В истории Onlíner уже было интервью с суррогатной мамой, однако тогда человек согласился лишь на тотальную анонимность и перед записью надел белую маску. Случай нашей сегодняшней героини совершенно другой: она уверенно, без боязни держится перед видеокамерой, четко формулирует мысли и создает впечатление весьма прагматичного и уверенного в себе человека. За весь разговор собеседница ни разу не призналась, что хоть единожды засомневалась в своем выборе, и при этом несколько раз спокойно сказала: «Я знала, куда иду, осознавала, с чем столкнусь, и готова говорить об этом открыто».

«Я должна делать это бесплатно? Нет, однозначно»

Алена родилась в небольшом поселке Свислочь под Осиповичами. С раннего детства она была очень творческим ребенком и постоянно участвовала в различных концертах, что предопределило ее жизнь на долгие годы. Позже она отучилась на хоровика-дирижера / преподавателя по вокалу и какое-то время работала руководителем музыкального коллектива.

— В Осиповичском районе у меня был свой ансамбль народной песни. В нем пели люди совершенно разного возраста, и я с ними защитила звание народного, — вспоминает девушка. — Но затем я поменяла несколько работ, была даже соцработником, продавцом-консультантом, но по своей специализации работать больше не хотела. Был период в жизни, когда я этим горела, но со временем вся эта история подугасла, и я где-то даже разочаровалась.

Тему суррогатного материнства Алена никогда не изучала, пока два года назад об этом случайно не заговорила с ней приятельница. К тому моменту наша героиня уже была замужем и родила двоих детей.

— О суррогатном материнстве я слышала лишь вскользь, видела что-то в фильмах, а затем знакомая просто завела со мной разговор: «Алена, интересно, а как ты относишься к теме сурматеринства? А ты бы смогла вот таким образом помочь людям?» Я начала изучать эту тему глубже, узнала, что в Беларуси сурматеринство законодательно разрешено, если ты замужем и есть хотя бы один ребенок. Легально оно, к примеру, и в России, хотя там под запретом использование донорской яйцеклетки. В итоге, подумав, я поняла, что хочу пройти такой опыт.

Я вообще экспериментатор по жизни: если мне что-то нужно, то я иду и делаю, не спрашивая чужого мнения. Хотя в детстве была другим человеком, всем угождала. Но жизнь и люди научили, что нужно быть жестче и понимать, куда идешь и чего хочешь.

Тогда мне на глаза попалась информация на сайте одной минской клиники, и я заполнила анкету. Через пару дней со мной связался координатор и предложил встретиться.

— А как на ваше решение отреагировал супруг? — уточняю у собеседницы.

— Если я что-то решила и считаю это правильным, он меня всегда поддержит. Помню, это был обычный день. Он вернулся домой с работы, и я завела с ним разговор. У него, конечно, поначалу был страх. Я все объяснила на пальцах, и он спросил: «Ты точно будешь готова отдать ребенка?» Ответила: если иду в эту тему, значит, понимаю, что меня ожидает впереди. Муж поддержал меня.

Алена подчеркивает, что с точки зрения финансов она на тот момент чувствовала себя уверенно, и это только согласно стереотипам в сурматеринство идут исключительно те, кто на краю нищеты. Возможно, многим это покажется странным, но, по словам женщины, стать сурмамой ее побудили не деньги.

— Изначально был запрос на помощь людям, и это желание у меня доминировало, — объясняет женщина. — Но любой труд должен оплачиваться. Ни один человек не ходит на работу просто так. А здесь, извините, уходит год твоей жизни, даже больше. Я должна делать это [рожать] бесплатно? Нет, однозначно.

«Беременность прошла с осложнениями»

Между подачей заявки и знакомством с родителями будущего ребенка прошло около четырех месяцев. Перед этим Алена сдала необходимые анализы, заключила договор с клиникой, и уже затем по договоренности была организована встреча между сурмамой и биородителями.

— Кто эти люди, говорить не могу. Согласно соглашению, подписанному с ними, я не имею права разглашать информацию о биородителях и о пунктах договора. Этот договор конфиденциален. Что еще прописывают в таких документах? Любые пожелания родителей. К примеру, наверное, 90 процентов хотят, чтобы девушка вообще не работала.

Если ее дело связано с поднятием тяжестей, со стрессами, то это уже определенные риски для беременности. А биородители, естественно, рисковать не хотят, поскольку для них это шанс получить долгожданного ребенка.

У кого-то есть запрос на проживание на одной территории с сурмамой. Опять-таки из-за рисков многим прописывают половой покой, и практически все договоры содержат такой запрет. Так что больше девяти месяцев нет никакой половой жизни.

У меня тоже было воздержание. И как я это пережила? Спокойно. Конечно, мне хотелось [близости], но я же понимала, под чем я подписываюсь. Однако если такие желания возникают и ты не можешь с ними совладать, то не стоило этим вообще заниматься и идти в программу. Это не гули, а ответственность. Если сурмама что-то подхватит, она будет вынуждена платить, а штрафы большие.

