Офтальмологи осматривали Любаву с младенчества. Первые записи в ее медицинской карточке — «без патологий».

— Где-то лет в 6 родные и окружающие стали замечать, что со мной что-то не так. Я постоянно спотыкалась, врезалась в препятствия. Возле нашего дома есть дерево, так на прогулках я забывала про него и постоянно врезалась. Сама я думала, что все видят, как я: расплывчатые пятна вместо людей, машин и домов. А когда я болела, так и вовсе на некоторое время слепла, — вспоминает Любава. — Но оказалось, что это не нормально. Мама повела меня к врачу — одному, второму. И выяснилось, что у меня почти полная слепота на один глаз. Второй видит лучше, но не намного.

«Без очков Любаша не видит ничего, в очках — на расстоянии 30 сантиметров»

Первоначальный диагноз Любавы звучал так: врожденная близорукость, анизометропическая, высокой степени, в сочетании с астигматизмом ОД, миопия слабой степени ОС, осложненная обоих глаз, амблиопия высокой степени ОД.

— На момент, когда врачи выявили проблемы со зрением, заболевание находилось уже в тяжелой стадии — ухудшение зрения на правом глазу было необратимо, — говорит мама девочки Елена. — Тогда врачи из нашей поликлиники стали говорить, что дочке нужно давать инвалидность по зрению. Мы обратились в МРЭК, но врач-эксперт диагноз на тот момент не подтвердила.

Елена не согласилась с заключением МРЭК и подала в суд. Говорит, больше не из-за того, чтобы наказать докторов, а чтобы подтвердить реальный диагноз.

— По решению суда прошла судебно-медицинская экспертиза, по результатам которой было четко определено, что у дочки были врожденные изменения органов зрения: врожденная миопия высокой степени с астигматизмом правого глаза, слабой степени — левого глаза, а также амблиопия очень высокой степени правого глаза, — объясняет она. — Острота зрения у нее на тот момент была такая, что в очках −7 она могла видеть не дальше 30 сантиметров. Если доктор относила руку на 40 сантиметров, то Любава уже не могла ее видеть.

В итоге в 2007 году девочка получила инвалидность со второй степенью утраты здоровья. То, что зрение у малышки улучшаться не будет и, более того, исправить его невозможно, подтвердили и американские врачи, когда девочка вместе с другими детьми-инвалидами ездила в США.

— Их мнение совпало с мнением врачей 4-й детской клинической больницы Минска, где Любаша фактически все детство находилась на лечении, — добавляет Елена.

— В 2008 году заболевание начало резко прогрессировать. Стала пропадать реакция на свет, — вспоминает Любава. — Чтобы остановить этот процесс, мне сделали операцию на глаза. Другого выхода не было.

Хотела быть политологом или юристом, но не разрешила медкомиссия

В старших классах девушка решила, что хочет быть юристом или политологом, и собралась поступать в Российский государственный гуманитарный университет. Она стала усиленно штудировать английский, «Человек и общество», русский язык и математику. Но перед поступлением абитуриентку ждало первое огромное разочарование: медкомиссия этот выбор девушки не одобрила.

— Для того чтобы взять медсправку для поступления, мне нужно было пройти медкомиссию, — вспоминает Любава. — Мы с мамой дважды ездили ее проходить. И дважды мне говорили, мол, никакого юрфака. С моим зрением мне разрешили поступать только на литературное редактирование, преподавательскую деятельность и культурологию. Хотя по нагрузке на глаза я бы не сказала, что эти специальности так уж отличаются от юридической.

Из трех специальностей девушка выбрала культурологию, так как ни учителем, ни литработником быть не хотела. Она набрала в сумме 327 баллов и смогла пройти в БГУ только на платное.

— Мама работает в бюджетной сфере и получает около 350 рублей, взяла опекунство над дочкой наших родственников, но старается изо всех сил, — объясняет девушка. — Мой отец лишен родительских прав, поэтому помощи от него ждать не приходится. Я тоже стараюсь учиться получше, чтобы получать скидки. Пытаюсь подрабатывать, чтобы себя обеспечивать. Хотя моя профессия мне и не особо нравится, но я понимаю, что с таким диагнозом особенного выбора нет.

