И другого рэпа нет. Минская хип-хоп-тусовка девяностых: от «Площади Айскьюба Коласа» до дискотеки «Восьмерка»
«Сейчас человек с большим достатком, а тогда этот мелкий хлыщ убивался где-то у наших знакомых в квартире под Снуп Догга: „Я должен был родиться черным. Это ошибка природы!“»— Алексей Аверьянов, в прошлом Хлоп-Ч и Мурешан, работает в компании «Газпром трансгаз Беларусь» и вспоминает эту историю с улыбкой. Своих товарищей по рэп-тусовке он встречает в разных уголках мира, и кто-то из них даже не прочь тряхнуть стариной и снова взять в руки микрофон. Джинсы за две месячные зарплаты и дружба со скинхедами, конфликты кланов и клуб «Резервация»… Рассказ о минских рэперах девяностых — в материале Onliner.by.
Начало девяностых. Мировые чарты взрываются под напором работ Public Enemy, LL Cool J, Ice Cube и Dr. Dre. Чернокожие рэперы, гетто-кварталы, уличная культура — все это захватывает молодежь по всему миру. И Минск не остается в стороне. В 1993 году на белорусском телевидении появляется молодая группа «ТС-52». «ТС — это такой стиль, — объясняют ее участники. — А 52 — это символ нашей молодости. Это наш возраст всех вместе».
В это же время на «филаре» — площадке возле филармонии — собирается тусовка: ежедневно здесь проводят время несколько десятков ребят в широченных джинсах и безразмерных байках, в которых может поместиться с десяток негритят. В Минске формируется целое субкультурное течение.
Станислав Кузьмицкий, нынешний заместитель директора по маркетингу крупной белорусской компании, влился в тусовку практически сразу. Диджей, представитель группировки L.A. KoSSta, организатор вечеринок рассказывает, что рэпом в те времена интересовались в основном ребята из состоятельных семей: их родители часто бывали за границей и привозили оттуда музыкальные новинки.
— В институте одногруппники звали меня Неформал. Я ходил в джинсах на 3—5 размеров больше и носил байку XXL при моем обычном M/L, — смеется Станислав. — А началось все с того, что моя старшая сестра съездила в Германию и привезла оттуда пару кассет. На них вперемежку с техно-попсой было несколько рэп-композиций, которые меня зацепили.
Массовые собрания на «филаре» тогда проходили в основном перед дискотекой «Восьмерка», которая проводилась в восьмом корпусе политеха. Было еще одно место неподалеку — «Площадь Айскьюба Коласа» (ребята из рэп-тусовки удачно скаламбурили). А зимой, когда на улице становилось слишком холодно, тусовка уходила в «трубу» — переход на «Октябрьской».
— На «Восьмерке» всем заправлял наш человек Олег Литвинюк, а диджеем был известный ныне Конь — это одно из первых его мест работы. «Восьмерка» не была чисто рэп-дискотекой. Там крутили обычную попсовую музыку, но каждый раз ставили две-три рэп-композиции: всегда можно было договориться с Олегом, чтобы с твоей кассеты поставили что-нибудь из «классики». Конь, которому приходилось это ставить, морщился, но на радость всей рэп-тусовке включал.
Чуть позже, когда начались именно рэп-вечеринки, выяснилось, что диджеев особо-то и нет. Так я стал за пульт. Помимо удовольствия, это приносило еще и определенный доход, которого хватало и на пиво, и на одежду, если хорошо постараться. Одежду, к слову, достать было не так просто: джинсы Diesel стоили две зарплаты моего отца. Помню, когда я купил первые «дизеля» и пришел в институт, мои одногруппники, в основном приезжие ребята, имевшие достаточно отдаленное представление о субкультурах, удивленно смотрели на «трубы». Мол, что это такое? Я попытался объяснить им, что такое Diesel, рассказал, сколько это стоит, но они только покрутили пальцем у виска. Зато именно в институте у меня появился доступ к пишущим CD-ROM, и я копировал себе диски — так у меня появилась первая коллекция, которая активно использовалась, когда я начал диджеить: про винилы тогда даже речь не велась, потому что это было труднодоступно и очень дорого.
Одну из таких вечеринок организовали по печальному поводу: в 1996 году убили известного рэпера Тупака Шакура. На «филаре» повесили сделанные от руки афиши «2Pac убит», которые заинтересовали правоохранителей. Организатор вечеринки Руслан Стариковский был привлечен к административной ответственности за незаконную расклейку, а на мероприятии сотрудники милиции допытывались у собравшихся, кто такой «Два Рас».
* * *
Группа L.A. KoSSta появилась как попытка сэкономить на дискотеках. Участник рэп-группы имел полное право не платить деньги за вход на дискотеку, и ребята не преминули воспользоваться такой опцией. Однако дело приняло серьезный оборот.
