Напишите отзыв на товар и получите шанс выиграть робот — мойщик окон

Психология, повязки, кушетки и «слепая боль» длиной в шесть часов

Неделю назад мы встретились с Настей из Good Sign Tattoo. Настя придумала и первой из минских тату-мастеров начала практиковать «слепую боль». Как можно догадаться по названию, это татуировки вслепую. Но если где-нибудь в Америке татуировкой «вслепую» будет считаться набитие рандомного свободного эскиза от мастера (чаще всего со скидкой), то Настя пошла более сложным путем.

Она персонально общается с каждым своим клиентом, чтобы узнать о его предпочтениях, вкусах, хобби, работе — обо всем, что может натолкнуть ее на идею. Потом она создает уникальный эскиз, который, естественно, заранее тебе не покажет. Даже одним глазком нельзя — таковы правила игры. Приходишь на сеанс, надеваешь повязку на глаза, ложишься на кушетку и терпишь — обычно от четырех до шести часов: «слепые татухи» у Насти немаленькие. Потом тебя подводят к зеркалу, снимают повязку, и все, что тебе остается, — это смиренно принять неотвратимое. Эта штука теперь останется с тобой навсегда.

— Да, в этом есть что-то от работы психолога. Надо понять и «попасть» в человека. Каждый раз волнуюсь, когда они снимают повязку. Но пока никто не сказал, что ему не понравилось. По крайней мере в лицо,— смеется девушка.

За прошедшую неделю Настя посмотрела мои любимые фильмы, клипы, почитала тексты, послушала парочку моих историй разной степени эпичности — и говорит, что придумала что-то крутое.

— Тебе понравится, расслабься!

Повязка ложится на глаза, а я — на кушетку. Выдохнули и погнали!

Как визжат качки и кусаются «комарики». Все, что вы хотели знать об ощущениях от тату

Татуировки появились еще во времена первобытного строя. Древние майя втирали себе в раны древесный уголь, чтобы… бла-бла-бла, да какая разница зачем? Я уже лежу, машинка жужжит, и мне что-то становится страшновато. Всю неделю было плевать, но в последний момент мозг решил: это слишком странно, что мы не переживаем. И вот мы начали переживать.

Сейчас иголка опустится на кожу и сворачивать будет уже поздно. Боли, кстати, я не боюсь — скорее даже любопытно. Кто-то из друзей рассказывал, что это классическое «комарики покусали» и что во время сеанса даже можно уснуть. Кто-то, наоборот, говорит, что искусал губы в кровь, пока ему били картинку на ребрах.

— Конечно, на ребрах — самое болезненное место! — говорит Настя. — Еще локти и колени. Чем ближе к кости, короче говоря, тем ощутимее. Все, конечно, индивидуально, но тебе бьем на предплечье — должно быть вполне терпимо.

Спрашиваю Настю, был ли кто-нибудь, кто у нее на сеансе начинал визжать от боли.

— Как ни странно, самыми «нежными» часто оказываются огромные брутальные качки. Не знаю, с чем это связано. Может, мне попадались те, кто сидит на гормонах, и из-за этого их кожа становится более чувствительной. Прямо-таки кричать они не начинают, но активно «постанывают» и «шипят». А вот девчонки чаще всего переносят спокойно. У нас болевой порог повыше от природы.

Вж-ж-ж — иголка впилась в мою плоть. Нет, ну это все-таки ни разу не «комарики»! Ощущение такое, будто тебя методично царапает бешеный кот и ты не можешь одернуть руку. Тем не менее это терпимо. И чем больше времени проходит, тем больше боль превращается в фоновую. Можно было, конечно, побрызгать лидокаином, но я отказался. Обезболивающее — для слабаков, я должен прочувствовать все, чтобы написать текст! Не знаю, почему я так решил, но вот как есть.

Чтобы расслабить меня, Настя позволяет включить на колонке свою музыку. Под группу 5’Nizza переживать о чем-либо в принципе становится невероятно сложно. Вот мой лидокаин. Все, что я вижу ближайшие несколько часов, — это черный «квадрат». Все, что слышу — Настя, регги и вж-ж-ж.

«А че так дорого?», «А можно ли что-то подхватить?» и другие глупые вопросы тату-мастеру

Били, болтали, слушали музыку — устали и заказали поесть. Руку заматывают салфетками и пленкой, чтобы я ничего не подглядел раньше времени. Снимаю повязку — в глаза бьет свет, от которого они за три часа уже успели отвыкнуть. Проверяю Instagram. Самый популярный комментарий под сторис, где я рассказываю, что бью сегодня тату вслепую, такой: «Ха-ха, надеюсь, тебе набьют ч... на полруки». Люблю своих друзей.