После первого курса Любаве снова нужно было проходить медико-реабилитационную экспертную комиссию, чтобы определить, давать взрослую группу инвалидности или нет. И вот тут-то выяснилась интересная вещь: оказалось, что у девушки якобы появилось зрение на правом глазу. Поэтому причины для назначения инвалидности отпали.

«Согласно новому диагнозу, Любава якобы стала видеть в очках на расстоянии 6 метров»

— Обследование назначили на 19 мая. Оно должно было проходить в РНПЦ медицинской экспертизы и реабилитации, — вспоминает Елена. — За день до этого я отправила дочку в 3-ю городскую клиническую больницу Минска, чтобы она прошла платный осмотр. Не давала ей ни выписок, ничего. Говорю: «Пусть тебя осмотрит врач, который первый раз тебя видит, и скажет, как все есть на самом деле». Когда Любашу осмотрели, офтальмолог попросила набрать меня и в трубку заявила: «Мама, а вы в курсе, что у вас дочь почти слепая на один глаз?» Врач подтвердила, что зрение у дочки осталось прежним.

19 мая мать и дочь приехали в РНПЦ медицинской экспертизы и реабилитации. На осмотре врач-офтальмолог неожиданно заявила, что у Любавы очень сильно улучшилось зрение: оно фактически появилось в правом глазу. Вот что писали врачи в графе «Острота зрения» до 19 мая: ОД = 0,03; ОС −0,09 с корр. −2Д = 1,0. А на обследовании 19 мая появилась совершенно другая запись: vis 0,03 с SPH −6,5 (максимальная коррекция) = 0,15 (с −5,5 = 0,09) vis OS = 0,06 с −5,5 = 1,0.

— Расшифрую эти записи. Всю жизнь Любава не могла ничего видеть без очков, в очках −7 она могла отчетливо рассмотреть что-то на расстоянии 30 сантиметров, — говорит Елена. — А в записи за 19 мая говорится, что моя дочь без очков видит с расстояния 30 сантиметров, а в очках −6,5 она видит с расстояния 6 метров буквы «Ш» и «Б» таблицы. Я спросила у доктора, что все это значит. Она заявила о внезапном улучшении зрения. Но этого просто не могло быть, дочка улучшения не чувствовала. Она по-прежнему в очках не видела дальше вытянутой руки. Но врач ответила: «Вы радуйтесь, а я подумаю, что записать в медицинские документы». Собственно, через месяц мы получили вердикт, что оснований для инвалидности нет и все ограничения сняты.

— Да, 18 лет я была полуслепая, и тут по бумагам оказывается, что резко стала видеть, — грустно улыбается Любава.

Девушке все равно ставят все прежние ограничения, хоть инвалидности и нет

Мама и дочка решили выяснить истину. Любава обратилась к главному внештатному офтальмологу Минздрава. В августе этого года ее пригласили для обследования в отделение микрохирургии глаза 10-й городской клинической больницы Минска.

— Ее осматривали и консультировали ведущие офтальмологи Беларуси, которые провели полный спектр обследований. Острота зрения, которую выставили ей в РНПЦ, не подтвердилась, — рассказывает мама девушки. Вердикт врачей остался прежним: практически полная слепота правого глаза. Ни лазерной коррекции, ни каких-либо других операций по улучшению зрения ей делать нельзя.

По словам Елены, Министерство здравоохранения заключения офтальмологов «десятки» не приняло. Они мотивировали это тем, что основываются только на заключении своего врача-эксперта. Инвалидность Любаве не дали.

— Не понимаю, почему так происходит. Ведь третья группа инвалидности, согласно постановлению Минздрава №197 от 25 октября 2007 года, устанавливается при слепоте на один глаз (полная или практическая слепота (слабовидение) на один глаз (острота зрения) 0,04 и ниже с коррекцией). То есть по тому диагнозу, который у Любавы был всю жизнь, ей положена инвалидность третьей группы, а также вся та социальная и материальная поддержка государства. А по тому диагнозу, который написали в РНПЦ, ее лишают всяческой поддержки.