— Думали: поржали и хватит. Но через неделю в «Музыкальной газете» появилась статья, мол, в Минске появилась новая рэп-группа. Пришлось отрабатывать — так наш коллектив просуществовал еще около трех лет, — рассказывает Станислав. — Тексты были в основном социальной направленности: о проблемах, которые мы считали актуальными на тот момент. Например, один из текстов был про парня, который нервничает перед сдачей анализов на ВИЧ, он боится и не знает, как сложится его жизнь. Была веселая песня про стритбол, которую мы написали за пару дней: нам просто позвонили и сказали, что мы выступаем на турнире. Пришлось писать под это дело композицию. Это было буквально через пару недель после заявления, что мы рэп-группа. Смешная ситуация: я получил хорошее музыкальное образование и три года был солистом в детской студии оперного театра, в институтские годы участвовал в ансамбле песни и пляски, меня периодически звали выступить в церковном хоре. И тут рэп-группа…
В то время групп было не так много, а вечеринки проводились по принципу «где договорился». Насколько я помню, первая специализированная рэп-вечеринка прошла в 1995 году в кинотеатре в районе Зеленого Луга. Затем еще одну рэп-вечеринку провел в столовой политеха Руслан Стариковский. Чуть позже появилось несколько площадок — клубов, которые просто отдавали определенные дни на «растерзание» субкультурным тусовкам. Я, например, договаривался с людьми, которые организовывали вечеринки в кинотеатре «Пионер». Понятное дело, что никаких бумаг никто не подписывал: я просто говорил, что могу провести вечеринку и гарантирую, что на нее придет 100—200 человек. Обычно именно такое количество людей и приходило на локальные тусовки. А если, например, приезжал Дельфин или «Кирпичи», то цифры были совсем другие: людей в клубе набивалось, как селедок в банке.
К слову, именно группа «Кирпичи», как говорят, подружила рэперов с представителями другой субкультуры. Концерт питерцев в Минске был первым «привозным» рэп-мероприятием. В то время достаточно агрессивно настроенные ребята из хип-хоп-тусовки считали одним из любимых развлечений сходить на «Паниковку» или к «Стене Цоя» и погонять панков. А концерт группы «Кирпичи» помогал организовать Владимир Шаблинский, которого в панк-тусовке знали как Вову Кисса. Говорят, так рэперы и подружились с панками.
А еще вспоминают, что в девяностых у рэперов были неплохие отношения с совершенно неожиданными персонажами.
— Самое смешное, что в определенный момент рэперы стали очень дружны со скинхедами. Один из лидеров этого движения Бибоп — здоровенный лысый детина — искренне считал, что рэперы — его лучшие друзья, и при встрече предлагал нам куда-нибудь сходить выпить, — вспоминает Станислав.
Конечно, мы играли в гангстеров. На первом этапе все были в одной тусовке, но потом распались на несколько кланов, которые конфликтовали между собой. В Минске появились две четкие группировки по принципу West Side и East Side — в зависимости от того, кому какая музыка нравилась. Наша группировка называлась Minsk Zoo, и если мы организовывали вечеринку, то на ней выступали группы только из нашей тусовки.
* * *
Алексей Аверьянов, он же Хлоп-Ч, он же Мурешан, к концу девяностых стал одним из самых ярких представителей хип-хоп-тусовки. MTV, клипы на видеокассетах, баскетбол — все эти составляющие в то время так или иначе культивировали хип-хоп-культуру, и молодые минчане из любопытства начинали интересоваться этим тогда еще новым для наших широт направлением.
— Какой баскетбол без рэпа и рэп без баскетбола, когда на дворе девяностые? — задает вполне риторический вопрос Алексей. — Где-то на школьной дискотеке старшеклассники поставили три рэп-композиции, и меня реально зацепило. Начал интересоваться, копать глубже и по итогу попал в клуб «Резервация» — место, где собирались, наверное, представители всех субкультур. Мы, девятиклассники, там позволяли себе немного больше, чем я бы сейчас мог разрешить своим детям, но в то же время именно там можно было встретить единомышленников.
Дни в «Резервации» были расписаны: сегодня панк-концерт, а завтра, например, рэп-вечеринка. Это не значит, что вход для «чужаков» был закрыт. Наоборот, человек 30 непременно были из совершенно другой тусовки — и никому это не мешало хорошо проводить время.
— Мы были упертыми на гангста-рэпе ребятами, — смеется Алексей. — Хотя какой гангста-рэп в Минске девяностых? Да, может, и был вокруг какой-то местечковый «бандюшизм», с которым мы все немного соприкасались. Но тексты, которые приходили в голову 15-летним подросткам, сейчас было бы очень смешно послушать. Мы были безбашенными ребятами, и итог нас интересовал мало: вся прелесть была в процессе создания чего-либо. Делал ты музыку или просто был частью тусовки — этот момент присутствия и сопричастности для нас был очень важен.
Вся хип-хоп-тусовка оказалась разделена по американскому принципу на West Side и East Side: на стороне Запада была группировка Minsk Zoo, а за Восток отвечали рэперы из Уручья.
— В Минск часто наведывались пацаны из Лунинца и Лепеля — побритые хлопцы в «кожанках». Но вроде рэперы, машут руками, — рассказывает Алексей. — Вот они были в своеобразном альянсе с ребятами с Уручья.
