«Четыре года никто не знал, что со мной»

С виду Вадим обычный парень. Не тихоня, шустрый, терпеть не может сидеть на одном месте. Выдают глаза — слишком серьезные и грустные для парня 24 лет, который, казалось бы, только начинает жить. На своем веку Вадим уже пережил столько, что и врагу не пожелаешь.

— Зато научился жить одним днем, здесь и сейчас. Смерти бояться уже перестал, — рассуждает парень. — Да, однажды это случится, но, если честно, мечтаю пожить хотя бы до 35. В идеале, конечно, долго и счастливо и чтобы завести семью, детей, не боясь каждый день, что завтра может быть тяжело и больно. Вы даже не представляете, как это круто, когда у тебя просто ничего не болит и есть силы ходить и заниматься тем, что тебе реально нравится.

Удостоверение инвалида первой группы у Вадима на руках уже три года, но первые серьезные проблемы со здоровьем появились у парня еще в 12 лет.

— Помню, в тот день мама вернулась из роддома с моей младшей сестрой на руках. Мне стало плохо, начало тошнить… Тогда все подумали, что это какая-то инфекция. Привезли в инфекционную больницу. Когда врачи увидели результаты анализов, сразу же сказали: «Это не к нам». Отправили в Боровляны, в детскую областную больницу. Там меня тут же госпитализировали. Зашкаливали все мыслимые и немыслимые показатели.

Но в чем причина плохого самочувствия мальчика, никто из медиков так и не мог понять в течение… четырех лет.

— Мне говорили, что у меня проблема с почками, но какое именно заболевание, никто не знал. С тех пор каждые полгода я ложился в больницу, где меня прокапывали и давали поддерживающие функцию почек лекарства. Через несколько лет, когда я наблюдался уже во взрослой областной больнице, мне наконец сделали биопсию почек, — вспоминает парень.

Диагноз Вадима прозвучал скорее как приговор: хронический гломерулонефрит, переходящий в нефросклероз. Проще говоря, у парня постепенно отказывали почки.

— Но это было только начало, — вспоминает Вадим. — Родители верили в лучшее, а я тем более. Жил, как и раньше, был уверен, что хуже не станет. Мог и с пацанами в школе за правду подраться. Тот еще задира был! Да и по почкам не раз попадало. Класс был у меня такой: что-нибудь не то скажешь — в ответ стул летит. Теперь понимаю, что это все могло только ухудшить мое состояние. Но ведь тогда я был ребенком. Да и не болело ничего.

«Кажется, еще секунда — и тебя нет»

А вот врачи уже тогда говорили, что обе почки Вадима справляются с нагрузкой только на 50%.

— С 17 лет я работал помощником завхоза в школе. В институт не пошел: не хотел, да и средний балл был невысокий. Любимые предметы в школе — труды и физкультура. Про болезнь особо не думал. Жил и радовался. Хотя врачи и говорили, что физическую нагрузку надо ограничить. Но я же нормальный пацан! Какие еще ограничения?

Вадим опустил глаза и ненадолго замолчал. Парень по-мужски не любит говорить о болезни. Не хочет показаться слабым.

— Все случилось, когда мне было 21. Целый месяц жутко болела голова и немного поясница. На последнее внимания особо не обращал, потому что много работал физически. Родителям ничего не говорил: зачем? Волноваться еще начнут… Как-то померил давление — 180 на 140. Дали таблетку — полегчало. Но уже скоро голова снова начала раскалываться.

Так на таблетках, никому не жалуясь, Вадим протянул почти полгода. Давление при этом продолжало расти.

— Однажды шел на работу, и стало так плохо, что даже сам для себя понял: это конец. Мозг начал отключаться, тело перестало слушаться. Ни с чем не сравнимое чувство. Кажется, еще секунда — и тебя нет.

Когда Вадим оказался в районной больнице, давление зашкаливало: 240 на 160. Дальше на протяжении двух недель были литры капельниц.