— Да-да! Большой такой, с венками — именно его я тебе и бью! Бойся! — подхватывает шутку Настя.

Ну да, ребят, давайте, издевайтесь над беззащитным, незрячим мной, хе-хе. Это же почти как заснуть на вечеринке: ты не можешь повлиять ни на сам процесс, ни на сюжет появляющихся на тебе рисунков. Остается только увидеть и офигеть — вот это уже в моей власти! Пока подсыхает контур моей «слепой» татухи, мы кушаем заказанную еду и продолжаем общаться.

Настя бьет татуировки уже больше семи лет. Любимый стиль — нью-скул: яркие цвета, четкие контуры, тени и объем. Количество набитых ею рисунков исчисляется сотнями, и чего там только не было! Но за все подряд Настя не берется: идея важнее. Спросил, приходилось ли ей когда-нибудь отказываться от идей клиентов.

— Как раз в тему приколов от твоих друзей: однажды ко мне пришел парень и попросил набить ему смайлик прямо… там. Да, вот прямо там. Предложение, конечно, интригующее, но я отказалась. Пошел искать другого мастера. Я стараюсь делать только те заказы, которые нравятся мне самой. Тату-мастер — это не просто наемный рабочий. Мы все-таки художники!

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от НАСТЯ, ТАТУ-МАСТЕР, ОБУЧЕНИЕ (@nr_tattoo)

Самый популярный вопрос к хорошим тату-мастерам — «А че так дорого?». Людям, которые раньше дел с тату не имели, сложно принять тот факт, что рисунок на коже может стоить сотни, а иногда и тысячи рублей. У Насти в Instagram даже есть отдельная рубрика «Про цены», в которой она сохраняет самые абсурдные реакции на озвученный ценник и пытается каждый раз объяснить, почем татуировка и за что столько.

— Учитывая, что с татуировкой человек проведет остаток своей жизни, странно удивляться, почему она стоит дорого. У большинства вещей, даже самых дорогих, есть срок годности. Хорошая тату не испортится никогда, если ее делал грамотный мастер с прямыми руками и качественными расходниками. Если так легче, можно поделить цену на примерное количество оставшихся дней жизни и понять, что это, по сути, копейки.

Конечно, никто не может запретить вам сделать тату дешево и сердито у какого-нибудь крутого друга на квартире. Но как бы сильно вы ему ни доверяли, нет никакой гарантии, что ваша татуировка не попадет потом в подборку тату-стыда от Boredpanda. И это еще при лучшем раскладе. При худшем в вас самих может попасть столбняк или гепатит, потому что проверки санстанций домашние мастера не проходят.

— В салоне же с этим строго. Да я и сама ипохондрик: слежу за здоровьем, постоянно сдаю анализы. Так же отношусь и к работе: у меня тут все стерильно — начиная от инструмента и заканчивая тем, что я обматываю одноразовой пленкой все, чего могу коснуться во время сеанса.

И правда, даже ручка стула, на котором сидит мастер, замотана пленкой. А стол, на котором стоят краски и инструмент, Настя настрого запретила трогать с самого начала сеанса. Так что я от греха подальше стараюсь даже не дышать в ту сторону. Ну и кушаем мы, разумеется, совсем в другом помещении: храм тату неприкосновенен и стерилен.

«Вуншпунш», дикобраз и Михалков. Как я гадал (безуспешно), что же мне набивают

И снова: вж-ж-ж. Теперь «фиг-знает-что» на моей руке обретает краски. Если на насадке, которой забивают контур, всего четыре иглы, то на той, что применяется для покраски, их в разы больше. Маленькие колющие жужжащие грабли. Или если продолжать аналогию с бешеным котом: раньше он царапал меня одной лапой, а сейчас пускает в ход все четыре. Настя предупреждала, что «покрас» для многих ощущается больнее. Но в целом это все еще терпимо. Неприятно только первые пару минут, когда тебе, отвыкшему от боли за обеденный перерыв, снова напоминают, что это такое. А потом по старой схеме: привыкаешь и расслабляешься.

Ладно, ощущения все же немного отличаются от забития контура. Теперь Настя царапает меня круговыми движениями, как будто перемешивает зелье в котле. «Пламя, делай свое дело, и варись, варись… Вуншпунш!» — заиграл в голове знакомый с детства джингл. Хихикнул вслух.

