было не найти.

И правда, прямо с деревянного мостика, ведущего ко входу, будто бы прыгаешь из XVI века, к которому окончательно сложилась застройка Венеции, в полнейшую современность в виде модного, минималистично оформленного общественного пространства. Этажом выше — галерея современного искусства, над ней — восстановленные интерьеры графских покоев с богатой коллекцией скульптур и живописи. Джованни Беллини, Бернардо Строцци, Пьетро Лонги — представленные здесь работы этих и многих других художников венецианской школы, говорит Анна, с удовольствием забрал бы к себе любой музей мира.

Современный подход к музейным экспозициям здесь тоже проявляется в удивительных мелочах. Например, некоторые экспонаты вроде уникальной книги эскизов портного XVI века можно спокойно трогать руками: сохранность реликвий полностью отдана на откуп совести зрителей.

Первый этаж с крытой парковкой для гондол — тоже сам по себе объект современного искусства, его реставрацией в 1960-х занимался гений архитектуры Карло Скарпа. Внутри все напоминает локацию из фильма «Дюна», снаружи — тихий сад, сочетающий в себе итальянские и японские традиции ландшафтного дизайна.

Рассказывая об этом, Анна вдруг с заговорщицким взглядом отодвигает один из массивных позолоченных элементов бетонной стены, обнажая обычные электрические щитки. Улыбается: вот в таком вечном диалоге высокого и бытового вся Венеция.

— А на этих небольших квадратных метрах — удивительная послойность истории. Там концептуальное искусство — тут шедевры XVI века: соединение традиций и современности. И мы ко всему этому тоже подключаемся, добавляем что-то совершенно новейшее.

«Ребята, мы едем к вам на фестиваль». — «Стоп, куда ехать-то, у нас же ничего нет»

Анна родом из Браслава, в Венеции постоянно живет последние 20 лет — окончила здесь факультет визуальных искусств престижного вуза IUAV, там же получила докторскую степень. Теперь со смехом вспоминает, как когда-то приехала, не зная, что такое моцарелла, а поговорить нормально не могла даже с кассирами. Зато свободно заворачивала по-итальянски фразы вроде «О, возлюбленный мой, твой голос как журчание весеннего ручья»: давали о себе знать тексты барочных спектаклей, с которыми имела дело во время работы и учебы в Беларуси. По первой специальности Анна — театральный режиссер, выпускница класса Владимира Золотухина в БГУКИ. К слову, в честь легенды белорусского театра названа одна из наград BAIFF.

Уроженец Неаполя Джованни — художник-график, работающий в сфере информационных технологий. Три года назад пара перебралась на отдаленный остров Бурано. Анна признается, что поначалу противилась переезду из бурлящего исторического центра, но в конце концов именно скучный, почти деревенский образ жизни дал вдохновение и время на совместные проекты, одним из которых стал фестиваль ИИ-фильмов.

— Все началось с достаточно простой идеи объединить две наши сферы: художественную и техническую, — рассказывает Джованни. — Я уже много лет работаю с искусственным интеллектом, и вот захотелось узнать, что вообще происходит в плане кино, созданного с помощью нейросетей. Сделали простой сайт, кинули клич авторам со всего мира. Мы причем даже не были уверены, что ИИ-кино в принципе уже существует: это был прыжок в темноту, основанный на чистой интуиции.

В итоге только за первую неделю нам прислали 34 фильма. Через полгода их было уже 254. Анонсы делали в соцсетях — видимо, как-то попали в нужные алгоритмы, потому что все понеслось довольно быстро.

На первый фестиваль подали заявки режиссеры из 122 стран. Главный критерий был в первую очередь техническим: хотя бы 35% картины, будь то сценарий или визуальная часть, должны быть созданы с помощью ИИ. Все работы Анна и Джованни целиком отсмотрели вдвоем и в итоге составили программу из 68 фильмов, которые разбили по жанрам, возрастному цензу и темам. В планах было скромно показать все это за пять дней в онлайн-формате — но масштабы выросли чисто случайно.

— Нам позвонил итальянский режиссер Карло Спано, с которым мы в хороших дружеских отношениях, — вспоминает Анна. — Он вместе с китайцами сделал документальный фильм, в центре которого как раз рефлексия о том, что такое искусственный интеллект. По формату он нам не очень подходил: хронометраж — 78 минут (мы отбирали только короткий метр), снят без использования ИИ.

Но мы, видимо, не совсем друг друга поняли, потому что в какой-то момент он заявил: «Ну все, ребята, мы к вам едем». И мы такие: «Стоп, куда ехать-то, у нас же вообще ничего нет».