— Врачи говорили, что сбивают сердечное давление, хоть я постоянно говорил о своей проблеме с почками.

Когда медики поняли, что на поправку парень все же не идет, его перевели в областную больницу. Анализы ухудшались с каждым днем, а через месяц Вадима попросили пригласить маму для беседы с врачом.

— О том, что все было серьезно, я понял по лицу мамы. Когда все очень плохо, она ведет себя как стойкий солдат: без лишних слов и эмоций. Держит себя в руках, плачет только когда никто не видит. Так и было. Выйдя из кабинета врача, мама сказала несколько слов: «Сынок, будет нужна пересадка».

«Ко дню рождения мечтал о новой почке»

Тогда врачи сообщили маме Вадима, что обе его почки практически отказали.

— Они умерли и высохли, — уточняет Вадим. — Когда почки не работают, организм перестает выводить жидкость. Мочеиспускание невозможно. Все, что я выпиваю, остается в организме… Очистить его можно только при помощи гемодиализа.

Гемодиализ — это метод очищения крови, когда с помощью специального оборудования, которое называют «искусственной почкой», прогоняют всю кровь человека. Пациент лежит на кушетке, а по трубкам циркулирует его же кровь, которую этот аппарат очищает от токсических продуктов обмена веществ и нормализует водный и электролитный баланс организма.

— Меня вписали в лист ожидания на пересадку почки, — рассказывает парень. — Когда перед очередным днем рождения меня спрашивали, что мне подарить, я говорил какую-то ерунду, а сам про себя думал: «Вот бы кто почку новую подарил». Я прекрасно понимал, что люди ждут их годами и что шансов мало. 27 мая у меня был день рождения, а 5 июня раздался звонок из больницы: для меня нашли почку. В тот день буквально летел в больницу от счастья. Меньше чем через сутки я уже лежал на операционном столе. Тогда на всякий случай все же попрощался с жизнью. Страшно. Но проснулся! Помню, как хотел есть и чтобы почка прижилась. У многих ведь не приживается.

И почка, которую пересадили Вадиму в брюшную полость, заработала!

— Было ощущение, что мне жизнь новую подарили. Так и есть, я был счастливчиком, ведь простоял в очереди всего три месяца. Но я ж такой дурак! Просидел дома две недели и кинулся… проживать то, что так боялся потерять. Забывал пить таблетки, плавал в озере, не соблюдал карантин и диету, начал работать… Делать все это врачи строго-настрого запрещали.

Через полгода почка отказала.

— Такого я не мог представить себе даже в страшном сне. Я был уверен, что новая почка — это моя новая жизнь, в которой все будет по-другому. Когда рассказал врачам, разозлились. У меня был шанс, а я…

Отказавший орган удалили как инородное тело, а жизнь Вадима снова зависела от аппарата «искусственной почки» и больничного расписания.

— Кому я только не молился, чтобы мне дали второй шанс, — вспоминает парень те дни. — Я был готов пить таблетки по всем расписаниям, соблюдать все режимы и предписания. Все, что угодно, только бы жить нормально.

И этот шанс Вадиму дали! Через два года ему снова позвонили из больницы и предложили пересадку.

— Эта почка приживалась плохо, врачи чудом заставили ее заработать. С тех пор я заводил себе будильники для приема лекарств, соблюдал все предписания, но через четыре месяца начали отекать ноги, стало тяжело ходить… Помню, как судорожно думал: «Только не это». Знал ведь уже, что это первые признаки проблем с почкой. Через пару месяцев почка отказала. Признаюсь, когда представлял, что моя жизнь снова будет зависеть от гемодиализа, опустились руки. Больше на чудо я не рассчитывал. Через какое-то время смиренно принял ситуацию и с тех пор просто живу. И снова без обеих почек.

«Начнешь себя жалеть — и тебе конец»

Сегодня жизнь Вадима зависит от гемодиализа.

