Выигрывай AirPods 3 за покупки с доставкой Onlíner Prime

Пару недель назад они выступили на открытии обновившегося клуба «Реактор», а уже в эту субботу выйдут на сцену большого фестиваля Wostrau Nesvizh Fest. Накануне ивента мы вместе с «Нестандартным вариантом» сгоняли на их родину, в Борисов, и записали историю о том, как начинался путь одной из самых ярких и интересных групп белорусской хип-хоп-сцены.

«В моей коллекции было около 800 кассет»

Каноничный «Нестандартный вариант» — это Дмитрий Михневич и Василий Садковский, или просто Мих и Базыль — по этим псевдонимам их знала вся белорусская рэп-тусовка. Миха мы забираем прямо у его дома в «Новой Боровой», а Базыля встречаем у проходной одного из заводов в Уручье и двигаем по Р-53 в сторону Борисова, постепенно погружаясь в атмосферу девяностых.

Дмитрий вспоминает, что с Василием они познакомились после поступления в жодинский политехникум в 1995-м. Парни учились в разных группах, на разных специальностях, но все равно сошлись.

— Вася, как и я, слушал рэпаков. На фоне музыки мы и объединились, — рассказывает Дмитрий Михневич. — У меня было около 800 кассет — от рэпа до метала. Я слушал все, кроме русской попсы. Как доставал кассеты?  Дома стоял черно-белый телевизор, к которому каким-то образом «приклеил» MTV. Я записывал названия групп, а затем ездил в Минск и покупал эту музыку на кассетах в ларьках возле Комаровки и на «Институте культуры».

Тогда мы слушали 2Pac, House of Pain, Notorious B.I.G., Public Enemy. А потом, в 1997-м, вышел альбом российской группы «Ритм-У», и лично для меня это был настоящий разнос.

Михневич и Садковский жили на окраине Борисова. Въезжая в город, мы сразу поворачиваем на знаменитый военный городок Печи, проезжаем рядом с «Борисов-Ареной» и паркуемся у остановки с надписью «Поселок Остров». Здесь, в обычном деревянном доме, провел свое детство Василий Садковский.

Дом, кстати, стоит до сих пор. Летом его используют под дачу. Рядом живут родственники Василия.

— Я помню, как топил здесь печку и бегал босиком по снегу, — погружается в воспоминания Василий. — Печи, которые находятся по ту сторону железной дороги, запомнились мне по одной истории. В моем детстве это был закрытый военный городок. На 6 лет отец решил подарить мне большую игрушечную машинку. Чтобы попасть в местный «Детский мир», нам пришлось перелазить через забор. Но возвращались мы уже спокойно — через КПП.

Дмитрий вспоминает, что перед отъездом на учебу в Жодино вся компания собиралась у ворот дома Садковского, после чего все вместе шли на электричку. Соседи построили рядом большой двухэтажный кирпичный гараж, и однажды кто-то из парней заметил, как за ними из маленького окошка наблюдает женщина.

— Эта история повторялась изо дня в день, и мы не понимали, что там происходит. Казалось, что кто-то лежит внутри и смотрит на нас. В итоге мы даже начали показывать фиги, но женщина никак на нас не реагировала. А потом мы присмотрелись и поняли, что «женщиной» оказался обычный плакат. Сейчас его, правда, уже нет. Как нет и лавочки, на которой мы перед электричкой ждали Васю, — говорит Дмитрий.

Михневич жил неподалеку, в обычной пятиэтажке на улице Галицкого. В девяностых в Борисове была необычная нейминговая политика, и местные районы получили неофициальные географические названия вроде Техас, Калифорния и Куба.

В то время Борисов считался криминальным городом, и в будущем ведущие ТВ, представляя «Нестандартный вариант», называли ребят выходцами из «белорусского Гарлема».