Анна и Джованни обратились к единственной площадке на Бурано, подходящей для проведения фестиваля. Небольшой кинозал на 70 мест находится в ведомстве у местного священника — пара кивает, мол, это нормальный уклад итальянской жизни. Тот добро дал, правда, вот так просто выдохнуть не удалось: за три дня до приезда гостей из Китая в зале накрылся звук.

— Каким-то чудом мы нашли площадку фонда Кверини Стампалья. Выручил еще один наш друг Джованни Сельватико — между прочим, правнук человека, придумавшего Венецианский биеннале. Он позвонил директору этого объединения, сказал: «Слушай, у нас тут два придурка со своим фестивалем, очень нужно помочь» (смеется. — Прим. Onlíner). В итоге мы буквально за день перенесли все сюда. Название Burano Artificial Intelligence Film Festival оставили: все-таки вся философия и романтика фестиваля зарождалась на Бурано.

Бюджет первого фестиваля составил около €5 тыс. Анна говорит, что они с Джованни буквально сложили две свои зарплаты, а сами заняли все рабочие места — от маркетологов до сопровождающих гостей.

— Первые зрители у нас были организованными: ими стали студенты — художники и технари. Еще мой преподаватель говорил: «Нужно дарить хорошие подарки генералам». Потому что тогда у тебя зал на спектаклях всегда будет на 100% заполнен курсантами, — шутит Анна. — Да, сначала это было просто необходимостью. А в итоге эта практика нам так понравилась, что теперь у нас студенты тоже выбирают лучшие фильмы: есть специальная премия School.

Основатели признаются, что первый фестиваль в целом был крайне доморощенным — подойти к ивенту более серьезно решили уже на второй год. Тем более что у BAIFF, оказавшегося первым в Европе смотром ИИ-кино, быстро появилось признание. Об инициативе рассказали на локальном телевидении, проявил интерес к фестивалю и муниципалитет Венеции.

Отбирать фильмы стала специальная комиссия, куда пригласили звезд итальянского диджитал-арта и экспертов в области искусственного интеллекта. В партнерах появились IT-компании, которые занимаются, кроме прочего, разработкой нейросетевых моделей. Анна уточняет: в этом плане пока речь идет лишь об обмене опытом, а не о финансовых вливаниях. Красных дорожек и пафосных афтепати у BAIFF тоже нет: основателей в первую очередь интересуют идеи.

«ИИ — это тюбик новых красок, который вернет художникам свободу творчества»

За не такое уж долгое время существования фестиваля поучаствовать в нем успели авторы сразу нескольких поколений: возрастной разброс — от 16 до 80 лет. В этом году свою новую работу прислал 82-летний режиссер-документалист, экспериментирующий с гибридной формой кино: часть сцен фильма сгенерирована ИИ. Основатели говорят, что есть у BAIFF и свой костяк 18-летних хулиганов, которых они очень любят за радикальные эксперименты.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Burano AI Film Festival (@buranoaifilmfestival)

— Когда все эти режиссеры, художники, технари собираются вместе, обсуждают, делятся идеями, мы понимаем, что создали что-то важное, что все эти бессонные ночи и страдания стоили того.

Ребята приезжают очень классные. В основном они все профессионально занимаются игровым и документальным кино. Очень многие пришли из фотографии. Есть и университетские преподаватели: в США, например, в этой среде особенно много энтузиастов ИИ. В прошлом году достаточно интересные работы приходили от авторов музыкальных видео. Одним из победителей, например, стал клип Black Balloon от музыканта, который теряет слух и всеми возможными способами пытается зафиксировать свое состояние.

Был фильм, над которым работа велась три года. У автора получился философский гибрид из абсолютно разных культур: индуистской, европейской, восточной. По сюжету люди переселились на другую планету и увезли с собой все лучшие произведения искусства. Видеоряд там такой, что надо каждый фрейм останавливать, по крупицам вытягивать шедевры со всего мира. Колоссальная работа.

— Что всех этих авторов подтолкнуло к работе с искусственным интеллектом?

— Причины в основном экономические. Это главный момент, — отвечает Джованни. — Сейчас технологии развились до такой степени, что сгенерированное изображение почти невозможно отличить от реального. А время и затраты на производство фильма только уменьшаются. У нас в заявке есть графа, где нужно указать бюджет. Очень редко у кого-то выходит больше €100 — это буквально стоимость подписки на несколько сервисов. Плюс отсутствие бюрократии: не надо искать инвесторов, лавировать между своим видением и их желаниями. Прямой путь от идеи до реализации — все зависит только от тебя.

