Белорусский дизайнер Павел Панаскин: «Больше 400 долларов за сумку — это не надуманная цена»

Сумки этого дизайнера не нуждаются в навязчивой рекламе «Купляйце беларускае». Чтобы получить заветный аксессуар, столичные модницы записываются в очередь и ждут месяц, а если надо, то и больше. Оно и понятно: сумка от Павла Панаскина — вещь красивая, качественная и, что у нас пока редкость, узнаваемая. Но дорогая. Цена небольшого клатча — $130, саквояжи и рюкзаки стоят больше $400. Сегодня вечером в белоруской моде произойдет большое событие — первое фешен-шоу брендов Ivan Aiplatov и Panaskin. Поэтому Onliner.by поговорил с дизайнером о ценах на сумки ручной работы, о конкуренции с «Галантеей» и об особенностях белорусского стиля — «выглядеть богаче, чем есть на самом деле».

— Вообще, сумки сами по себе очень тяжелы в изготовлении. В легкой промышленности это одна из самых трудоемких отраслей, потому что и оборудование, и технология непростые. Каждый срез кожи прокрашивается, обжигается вручную. Если делать качественно, то времени уходит много, — начинает разговор Павел.

— Поэтому такая цена на ваши изделия. Но не кажется ли вам, что для Беларуси больше $400 за сумку — это дороговато?

— Такая высокая цена сумок — она оправданна. Они действительно сложные: много деталей, обработки. Это не надуманная цена. Дорогих сумок я выпускаю не так много, и покупают их тоже нечасто — думаю, это где-то 20—30% от всех заказов. Чаще берут клатчи и кросс-боди. Это доступные модели, лаконичные по дизайну. У меня нет задачи сделать вещи подороже. Наоборот, я стараюсь упрощать модели, чтобы делать пониже ценовой сегмент. Беру стандартную кожу, а не экзотических животных, таких как питон или крокодил. Из экзотической кожи только иногда делаю вставки.

— Кто он — покупатель сумок Panaskin?

— Как правило, это самодостаточные люди, которые понимают, что они делают, уверенные в себе, со средним достатком и выше. Хотя бывают и студентки, по которым даже видно, что они месяца два на сухом пайке живут ради покупки. Их единицы, но они есть. Я понимаю, что для такого человека это большая трата, поэтому стараюсь сделать скидку под видом чего-нибудь. Мне это приятно. С сумками у нас пока сложно: процент доверия низкий. У людей какой-то страх еще есть, потому что сумки — вещь серьезная, где важно качество изделия.

— А что думаете о такой особенности белорусских девушек — «выглядеть богаче, чем есть на самом деле»?

— Это все потихоньку отходит на второй план. Мне кажется, все начинают понимать, что комфортнее всего чувствуешь себя, когда ты есть такой, какой на самом деле. Мне не хочется думать, что та студентка, которая пришла за сумкой, решила просто выглядеть дороже. Хочется верить, что она пришла за дизайном. Надеюсь, так оно и есть.

— Слышала истории про богатеньких девушек, которые чуть было не отказались от сумок, увидев вашу мастерскую, которая находится в обычном деревянном домике…

— Да, было пару человек, причем узнаваемые личности, которым был интересен не сам продукт, а ощущение того, что сейчас они приобщатся к белорусскому дизайну. Такая жесткая рабочая атмосфера спугнула их, сто процентов. Но большинство людей ничего не смущает. Даже яблоки срывают с деревьев по дороге или цветы, для инстаграма фотографируют, — смеется дизайнер.

Материал для сумок Павлу привозят из Италии. Ближе заказывать не получается. Например, российские фабрики делают наиболее ходовой продукт — черную, коричневую кожу. А если и делают цветную, то она не яркая.

— А все потому, что у них нет колористов. Нет той культуры у персонала и истории, как в Италии, где на фабриках лучше чувствуют цвет и фактуру кожи, могут поиграть с материалом. Качество кожи у них намного выше, чем у российских фабрик, которые достаточно развиты. Не говоря уже о белорусских.

— Кстати, о белорусском. Что вы думаете об отечественном масс-маркет-сумок, в частности про «Галантею»?

— Мне кажется, это такой огромный механизм, который заряжен на совершенно другое. Для них важна социальная составляющая, работники, которые должны получать зарплату. Очень много бюрократии какой-то. Массовое производство подстраивается под рынок, а не создает его. «Галантее» нужно выдерживать определенную цену на сумку, поэтому качество, конечно же, сразу снижается. Дизайн не первостепенен.

Мужскую сумку Панаскин сшил пока только одну. Идеи для новых моделей есть, дизайнер держит их в голове, но уверен, что они скоро созреют. Говорит, что плохо сшить можно всегда, а хорошо — надо постараться.

— В одном из интервью вы говорили, что если дизайнер не зарабатывает своим творчеством на жизнь, то стоит сменить профессию…

— Это больше касается мужчин. Если ты не можешь заработать, значит, что-то не так. Тем более если это длится очень долго. Либо ты делаешь что-то неправильно, плохо, либо не так продаешь.

— У нас тяжело продвигать свой бренд?

— Нет. Не тяжело, потому что есть интернет, различные сообщества, фешен-маркеты. Мне кажется, в первую очередь лучше задуматься о том, что делаешь, и все силы потратить на сам продукт. И, если продукт будет достойный, его заметят очень быстро. Дальше уже, вполне возможно, понадобятся маркетологи или хотя бы какие-то помощники, которые бы закрывали слабые стороны дизайнера. У меня это жена. Она занимается продвижением бренда. Можно потратить огромное количество денег на раскрутку, но, когда продвигать, по сути, нечего, это сложно.

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by