— Я жил в Чили. Почему район так назвали, не знаю, но могу предположить: страна Чили находится как будто на окраине Южной Америки, западнее только океан. Так и наш микрорайон расположен на городской окраине — на выезде в сторону Минска, — размышляет Дмитрий. — Это был молодой микрорайон, и в нашем подъезде я был самым старшим среди детей. Мы тогда жили среди наркоманов и блатноты. Кого-то могли ограбить в темное время, но чтобы кого-то убили — нет, такого не случалось. Чернь жила в микрорайоне Техас — вот это был настоящий «Гарлем».

Для понимания: многих моих школьных знакомых уже нет в живых. Кто-то умер от передоза, СПИДа, а кто-то просто повесился. Напротив моего дома стоит девятиэтажка — ровесники, которые там жили, скончались из-за наркотиков.

— А вас как пронесло? — уточняю у Михневича.

— На самом деле, мы все поначалу тусовались вместе, но потом они превратились в наркоманов (нюхали клей, варили ацетон), а мы занялись другим делом. У нас был свой движ: музыка и спорт. А почему пронесло? Наверное, я просто очень сильно уважал свою маму. Кроме нее, у меня никого и не было. А она посвятила мне всю свою жизнь.

Мы паркуемся возле пятиэтажки, где жил Михневич. Он не был здесь уже больше 20 лет, но все прекрасно помнит. По его словам, уже нет той площадки, где пацаны гоняли в футбол, а сам вход выкрасили в салатовый цвет. В подъезд нас впускает женщина с первого этажа, и мы медленно поднимаемся на пятый, где находился «теремок» — так пацаны называли между собой квартиру Михневича.

Все стены уже перекрашены, но Садковский и Михневич все равно находят на них спрятанные под побелкой артефакты из своего детства. Вот кто-то нацарапал на стене «Мих» и «RAP».

На другом этаже они находят надпись «Easy-E». Как объясняет Василий, это ник американского рэпера, который когда-то начинал читать рэп вместе со знаменитым Dr. Dre, но умер еще в 1995-м, и сейчас, наверное, делит сцену с 2Pac и Notorious B.I.G. в каких-то параллельных мирах.

Ну а здесь какой-то активист написал «Рэп — класс!». Но, естественно, в то время далеко не все любили рэп, и в подъездах можно было легко нарваться и на оскорбительные месседжи.

— Мы вообще дружили со всеми. В разговорах с нами и панки, и рокеры уважали рэперов, однако потом на стенках появлялись ругательные надписи или к значку группы Onyx подрисовывали гребешок и клюв — получался петух. Но ничего. Помню, как кто-то написал: «Nirvana — это понос гнилой черепахи», — смеется Василий.

Мы поднимаемся на последний этаж, и Дмитрий показывает на темную железную дверь. За ней, в обычной двушке и зародилась группа «Нестандартный вариант». В первый состав вошли наши герои, два двоюродных брата Василия (Дмитрий Кузен Кручок и Александр DJ Шлаг Шелягин) и самый юный участник — 14-летний Паша по прозвищу Огурец, у которого здорово получалось фристайлить. Но он быстро откололся: отец запретил сыну тягаться с рэперами. Вот как выглядела та банда:

Первое выступление состоялось в жодинском политехникуме, на новогоднем конкурсе самодеятельности в конце 1997 года. Местный худрук помог с синтезированной фонограммой, и парни исполнили композицию группы «Ритм-У». С этого все и началось.

— Мы репетировали, пробовали, как настоящие рэперы, носить объемные шмотки. Первые широкие штаны увидели в Минске. Но достать их было невозможно, поэтому пошили их в ателье в Борисове, а потом еще и уши пробили. Пацаны, которые жили на районе, меня уважали, но смотрели с непониманием: «Димон, ты что творишь?»

Но мне было пофиг. Мы с Васей всегда были идейными, и нас никто в Борисове не трогал. Даже скины.

