Оговорюсь, что в этом году в процентах к ВВП он увеличился незначительно (на 0,4%), но в абсолютном выражении вырос с 37 млрд до почти 42 млрд рублей. Рост связан с новыми заимствованиями, которые сделала наша страна. Часть из них потратили на погашение старых кредитов, часть, по сути, просто пошла в государственный золотовалютный резерв. С чем связано такое постоянное увеличение долга? В большинстве стран он накапливается, когда возникает дефицит госбюджета, в то время как в Беларуси бюджет волшебным образом складывается практически всегда. Все дело во внебюджетных операциях. Например, таких, когда государство финансирует госпредприятия или оплачивает их долги. По словам первого заместителя министра финансов Максима Ермоловича, в течение кризиса 2015—2016 годов было профинансировано долгов госпредприятий почти на $1,8 млрд. Совершая такие траты, государство, вполне понятно, наращивает свои внешние и внутренние долги.

В итоге мы наблюдаем два параллельных, конфликтующих друг с другом процесса. Первый: оздоровление экономики за счет жесткой монетарной политики Нацбанка и благодаря этому — улучшение состояния некоторых предприятий. Второй: продолжение бесперспективного кредитования некоторых госпредприятий и экономически неоправданное повышение заработных плат в госсекторе.

Печально признавать, но именно популистские меры отчасти сводят на нет здоровые тенденции, которые наметились в экономике страны. Уже сейчас мы видим, что повышение зарплат отразилось на росте импорта (население тратит полученные деньги на покупку импортных товаров), и это плохо сказалось на торговом балансе страны, который мы с большим трудом исправляли на протяжении последних лет. Факт — импорт сейчас растет быстрее, чем экспорт, это значит, что в будущем, если ничего не предпринять, нам придется продолжать накапливать внешний долг, чтобы этот разрыв покрывать.

И все-таки на сегодняшний момент ситуацию нельзя назвать критичной. Если посмотреть на наш внешний долг, то станет понятно, что в основном он долгосрочный, большинство выплат отнесено не на этот и даже не на следующий год, а на более поздний период, поэтому мы и могли себе позволить, например, отказаться от экстренных переговоров с МВФ, чтобы в перспективе договориться об условиях покомфортнее. Но расслабляться не стоит. Тучи на горизонте уже сгущаются. Скорее всего, в следующем году госдолг опять будет расти, нам надо будет искать новые источники заимствований.

Более того, необходимо помнить, что сегодня мы строим АЭС, и это строительство идет в долг, который мы начнем отдавать, когда запустим ее, что произойдет ближе к 2020 году. Здесь тоже возникли проблемы: если раньше мы рассчитывали, что атомная электростанция будет генерировать поток валюты в страну, из которого и будет отдаваться долг за строительство, то сейчас становится понятно, что экспортировать электроэнергию будет сложно. Ни Польша, ни Литва (два наших самых вероятных партнера) покупать электроэнергию пока что не хотят. Поэтому, когда АЭС будет введена, есть вероятность возникновения еще одного долга, выплачивать который будет проблематично.

В результате есть все основания предполагать, что ближе к 2020 году для нас вновь наступят непростые времена, и очень многое зависит от того, как мы к ним подготовимся. Если взять за основу оптимистичный прогноз, то можно предположить, что у нас вырастет экономика, правительство перестанет педалировать необоснованный рост заработной платы, а Нацбанк продолжит свою жесткую монетарную политику...

То, что мы способны на многое из этого, показал текущий год, в течение которого произошли некоторые позитивные с точки зрения экономики события. Так вот, если накопленные достижения не будут отданы в жертву популизму и искусственному росту зарплат, есть шанс пройти сложный период пика по задолженностям более-менее стабильно.

При ином, скажем так, пессимистичном прогнозе вместе с зарплатами продолжат расти долги предприятий, общий долг государства. В госсекторе не произойдут реформы, которые позволят улучшить его конкурентоспособность. В итоге может возникнуть ситуация, при которой продолжать наращивать внешний долг станет очень сложно: кредиторы, понимающие, что наши возможности не безграничны, зададутся логичным вопросом: как мы отдадим взятое взаймы?

Сейчас мы тратим на выплату процентов по таким госдолгам порядка 2% ВВП. Пока риски дефолта явно не просматриваются, но уже сегодня определенные экономические проблемы видны все отчетливее, и стоит признать, что единственным способом, которым мы могли от них избавляться раньше, была резкая девальвация. Соответственно, если никаких действий не предпринимать, подобный сценарий развития событий в будущем можно предположить, хотя я считаю, что если это произойдет, то обесценивание национальной валюты будет уже не столь резким, как в 2011-м и 2015 году.

Читайте также:

• Врач Андрей Беловешкин: чистая биология — почему наш мозг не воспринимает мотиваторы, просмотренные на диване
• Директор агентства путешествий Евгений Козловский: мы хотим гарантий безопасности, но не готовы заплатить за это даже $20
• Эксперт по безопасности дорожного движения Юрий Важник: немец, зарабатывая 3000 евро в месяц, согласен ехать 50 км/ч, а белорусы «экономят» время при 60 км/ч

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by