Полигон «Тростенецкий» расположен в 11 километрах от Минска. Грузовики с мусором ездят тут чуть ли не ежеминутно, что делает полигон идеальным местом для поселения собирателей. Практически все сотрудники свалки и находящихся рядом организаций знать не знают о нелегальных обитателях: мол, были, но года два назад исчезли. Надежду дарит охранник и показывает примерный маршрут рукой, что не особо помогло нам. Поэтому ищем поселение по следам, просматривающимся на сугробах.

«Мы не бомжи, у нас есть квартиры»

И вот виднеются три палатки, а рядом с ними — искатель «сокровищ» Вася, который «выпаливает» медь. Ему около 45—50 лет. Он с ходу предлагает купить монопод (селфи-палку), найденный сегодня. Отказываемся и просим поснимать здесь.

— Один уже наснимал и в интернет выложил, а мне сын потом п***ы дал: он-то не знает, чем я занимаюсь. Я тут не живу, только работаю и переодеваюсь, у меня четырехкомнатная квартира есть.

— И сколько получается заработать?

— Больше, чем у вас.

— Конкретнее, в цифрах?

— Не скажу, по-разному выходит.

— Больше тысячи в месяц?

— Пф-ф… Конечно!

Вася то и дело спотыкается о свои же ноги, ищет невидимую опору и пару раз чуть не падает в костер.

— Один придурок недавно сгорел. Даже я бы додумался в лужу какую-нибудь упасть.

— Пьяный был, что ли?

— Не-е, мы не пьем, тут это запрещено, — практически икая, отвечает Вася.

В отличие от ходьбы, предпринимательскую жилку Вася не потерял. Он то и дело что-то предлагает: сало, сигареты, колбасу, платы и прочую ерунду, найденную на помойке. Попутно отвлекается на собаку, которая невзлюбила нас с самого начала.

— Не бешеная хоть?

— Мои не бешеные, а там дальше, в лесу, у бомжей и бешеные есть.

Что? Неужто есть еще хибарки? Просим Васю провести экскурсию, но тот, оценив расстояние, пасует. Идем сами. А холод между тем уже пробрался через мои китайские ботинки, шерстяные стельки и две пары носков. Уровень тревоги поднимается и с ростом количества собак, появляющихся в конце дороги и лающих в нашу сторону. Короче, кровь стынет во всех известных вам смыслах.

«Шанхай» и его жители

По центру дороги, в 20 шагах от обочины, напротив бетонного забора свалки располагается порядка 15 шалашей (если углубиться в лес, можно найти больше). Прозвали эти сотки «белорусской Зимбабве» «Шанхаем». Здесь проживает около 30 людей, еще человек 10 живут в течение дня, а ночуют в Минске.

Подходим к Виктору — бородатому мужчине, живущему с братом в палатке, температура в которой на два градуса выше, чем на улице. Он следит за костром и готовит на сковороде обед. Сегодня это охотничьи колбаски с макаронами. По его словам, жить в такие морозы сложно, но можно. Спасают не снимаемый бушлат, два одеяла, пара матрасов, навес, вечный костер и собаки — они тоже теплые. Так здесь принято: помимо людей, в каждом шалаше находятся коты или собаки. Кормят их кормом, найденным на валу (так местные называют свалку).

Только завидев фотоаппарат, жители почти накидываются на нас и говорят, что уже разбивали аппаратуру представителям СМИ, мягко говоря.

— Не фотографируйте ничего, а то вы напишете, что мы нищие, а мы лучше вас живем, — агрессивно комментирует мужчина, находящийся на морозе без верхней одежды, от него даже идет пар. У него есть жилье в Жлобине, а тут он «для души», не иначе (поскольку в рассказ о том, что, живя в шалаше, он экономит на дороге уже два года, извините, не верю).

Плавно переходим от угроз и обещанию ликвидировать нас к затяжному братанию и разговорам за жизнь.

— Проснулся, распалил костер, попил с другом чая, а через полтора часа его на скорой увезли с вала. Не выдержал таких морозов, упал за будкой и лежал — не знаю, выживет или нет. И не сверкайте фотоаппаратом, тут «шестерки» есть: не успеешь сфоткать, как она уже на проходную позвонит и скажет, что приехали корреспонденты какие-то. И у вас будут проблемы, — говорит он шепотом. — Я два года отсюда никуда не ходил, в городе мне дико. Я испытываю те же ощущения, что и вы сейчас. Вот такая жизнь.

И тогда мужчина, живущий лучше меня, спрашивает: «Может, найдется что-нибудь? Посмотри по карманам». Посмотрел на 2 рубля.