При этом врачи ее поликлиники, по словам Любавы, диагнозу, поставленному в РНПЦ, не верят и соглашаются с заключением офтальмологов из 10-й больницы. Несмотря на то что комиссия не увидела оснований для инвалидности, они все равно пишут Любаве третью группу здоровья, не разрешают физические нагрузки и ставят все те же ограничения, которые были и раньше.

— С одной стороны, хорошо, что у меня теперь нет инвалидности. Казалось бы, могу делать, что захочу, даже права получить, — рассуждает Любава. — Но ни один уважающий себя врач не дает на это разрешение, как и на многие другие вещи, вроде бы позволенные после заключения РНПЦ. Вот и выходит, что льготы сняли, а ограничения останутся как у инвалида.

Елена все же хочет добиться правды. Вместе с дочкой они подали заявление в прокуратуру и милицию с просьбой возбудить уголовное дело по двум статьям Уголовного кодекса: 427 («Служебный подлог») и 428 («Служебная халатность»).

— Я знаю, что мы не первые, кто сталкивается с такими решениями РНПЦ. Насколько мне известно, в судах уже находится по меньшей мере 20 дел по оспариванию заключений комиссии, — говорит Елена.

Что говорит Минздрав? Встретимся в суде

Мы отправили запрос в Министерство здравоохранения с вопросом, почему врачи не видят оснований для инвалидности Любавы. И получили следующий ответ за подписью заместителя министра Дмитрия Пиневича:

«В соответствии с Инструкцией о порядке и критериях определения группы и причины инвалидности, перечне медицинских показаний, дающих право на получение социальной пенсии на детей-инвалидов в возрасте до 18 лет, и степени утраты их здоровья, утвержденной постановлением Министерства здравоохранения Республики Беларусь от 25 октября 2007 года №97, инвалидность пациентам устанавливается при наличии данных, подтверждающих стойкое нарушение функций организма, обусловленных заболеванием, последствием травмы или дефектом, приведшим к ограничениям жизнедеятельности.

Группа инвалидности зависит от степени ограничений жизнедеятельности. При этом учитываются не сами заболевания, имеющиеся у пациента, а их последствия, то есть нарушения функций органов и систем организма и вызванные ими нарушения жизнедеятельности человека.

Осмотр и оценка зрительных нарушений у пациентов проводятся с использованием контрольных методов диагностики, применяемых в экспертной практике. При проведении экспертизы зрительных нарушений учитывается опыт работы офтальмологических МРЭК республики, а также многолетний опыт работы глазного отделения РНПЦ медицинской экспертизы и реабилитации (ранее — Белорусского научно-исследовательского института экспертизы трудоспособности и организации труда инвалидов), методические рекомендации по данному вопросу белорусских и российских авторов и так далее.

Медико-социальная экспертиза в отношении гражданки Кэллор Л. Г. была проведена на всех уровнях, в том числе высшей экспертной инстанцией республики — Межведомственной научно-экспертной комиссией (МНЭК) — в порядке осуществления независимой медицинской экспертизы.

Нарушений порядка проведения медико-социальной экспертизы в отношении Кэллор Л. Г. не установлено. Одновременно информируем, что в соответствии с Положением о порядке осуществления независимой медицинской экспертизы, утвержденным постановлением Совета министров Республики Беларусь от 26 декабря 2008 года №2024, при несогласии пациента с заключением, вынесенным МНЭК, указанное заключение может быть обжаловано только в судебном порядке.

По вопросам оказания медицинской помощи и проведения медико-социальной экспертизы Кэллор Л. Г., являясь совершеннолетним лицом, вправе самостоятельно обращаться в соответствующие организации здравоохранения и Министерство».

Помощь юристов в сервисе «Onliner. Услуги»

Читайте также:

• «У меня что, сердце новое выросло?» У могилевчанина забрали бессрочную инвалидность, и он стал судиться с медиками
• «Сейчас говорят, что я бестолковая мама». В Докшицах в больнице умерла трехмесячная девочка, а ее родители хотят добиться справедливости
• «Мальчик кричал всю ночь и звал маму, пока не охрип…» Как живут в больницах дети, от которых отказались родители

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by