— По этому поводу как раз ведется куча споров: если с ИИ все станут художниками, никто не будет художником.

— Я во время таких обсуждений привожу в пример появление цифрового фотоаппарата. Тогда все тоже говорили, что фотографы исчезнут, теперь каждый станет фотографом. Прошло время — ну и?

Чисто технически все могут нажать на кнопку, но это не будет иметь отношения к профессиональной фотографии. С кино то же самое. Если ты этим никогда не занимался, ничего не знаешь о построении кадра, психологии зрителя, то и результат будет соответствующим. Да, банальных работ, созданных ИИ, станет огромное количество — но среди них самые ценные будут только заметнее.

Поэтому сейчас огромная часть работы на фестивале — это отбор. В этом году им занимается группа экспертов в области кино, социологии, коммуникаций — бо́льшая часть из них итальянцы. Мы попросили их отобрать 80 фильмов — это максимум, который мы можем позволить себе чисто технически. На данный момент (наш разговор происходит 31 августа. — Прим. Onlíner) пришло 172 заявки.

Спрашиваем, есть ли среди них фильмы из Беларуси, — основатели фестиваля качают головой. Анна говорит, что слышала про мультфильм «Беловежская пуща», но пока что посмотреть его не довелось. Вспоминаем в разговоре о порции критики, которую после премьеры в кинотеатрах получил ИИ-проект студии Arteki — в основном за низкокачественную (по словам зрителей) анимацию.

— Здесь надо смотреть немного подальше, потому что опять же технологии развиваются очень стремительно, — комментирует Джованни. — Мы смотрим художественный продукт — и точка. Да, что-то может недотягивать по качеству, где-то недостает технического исполнения. Просто зрители, в отличие от тех, кто по другую сторону баррикад, не понимают, какие перспективы роста есть у использованных инструментов, что он сможет уметь уже через три-четыре месяца. Пока мы с вами говорим, все присланные нам на фестиваль фильмы устаревают. Потому что завтра выйдет какая-нибудь новая нейросеть, которая даст художникам колоссальные возможности, еще больше свободы. И не только художникам, сейчас вся реклама уходит туда же: Adidas, Puma, Coca-Cola вовсю используют ИИ.

— И тоже за это получают много критики: мол, все неживое, искусственное, и покупать продукт не хочется.

— Это окей. Зритель, покупатель имеет право на такое мнение, — пожимает плечами Анна. — Ну и было бы гораздо страшнее, если бы все эти инструменты уже превзошли человеческий талант. Если ИИ-творчество пока отличается, то это здорово, это дает возможность как-то работать с этим. Часть манифеста нашего фестиваля — о том, что искусственный интеллект — это инструмент, который поддерживает видение художника. Не заменяет его и не отрицает.

Это не панацея, не deus ex machina, который пришел и сам все сделал. Это способ преодолеть бюрократические и экономические препоны для тех, у кого есть классные идеи, мечты, экспертиза.

— Кто-то еще говорит, что ИИ заставит исчезнуть многие творческие профессии, но мы считаем, что нет, — дополняет Джованни. — С развитием кино новые специальности лишь появлялись. Когда кино стало цветным, добавились колористы. Появился звук — пришли звукоинженеры. А по этому поводу тоже было очень много возмущений, тот же Чарли Чаплин был ярым противником звукового кино. С появлением VFX добавился дизайнер визуальных эффектов — и он не занял чье-то рабочее место, возникла новая профессия.

И мы думаем, что новых возможностей будет открываться только больше. Ну, либо нас, энтузиастов, прикроют: мол, понабралось тут свободных художников, которые сидят себе, высказываются с помощью ИИ! Останутся только большие студии, которые скупят все технологии и будут сами ими пользоваться.

Новые технологии всегда были испытанием для художников. Но мы уже видим эксперименты, какие-то совершенно новые формы. Что будет лет через пять-десять, вообще сложно предсказать.

— Сталкивались ли вы сами с негативом от публики?

— Разве что только по поводу того, что сложно смотреть скопом столько короткометражек, — улыбается Анна. — Люди иногда выходят сильно уставшие. Но чтобы кто-то ругался или сбегал с показов — нет, такого не было. Оценка всегда тоже происходила с точки зрения «нравится — не нравится», а не насколько удачно сработал ИИ. Притом что венецианский зритель сложный, он уже всего насмотрелся, поэтому сейчас здесь стало так много протеста и современного искусства.