В случае нашей героини биородители вели себя спокойно и адекватно, но, по ее словам, она знает и про другие случаи, когда пары чересчур контролировали жизнь сурмам.

— Наверное, считают, что раз рожает для них, то и жизнь свою им продала. Поэтому могут вести себя навязчиво и приехать, не предупредив, хотя такие встречи могут быть не прописаны в договоре. И если этого в документе нет, то какие вообще вопросы? — продолжает Алена.

Процедура зачатия в сурматеринстве — это ЭКО. Разница лишь в том, что эмбрион переносят женщине, которая вынашивает ребенка. Как объясняет Алена, она в данном случае как проводник: ребенок никаким образом не может быть на нее похож, поскольку она не является донором яйцеклетки и ее генетика не влияет на развитие плода.

Первая попытка получилась неудачной, и Алена забеременела только со второго раза.

— В целом эта беременность прошла со сложностями. Когда у меня были беременности своими детьми, проблем не было, все спокойно и легко. Но ЭКО — это совсем другое дело. Для успешной имплантации эмбриона нужно принимать гормональные препараты. Я горстями, по часам пила эти таблетки. Организм на это реагирует по-разному. Мой отреагировал не очень. Был сильный токсикоз, из-за угрозы выкидыша я несколько раз лежала в больнице, но ребеночек в итоге родился здоровым. Роды, кстати, прошли совместно с биопапой — у меня с ним сложились доверительные отношения. Он все время был рядом со мной и поддерживал. После родов я еще какое-то время провела с малышом в боксе, кормила его, и потом его передали родителям. Я еще какое-то время общалась с этой семьей, а потом перестала.

— А вас интересует судьба ребенка?

— У меня нет к нему никакой привязанности. Еще раз повторю: я понимала, где я нахожусь и что делаю. Я знаю, что у него все хорошо и он живет в любви. О нем заботятся.

«В публичном пространстве эту тему пока не принимают, потому что не понимают»

Алена рассказывает, что скрывать свою беременность не собиралась. Правда, сама со своей историей ни к кому не лезла и все объясняла, если у кого-то возникали вопросы. Более важно было объяснить свои внешние изменения. Старшему сыну она сумела рассказать, чем занимается, а младшему сообщила, что мама просто много покушала и у нее живот вырос.

Близкие на изменения в жизни Алены отреагировали по-разному. Кто-то поддержал, но из-за сурматеринства от нее все равно откололись некоторые друзья, а общение с родственниками прекратилось по обоюдному согласию. Произошло это после того, как сурмама начала активно высказываться на эту тему в Telegram, TikTok и Instagram.

— Они боятся критики и осуждения, но это их жизнь. А рассуждать про их взгляды, почему они так поступили я не хочу. Они мыслят стереотипами. Но ведь суррогатное материнство, согласно законодательству, официально разрешено в нашей стране, и это не мой ребенок. Но чтобы все это понять, нужно вникнуть, углубиться и проанализировать. В публичном пространстве эту тему пока не принимают, потому что не понимают. Отсюда такая реакция. Среди сурмам в Беларуси я одна, кто говорит об этом открыто.

— Вы восприняли разрыв болезненно?

— Мне, скажем так, было неприятно: это же все-таки родственники. Но они так решили. Я это приняла, и мы разошлись. Возможно, навсегда.

«Деньги, конечно, положительно повлияли на жизнь, но это не заоблачные суммы»

Тема финансов, наверное, одна из самых востребованных в обсуждении сурматеринства. Алена не скрывает, что деньги, полученные за роды, повлияли на качество жизни положительно, и с ними можно позволить себе все-таки больше, чем прежде.

— Я не могу говорить, сколько я получила. Но цены есть в интернете, и это далеко не тайна. Диапазон — от $12 тыс. до $30 тыс. в зависимости от того, был ли уже опыт таких родов, — детализирует собеседница. — Суммы, на самом деле, все равно не заоблачные.

 

Алена не строит громадных планов на будущее, стремится, как часто говорят, жить в моменте. Правда, она уже точно знает, что ожидает ее в ближайшее время.

— Сурматеринство на данный момент — это моя работа, и я вновь в программе. А почему нет, если мое здоровье позволяет [родить]? Всех подробностей не расскажу, но готовлюсь к беременности, и уже подписан договор с клиникой. Самое интересное, что мой внутренний запрос помочь людям в этот раз был сильнее, чем в прошлый.

На самом деле, сурматеринство очень сильно меня изменило. Я стала по-другому смотреть на мир.

В чем-то после этих родов стала более открытым человеком, а где-то — жестким. Чему это все научило меня? Думать не только о себе, но и о других. И для меня, как для экспериментатора, это абсолютно нормальное желание — помочь таким образом.

— Вы меня извините, но звучит немного странно. Помощи ради кто-то и почку готов отдать — вы бы и на такой шаг пошли?

— Да, возможно, но смотря кому. Если говорить о взаимопомощи, я открыта к любому к опыту.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by