— Что, догадался уже, что я тебе бью? Есть варианты?

Дайте-ка подумать. Я сложил в голове все обрывки фраз Насти и нашего фотографа Ани, которые я слышал, пока был в повязке:

«Какой-то дикобраз получается», «Смотрю, и реально каждый раз хочется улыбаться», «Ну вот и глазки появились», «Привет, малыш, теперь ты будешь здесь жить», «Ха-ха, а теперь на этого похож… как его… на Михалкова, во!»

Ладно, скоро все узнаем, осталось уже недолго. В сумме на все про все у нас ушло шесть часов. После перерыва на покушать повязку на глаза я уже не надевал: дал Насте честное слово, что буду смотреть только вверх и в стену, но не на то, что происходит с моей правой рукой. Сдержался.

— Все, готово! Пошли смотреть!

Момент истины, принятия и «огонечков»

Настя включает камеру на «айфоне»: она записывает и выкладывает все реакции клиентов на «слепую боль». Я снимаю повязку. Если честно, очень волнуюсь — больше всего за то, что мне может не понравиться результат и я не смогу это скрыть, а Настя расстроится. Мне-то после шести часов боли и всех чернобыльских мутантов, что я нафантазировал себе из обрывков реплик девчонок, уже ничего не страшно там увидеть. Но вообще, умом я понимаю, что все должно быть хорошо.

Ну что, барабанная дробь, ребят. Снимаю повязку, смотрю на руку:

Хе-хе. Ну здорово! Так вот почему Михалков: это все усы из базилика!

— Когда мы с тобой разговаривали, ты обронил фразу, что тебе нравится сочетание чего-то милого и уязвимого с жесткой иронией. Чтобы прямо-таки двойное дно и все дела. Ну и что пиццу любишь, понятное дело. Я за это зацепилась — и вуаля. Вот так я тебя вижу. Эта милая пиццка отобрала ножик у того, кто ее резал, и теперь все плохиши в страхе бегут от нее. Она себя в обиду не даст, боевая такая. Ну или он — называй это как хочешь, теперь ты хозяин.

Первые несколько мгновений я вообще ничего не понимал. Осознание того, что эта штука со мной теперь навсегда, приходит не сразу. Свежее тату слишком гладкое и блестящее, будто ненастоящее. Похоже на переводку из Malabar.

Но уже через пару минут мы подружились. Я рассмотрел все детали: круто! Да, Настя, конечно, крутой мастер. Как она сделала такой объемный кетчуп? Даже спустя неделю его хочется слизать. Да и вообще, она молодец. Обычно подмечать детали из простых разговоров и выкручивать из них истории — это моя работа. Необычно было поменяться ролями. Теперь ее интерпретация моих слов навсегда останется на моей руке. И глядя на руку, я теперь действительно не могу не улыбнуться — хотя бы уголком рта. Все сошлось.

Сфоткал, выложил сторис — огонечки «спалили» директ дотла. Уже без всяких приколов. Кто-то даже сразу, без расшаркиваний стал спрашивать имя мастера. У Насти и так плотный график, но предполагаем, что после выхода текста желающих попробовать «слепую боль» станет еще больше. Что ж, она это заслужила. Обнял ее, стараясь не задеть свежей пиццей, и сказал спасибо!

Вместо вывода: лет через 50 я буду крутым безумным дедом с татуировкой пиццы

Выходим из студии, фоткаемся. Настя пытается съесть свою работу.

— Блин, надо было пиццу и заказать на обед. И смотреть на то, как ты ешь свою будущую татуировку.

Ха, да, и фотки были бы эпичные. Но ничего. Спрашиваю, как мне теперь правильно ухаживать за своей усатой пиццей.

— Как придешь домой, промой водой с мылом, потом помажь мазью для регенерации кожи, повяжи пеленку — и так трижды в день. Первые три-четыре дня — самые важные. Сделаешь все правильно — заживет без проблем. В целом дней через десять все уже должно затянуться. Я тебе еще памятку сейчас выдам. И наклеечки.

Да и к тому же вы только представьте: лет через 50 дети в моем дворе будут знать меня как «того деда с татуировкой пиццы на руке, который рассказывает всякую фигню про то, как он самолет разбил в Дубае и на плоту из бочек катался». А стать таким дедом, в общем-то, неплохой план на жизнь. Так что о своем решении я не жалею ни капли. Это было круто!

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by