— На момент запуска BAIFF был первым фестивалем ИИ-кино в Европе, сейчас их стало больше. Какие у вас отношения с новенькими?

— Мы дружим. Среди фестивалей обычно есть конкуренция, но мы же из новой реальности, все пока в одном и том же положении — «ниже плинтуса». Поэтому поддерживаем друг друга. Одаи Фалеко, руководитель фестиваля ИИ-фильмов из Чехии, например, подался к нам со своим фильмом. Вот такое у нас живое комьюнити. Мы не звезды, а экспериментаторы, так что нам интересно общаться, обмениваться опытом.

— Вы как-нибудь сотрудничаете с Венецианским биеннале и кинофестивалем?

— Тут все сложно, конечно, — говорит Джованни. — Биеннале управляется Римом, венецианского в нем мало. То есть уже в этом плане мы для них провинциалы. Как рабочих нас, может быть, и взяли бы к себе, но как полноценных партнеров — вряд ли. Они пока в принципе не понимают, создаем ли мы им конкуренцию, друзья мы или враги. А по поводу ИИ только сейчас начинают создавать какие-то паблик-токи, конференции.

— Вот только настоящие художники диджитал-арта чихать хотели на конференции, на обсуждения, что плохо, а что нет — они просто хотят и делают, — заявляет Анна.

— Если у них есть идея и им кажется, что именно этот инструмент в данный момент поможет им приблизиться к ее реализации, они будут его использовать. Но мы у себя привлекаем спикеров и к дискуссиям. В этом году, например, будут обсуждаться вопросы использования ИИ в озвучке фильмов.

— Вот насколько это окей, когда голоса или лица актеров оцифровываются и используются без их участия?

— В дубляже это болезненный момент, — рассуждает Джованни. — Потому что эта та часть в работе с ИИ, которая меньше всего защищена в плане человеческого наследия. Это неправильно, это должно быть регламентировано законодательством. Сейчас в Европе ассоциации актеров, которые занимаются дубляжом, пытаются сделать так, чтобы права на голос можно было передать по наследству, как художественное произведение. Законопроекты по этому вопросу на рассмотрении, но все сложно: бюрократия не поспевает за технологиями.

— Есть актеры класса B и C, которые добровольно продают свои голоса, — говорит Анна. — Точно так же любой художник может пойти на Сан-Марко рисовать картинки, стабильно зарабатывать — правда, после этого он уже не художник, а дойная корова. Но каждый человек сам делает выбор. По поводу использования цифровых моделей авторами вопрос в том, делается ли это с художественными целями. Если для создания фейков, то это, конечно, неправильно, это должно караться законом. Но художников ограничивать нельзя. Вот есть у него идея фильма с массовкой на 5 тыс. человек, а денег ему на это никто не дал — ну, пусть использует цифровых двойников. Я сама работала с массовкой и как режиссер, и снималась — знаю, как это тяжело.

— Но ведь чаще так делают как раз те, у кого денег полно: условный Disney просто оптимизирует бюджеты.

— Тут тоже сложный вопрос. Все зависит от цели, а цель может оправдывать средства. Пусть сами авторы для себя решают, что нормально, а что нет. ИИ развивается намного быстрее, чем телефоны или фотография: за пять лет мы от фантазий перешли к его повседневному использованию. На таких скоростях пока тяжело очертить границы нормы.

Все решает экономика. Если нет разницы между сценой за €50 млн и €50, но во втором случае ее можно сделать быстрее, то все равно все уйдет туда. Это все равно что делать выбор между ездой на лошади и на автомобиле.

Для кого-то это может оказаться спасением. Среди наших участников был режиссер, который уже собирался уходить из профессии, но решил попробовать ИИ. Его фильм получил награду, и первое, что он ответил на письмо об этом: «F*ck». Потом шутил: мол, что вы наделали, мне теперь придется продолжать этим заниматься. Уйти он хотел как раз из-за финансовых трудностей. Потому что много где так устроено: ты учишься, работаешь, а снимает в итоге чей-то сын. А ты разочаровываешься, когда понимаешь, что все решают бабки.

Венеция всегда была территорией свободных художников, которые принимали все новое, творили сами, без денег, прославляясь на весь мир. Те же масляные краски, которые в XV веке привозили из Германии, в Риме и Флоренции не задержались, а для венецианской школы живописи стали основой. Вот искусственный интеллект — это тот же самый тюбик новых красок, который мы стремимся давать авторам, чтобы вернуть эту свободу творчества.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by