Тогда разговоры были короткие, если где-то кто-то кого-то тронул, из клуба вываливали человек 50 и отбивали своих. Однажды к нам на школьную дискотеку приехали хлопцы из Зеленого Луга — здоровенные детины. Мы уж было подумали, что сейчас будет драка. А оказалось, что пацаны просто где-то услышали, что у нас на дискотеке можно услышать несколько рэп-композиций, и очень расстроились, что опоздали: все уже закончилось. Сарафанное радио тогда работало на полную катушку.
* * *
Широченные штаны и растянутые майки — это была система идентификации, способ узнать «своих». Друг с другом знакомились прямо на улице, тут же спрашивали, что из новенького есть послушать, — простые и понятные человеческие отношения.
— Это было клево: ты всегда находился в состоянии какой-то эйфории. Я приходил из школы и уже в коридоре начинал битбоксить под радио: там играла какая-то песня, а мне в ней не хватало бита — вот я его и накладывал. Вот ты уже все оплевал, пока разделся, пока поел, вся каша на стенах. Потом переоделся, взял мячик и побежал на площадку, ободрал локти, вернулся домой и вспомнил, что забыл написать новый бит.
Мама играла на пианино, отец — на гитаре, дома всегда была хорошая западная музыка. Я сам семь лет занимался в музыкальной школе, хотя всегда больше думал про рэп и баскетбол. Но зато понял, что такое гармония и как она выстраивается.
В середине девяностых у меня были синтезатор Rolland и секвенсор. Все это стоило по тем временам сумасшедших денег, и нужно было при написании музыки производить кучу манипуляций. Такой техники в магазинах не было: выходили на определенных людей, которые играли на свадьбах. Пока массово не начали продаваться компакт-диски, это были незаменимые на торжествах персонажи. Они имели отличные деньги и постоянно обновляли аппаратуру. Кому-то из них не подошел этот синтезатор, и он решил его продать. А если бы в те времена была аппаратура, которую используют сейчас!.. Юношеский задор делал удивительные вещи.
В те времена кассеты переписывались до тех пор, пока на пленке не появлялась дыра размером со спичечную головку, а новые релизы — прямиком из топов Billboard, да еще и на компакт-дисках — считались чем-то просто нереальным.
— Напротив кинотеатра «Победа» можно было купить диски, еще одна точка была на ГУМе: там «компакты» продавались по $20—25. В то время у людей такие зарплаты были. Помню, мы скидывались большой компанией, чтобы купить другу на день рождения диск. Это был отвал башки, а не подарок! Нас подстегивал живой интерес, мы жили рэпом. Нам обязательно нужно было приехать на «филару», чтобы обменяться кассетами. «На этой неделе я еще не слушал нового черного парня! Как так? Что делать?» — думали мы.
— Как-то я приехал к деду в Калининград, где на польских кассетах практически сразу появлялись все новинки. Когда я сюда притарабанил Doggy Style Снуп Догга, который только-только появился в Billboard, это была бомба. Я привез Doggy Style в Минск! — пытается описать всю значимость своего приобретения Алексей. — Один из моих товарищей сейчас занимает достаточно неплохое положение, прекрасно обеспечен, а тогда этот мелкий хлыщ убивался где-то у наших знакомых в квартире под Снуп Догга: «Я должен был родиться черным. Это ошибка природы!» Сейчас смешно вспоминать, но тогда мы этим реально жили.
* * *
Тусовка начала разваливаться к концу девяностых. Отчасти это был закономерный финал: те люди, благодаря которым в Минске появились первые фестивали и сборники, окончили институты, завели семьи и получили хорошую работу. Времени на рэп, который так и остался хобби, у них хватать перестало, а новых энтузиастов не появилось.
— Последнее мероприятие, на котором мы выступили, — концерт Дельфина в парке Челюскинцев. Народу была тьма, стояли, как в метро в час пик, — вспоминает Станислав. — На мой взгляд, это было самое удачное наше выступление. Мы посчитали, что оно станет хорошей жирной точкой в нашей музыкальной деятельности.
Чуть позже не стало и Хлоп-Ч.
— Ты приходил в «Резервацию» и от этой сотни человек заряжался невероятной энергией, тебя перло, — говорит Алексей. — А потом… Помню, случилось на Новый год выступать на площадке перед Дворцом республики. Вокруг толпа народа, праздник. Но этим людям было по барабану, что делается на сцене. Они вроде бы с тобой, но при этом не осознают, что происходит. Это перестало быть мне интересно, все как-то постепенно перешло на другие рельсы.
В «нулевых» выросло новое поколение, но цельной тусовки, людей с горящими глазами так и не появилось. А вот у «старой гвардии» глаза по-прежнему горят.
— Недавно мы встретились со старым другом из той самой тусовки и вспомнили, что такое рэп. Он мне показал один сумасшедший контроллер, и мы на несколько дней просто выпали из жизни: поставили аппарат, кучу современных наворотов… — говорит Алексей. — А моя «клава» всегда стояла рядом, и я полтора месяца назад снова ее достал. Что сказать… Теперь я не исключаю любого развития событий. Все это очень заразительно!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