Из-за музыки иногда происходили весьма необычные разговоры. Однажды на лестничной площадке Дмитрия остановил сосед, считавшийся местным авторитетом, и заявил: «Если еще раз услышу из-за стены твою музыку, настучу по голове!» Сказал, конечно, экспрессивнее, но всю гамму чувств мы, увы, передать не можем.

— Через пару дней звонят в дверь, я открываю, а передо мной стоит жена этого авторитета и говорит: «Дима, у тебя такая хорошая музыка играла! Мне так нравилось под нее стирать и гладить. Куда она пропала?» Пришлось все объяснить. В итоге уже вечером я сидел у них в гостях, записывал четыре кассеты песен, а авторитет просил забыть все обиды и пообещал: «Если хоть кто-то тронет, обращайся. Помогу».

В 2003 году мама Дмитрия продала квартиру, и семья переехала в Минск. Кто сейчас живет за этими потемневшими рамами на пятом этаже, он не знает.

«Там же не только граффити были, но и выражения про девушек»

Главной тусовочной локацией рэперов в Борисове был старенький цех в местной промзоне. Одни катались на велосипедах и скейтбордах, другие оттачивали свои скилы в граффити. Сам цех остался, но, как рассказал нам сотрудник предприятия, в нем навели порядок и всю настенную живопись закрасили. «Вы же сами понимаете. Там не только граффити были, но и разные [матерные] выражения про девушек», — объяснил он.

Атмосферу места могут передать разве что фотки, оставшиеся в архиве рэперов.

А это уже другое культовое место (рядом с пересечением улиц Гагарина и 50 лет БССР) из молодости Миха и Базыля. Здесь парни играли в баскетбол, который всегда считался важной частью рэперской субкультуры. Кольца мы не нашли, но вот белая разметка на потрескавшемся асфальте все еще напоминает о прошлом.

Свой дебютный концерт в Борисове «Нестандартный вариант» дал в местном кинотеатре «Октябрь». К тому моменту Михневич время от времени подрабатывал здесь диджеем на дискотеках, директор знал его и без проблем согласовал выступление. Это был сборный концерт, в котором участвовала не только «Нестанда», но и приглашенные команды из Минска.

— Не помню, случилось это перед этим концертом или перед следующим, но к нам подошел лидер местных скинхедов и сказал: «Ребята, вас мы не тронем, но все, кто приехал на вашу движуху, получат. Извините». И я никогда еще такого не видел. На маленьком «Аисте» ехал человек, а сзади на багажнике стоял малой и размахивал пряжкой. Массовой драка не была, однако кому-то тогда досталось. Но в то время любая рэп-вечеринка сопровождалась появлением скинхедов, — вспоминает Василий. — Заработали ли мы что-то за первое выступление в Борисове? Да, но все эти деньги очень быстро уходили.

— В первое время за любой наш концерт в стране у нас был стабильный гонорар — 10—15 баксов плюс дорога. Из-за этого мы ездили везде, а пацаны, которые заламывали ценник под $50, практически нигде не выступали, — добавляет Дмитрий.

— А вы помните свой самый странный концерт?

— Да. Был такой продюсер — Алексей Воронов. Он работал с группой «Краски» и параллельно продвигал белорусский рэп, издавал сборники, помогал с концертами. И однажды по его просьбе нам нужно было заполнить дыру между выступлениями артистов, и нас попросили приехать на праздник тружеников села. Перед нами на стульях сидели бабушки, а мы им свой рэп читали.

Они нас, конечно же, не поняли. Им говорили: «Веселее!» — а бабушки просто в ладоши хлопали.

«Посвятили песню Виктории Азаренко, хотя поначалу не знали, для кого пишем»

Мы возвращаемся к машине, и Дмитрий подчеркивает, что Борисов основательно повлиял на творчество коллектива. Группа уехала из города в начале нулевых, когда парни поступили в столичный БНТУ и потом устроились на МТЗ, но локальная тематика из текстов не испарилась. В качестве примера Михневич приводит трек «Перекресток».