— Первым делом, приходя в больницу, я взвешиваюсь. Все три года, что живу без почек, вешу 65 килограммов, и, если весы показывают 67, понимаю, что два литра из моей крови после четырех часов гемодиализа уйдут: это отходы организма.

Вадим живет в Новом Дворе, на гемодиализ ездит в Боровляны. На дорогу — по несколько часов, часто в коматозном состоянии. Вторник, четверг, суббота… Расписание процедуры намертво загвоздилось в памяти. Для белорусов с таким диагнозом процедуру делают бесплатно.

Уехать куда-либо больше чем на сутки парень просто не может. За границей одна такая процедура стоит минимум $400. Понятное дело, на пенсию по инвалидности в 300 рублей, 200 из которых Вадим тратит на обязательные таблетки, такое парень просто не потянул бы.

— Прости за вопрос, но все же… Если не сделать гемодиализ, получается, твой организм отравится и ты умрешь?

— Да, примерно через неделю. Как-то пропустил процедуру — еле встал. Голова раскалывается, идти не можешь, говорить не можешь, сил нет… Ты даже не представляешь, как много я готов отдать, чтобы не зависеть от гемодиализа и чтобы ничего не болело… Мечтаю хотя бы на пару дней уехать на отдых с друзьями. Жаль, мы не понимаем и не ценим этого, когда все так и есть. Я тоже не понимал. И даже когда где-то там (Вадим посмотрел вверх. — Прим. Onliner) мне дали шанс, такого, блин, наворотил…

От гемодиализа у Вадима вздувшиеся вены. Многие, увидев, реагируют с опаской.

— Я уже привык к косым взглядам. Знаешь, это болезнь нашего общества — осуждать и обсуждать всех, только бы не видеть своих проблем. Я живу в поселке, и здесь чего только обо мне не говорят — от «живой труп» до «наркоманище». Я далеко не пай-мальчик, и всякое в жизни бывало, но иногда люди своими словами добивают.

На самом деле вены Вадима такие, потому что для гемодиализа на руке ему сделали операцию: сшили артерию и вену, чтобы увеличить в них поток крови, необходимый для процедуры.

— У тебя еще есть возможность пересадить почку в третий раз?

— Теоретически да. Но пересаживать почку можно всего три раза. То есть остался последний шанс. Учитывая, что два предыдущих раза закончились одним и тем же, боюсь, что и третий финал будет таким. Мечтаю сделать эту операцию в заграничной клинике. Возможно, там другие операционные и реабилитационные возможности. Но пока на это нет средств. Просто живу и радуюсь каждому дню.

— Если не секрет, на какие деньги живешь?

— Врачи не разрешают мне работать, но выжить на 300 рублей нереально. Бо́льшая часть денег уходит на таблетки, остальное — на проезд. Нашлись люди, которые взяли меня на работу. Как могу, подрабатываю на стройке. Тяжелую работу стараюсь не делать. К примеру, заливаю фундаменты.

Меньше всего я хочу, чтобы ко мне относились как к какому-то недочеловеку. Жалость по отношению к себе и со стороны окружающих— худшее, что я в принципе испытываю, когда люди узнают о моем диагнозе.

Не хочу списывать себя со счетов. Начнешь себя жалеть — и тебе конец. Знаю: вероятность того, что я проживу долго, сейчас небольшая. Многие из тех, кто, как и я, ходил на гемодиализ через день, умирали через несколько лет. Иммунитет слабеет, организм не выдерживает и сдается. Но то время, которое мне осталось, хочу прожить так, как я действительно этого хочу, а не как инвалид. Жизнь — это круто. Сейчас я как никогда ощущаю ее вкус и ценность.

— А какие главные ценности?

— Быть тем, кто ты есть. Не жить с опаской, не строить планы, радоваться тому, что имеешь. Не пытаться никому ничего доказать, ценить свою семью и любить тех, кто искренне с тобой рядом. И больше ничего. Это и есть «жить».

Подписывайтесь на наш канал в «Яндекс.Дзен», чтобы не пропустить интересные статьи и репортажи

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by