«Если будет зарплата 2000 рублей, вернусь в город. Хотя нет, не вернусь в любом случае»

К костру подходит Вадим и предлагает зайти в его хибару на чай. Соглашаемся. Сделана она (хибара) добротно: из дверей толщиной примерно 5 сантиметров, ковров, обшивки и утеплителя. На потолке что-то подобие светильника из светодиодной ленты. От мороза спасает буржуйка, которую топят фанерой. Мы быстро отогреваемся, термометр с того же вала показывает плюс 22.

— Я здесь нахожусь четыре дня, потом еду домой, стираюсь, моюсь и по новой. Тут зарабатываю на собственное хозяйство и обеспечиваю семью, — рассказывает Вадим.

— И как близкие относятся к такой работе?

— Нормально, я за декабрь получил чистыми 2100, работая на валу. Тут как повезет, как говорят, каждому грибнику свой гриб. Бывало и по 150 рублей за день зарабатывал.

К слову, о заработках. Здесь зарабатывают на металлоломе и цветных металлах, а бонусом являются ювелирные изделия, часы, старая или дефектная техника и… деньги.

— Деньги кто-то выбрасывает?

— Выбрасывают все. У нас был парень, он нашел чемодан с деньгами — там $148 тыс. было, так он коттедж построил и две машины купил после этого. А у тети Сони вы были? Так у нее в хижине телевизор стоит и холодильник.

— Техника с вала?

— Да. Я хижину построил — тут все со свалки, из дома только кружки, печь и ковры принес. Она не протекает, я пол обшил, чтобы тепло в землю не уходило, полки сделал. С помощью аккумуляторов заряжаю телефоны и пауэрбанки.

— Как проходит рабочий день?

— Встаю в семь утра, до часов девяти попью чая, оденусь и пойду на вал, два часа поработаю, зайду погреюсь — и так пока не надоест. Если найду провода, пойду «выпаливаться». Вал работает до 19:30, к этому времени мы в хибарах отдыхаем, поэтому лучше не шуметь. Гости заходят ко мне до часа ночи: то погреться, то воду взять, то кино посмотреть.

— Как выживают ребята, у которых буржуйки нет?

— Сидят у меня до ночи, попьют теплого чая, выпьют 200 граммов водки, завернутся в два-три одеяла и спят. Тут кто хочет, тот зарабатывает, но большинство работает на бутылку. Я гоняю их, чтобы хоть 5 рублей отложили на баню, помылись бы — так нет. Вещи привозил новые — через день они их либо выкидывают, либо продают кому-нибудь, то есть надо прямо заставлять переодеваться. В свое время я тоже был алкоголиком, пил одеколоны, доходило до того, что мазал гуталин на хлеб и ел. Потом меня так штормило! Сел в тюрьму — там я уже не пил. И решил взяться за свою жизнь: взял девушку в жены с двумя детьми, не побоялся, сейчас заводим собственное хозяйство.

— А какие условия должны быть в городе, чтобы вы вернулись?

— Когда я работал на государство, получал 900 рублей грязными, это примерно 750 рублей за 27 рабочих дней. На эту сумму можно содержать семью и детей? А так, если бы мне предложили 2000 рублей зарплаты, я бы вернулся… Хотя, знаете, честно, наверное, нет, не вернулся бы в любом случае. Тут, знаете, халява — она и в Африке халява. Все бесплатно.

«Следствие вели» с Вадимом со свалки

В «Шанхае» постоянно кто-то кричит, выясняет отношения или бранится на соседа — и все это в унисон с собачим лаем, кошачьим визгом или чириканьем птиц.

«Господи! Помогите! Украли! Украли! Сейчас инфаркт случится!» — плачет и орет на всю улицу Лена, в спешке звоня кому-то по телефону.

Да, тут есть женщины. У нее сперли 20 килограммов меди, причем спер кто-то из своих. Начинаются разборки, по горячим следам и показаниям свидетелей жители выходят на Диму — 28-летнего парня с подбитым глазом. Он тут новенький, и местные не раз учили его своим правилам. Не дошло.

— Ворует у своих, хаты вскрывает. Мы тут как одна семья, но правильно говорят, что семья не без урода, — говорит Вадим.

Медь так и не нашли, а правосудие тут вершить некому. Около восьми вечера собираемся и уходим из «Шанхая».

---

Когда мы отходим от костра, у меня начинается внезапная дрожь, и мысль заночевать у местных кажется не такой уж и безумной. Делаю пару упражнений для разогрева, беру в руки фонарь и отправляюсь к остановке.

Завтра утром по деревянным лестницам люди полезут через бетонный забор, на котором иронично написано «Рай», — испытывать свою удачу. Снова и снова.

---

Зимняя страховка для авто со старым аккумулятором. Портативное пусковое устройство – от 220 р.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by