— Я был очень впечатлительным парнем, и на написание треков меня вдохновляли переживания. Была история, когда легковушка, забитая пятью пацанами, вот на этом перекрестке в пять утра всмятку влетела под фуру. Ходила легенда, что они напились и водитель ехал с завязанными глазами. Такой трюк они якобы делали и прежде. Все люди, находившиеся в машине, погибли.

Михневич уверяет, что никогда не писал песни на заказ. Исключением из правил стала композиция про девушку Вику.

— Ко мне как-то пришли два молодых теннисиста, и один из них говорит: «У моей девушки будет день рождения 31 июля. Я бы хотел посвятить ей песню». Я ответил, что ничего на заказ не пишу, но он все равно оставил $100 и сказал: «Это просто, чтобы ты подумал. За деньгами не вернусь». В итоге мы решили попробовать, и я сочинил историю: парень из ПТУ приходит к девушке на день рождения, сочинив стихотворение, но в итоге все забывает и просто признается ей в любви. Теннисисту в результате понравилось.

Мы записали трек и даже добавили его в альбом «Еле слышно» под названием «Поздравляю».

Потом была презентация диска в клубе Alcatraz. Теннисист пришел на концерт с девочкой и представил ее как Вику. Проходит время, я сижу у себя на работе на МТЗ, листаю газету и натыкаюсь на заголовок вроде «Азаренко стала первой ракеткой мира», а чуть ниже написано, что 31 июля у нее был день рождения. Я поначалу не поверил своим глазам, но девушка на фото была очень похожа на ту, что приходила в клуб. Я сразу написал тому парню: «Вика — это Виктория Азаренко?» — и он подтвердил это. Вот такая была история. Позже я узнал, что Вика в курсе нашего существования и слушала наши песни.

На обратном пути мы заезжаем в Жодино к старому техникуму, чтобы сделать несколько фото на память, и возвращаемся в Минск

Площадь имени Айскьюба Коласа

Парни вспоминают, что в конце девяностых все минские рэперы тусовались на «трубе» (в переходе под Октябрьской площадью) и у Айскьюба Коласа — так рэперы переименовали площадь, названную в честь классика белорусской литературы: в имени они зашифровали известного американского рэпера и сценариста Айс Кьюба.

Рэп-комьюнити, по словам наших героев, было разделено на кланы. Василий говорит, что с минскими враждовали рэперы из Лепеля — группа «Удар банды». Столичные не воспринимали их всерьез и называли деревенскими. Правда, все обходилось без серьезных драк, весь негатив выплескивался во время выступлений.

Основными площадками, где можно было послушать рэп, считались парк-клуб «Минск» в парке Челюскинцев и «Резервация» на улице Леонида Беды. Причем под хип-хоп здесь отдавали обычно пятницу — в другие звучали панк, рок и метал. За подбор артистов отвечал известный в Минске арт-директор Денис Лондон. В то время это была обычная столовая, которую переделывали под клуб, но здесь выступали даже звезды калибра группы «Кирпичи». Среди местных, по мнению Василия и Дмитрия, публику качали Кэт, Киндут, Банкила и «Гетто Менталитет».

Сейчас тут, конечно, нет никакой «Резервации». На месте клуба давно работает столовка, а за ней выросли современные высотки.

Ну а первое выступление «Нестанды» состоялось вот здесь, с обратной стороны нынешнего «Дома Москвы». Когда-то здесь работал клуб Cosmopolitan, и 8 апреля 1999 года «Нестандартный вариант» дебютировал на большой сцене. В памяти рэперов Cosmopolitan остался как большая площадка с плохим звуком.

«Почему 15 лет нет новых треков? Не умею писать про тачки, бабки и золото»

Успех пришел позже. Через какое-то время Мих и Базыль остались в группе вдвоем. Парней начали приглашать на фестивали в Россию, Украину, они выступали на одной сцене с Дельфином и «Кастой».

Мих и Базыль постоянно мелькали на ТВ, они выпустили несколько пластинок, сняли клип «Еле слышно», который обошелся в солидные по нашим меркам $3 тыс., и открыли свою студию (которая, увы, уже не работает), где записывали Макса Коржа и ЛСП.

Однако в 2011 году «Нестандартный вариант» распался. Среди причин в прессе перечисляли неактуальность музыки, занятость на основной работе (парни продолжали работать на МТЗ), но главной была другая. Дмитрий откровенно признается, что у него были проблемы со здоровьем.

— У меня было несколько работ, много концертов, и я психологически сдался. Случился невроз. Ну а потом мы с Васей из-за одной ссоры не общались восемь месяцев. В 2012 году мы возобновили концертную деятельность. Это был самый тяжелый период в моей жизни, но в 2015-м я полностью излечился, и мы начали выступать дальше. И делаем это до сих пор.

— Вы никогда не уходили в музыку с головой и все время где-то параллельно работали. Почему?

— Если бы в наше время были стриминги, то, возможно, мы могли бы зарабатывать. Но не думаю, что жили бы припеваючи. Мы исполняли альтернативный рэп и за концерт практически всегда брали не больше $100. Зарабатывали лишь на продаже собственных пластинок.

— Мы никогда не зарабатывали так, чтобы можно было жить чисто с музыки, — добавляет Василий. — Мы изначально не позиционировали себя как коммерческий продукт и не ставили глобальной цели зарабатывать на музыке. И у нас всегда была сопутствующая деятельность.

— А почему уже больше 15 лет не пишете новые треки?

— Выражение «Художник должен быть бедным» для меня закон. Это про меня, — отвечает на вопрос Дмитрий. — Все мои песни — о несправедливости и проблемах. Я был поражен окружающим миром, и почвы для текстов было много. Но после переезда в Минск моя жизнь нормализовалась. Со временем появилась работа, я перестал видеть преступность и наркоманов. Потом встал на ноги. И, если честно, я не могу писать про тачки, бабки и золото. Это не мое, а писать рэп про рэп я тоже не умею.

Как сложилась жизнь бывших участников группы? У Огурца возникли проблемы с наркотиками, Кузен просто отошел от дел. DJ Шлаг ушел из «Нестанды» в 2005-м. Он решил писать свою музыку и в итоге закончил. Сейчас работает в Борисове и живет в Печах.

— Хотя он был очень талантливым парнем и как рэп-диджей мог вырасти в гения! Все наши семплы вырезал из сказок, песен Аллы Пугачевой и прочей музыки на виниле. А однажды, чтобы купить диски с программами для записи музыки, мы даже собирали рябину под Борисовом. Сдали ее в заготовительный пункт и купили на «Ждановичах» диски, — улыбаются Мих и Базыль.

Что касается наших героев, они давно не работают на МТЗ. Василий — замдиректора на одном из минских предприятий и отдельно от «Нестанды» иногда пишет треки, а Дмитрий давно ведет сайт «Яблык» об iPhone, где публикует инструкции и советы по эксплуатации. У всех есть свое дело, но ребята не прочь собраться вместе и выступить перед своей аудиторией. Ближайший концерт будет на фестивале Wostrau Nesvizh Fest.

— Мы, к слову, часто раньше выступали в Несвиже и соседних Барановичах. Так что ждем на нашем выступлении как старых, так и новых слушателей. Мы исполним практически все наши самые популярные композиции. Так что будем рады увидеть всех в Несвиже.

Читайте также:

• «На этой лестнице молодой Макс Корж начинал читать рэп». Вспоминаем культовые-рэп тусовки Минска нулевых
• И другого рэпа нет. Минская хип-хоп тусовка девяностых: от «Площади Айскьюба Коласа» до дискотеки «Восьмерка»

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by