В пятницу после работы я сидела в гостях у мамы. Дочки, которым 4 и 11 лет, поехали с дедушкой в магазин, расположенный в нескольких остановках от нас. Неожиданно раздался звонок от старшей дочери: она была напугана, сказала, что дедушка не вышел на нужной остановке, приподнялся, но не смог встать, сел обратно на сиденье. Дочки вышли из троллейбуса, а он поехал дальше, в сторону конечной. Младшая дочка сказала, что при этом у дедушки было странное лицо и «голосок пропал».

Я уточнила, был ли поблизости кто-то из взрослых. Дочки сказали, что троллейбус был полон людей. Наверняка окружающие видели, как две маленькие девочки пытаются растормошить пожилого человека, что у них ничего не получается и после этого они выходят из троллейбуса. Однако никто никаких действий не предпринял.

Дальше все происходило как в тумане. Я набросила куртку и побежала к конечной остановке, которая находится неподалеку от нашего дома. Мать в это время начала звонить в диспетчерскую станцию, рассчитывая узнать, что же произошло. На первые три звонка ей отвечали: «Сообщений о каких-либо инцидентах на маршруте не поступало».

Через десять минут я добежала до диспетчерской станции. Вижу, как водитель идет к троллейбусу, открывает переднюю дверь, а через какое-то время, открыв уже дверь в салоне, пытается выставить на улицу моего отца. У папы подкашиваются ноги, он может стоять, только когда его придерживают. Водитель подталкивает его к выходу, и отец фактически падает мне на руки, а спустя секунду оседает на асфальт проезжей части. Единственное, что мне говорит водитель: «Вызывайте милицию! Хоть завезут деда в теплое место», — после чего закрывает двери и уезжает.

Я сижу на асфальте с отцом на руках, пытаюсь привести его в чувство. Звоню в скорую. Видно, что у папы инсульт: половина лица парализована, левая рука и нога как неживые. У отца несколько ушибов на голове, стесана кожа на руках. Мы ждем скорую прямо на проезжей части. На улице мороз — минус 21. Мимо проходят прохожие, работники диспетчерской станции и водители. Ни у кого даже не возникает мысли подойти поинтересоваться: может быть, нужна помощь? Рост отца — 195 сантиметров, вес — 120 килограммов. Я ничего не могу поделать, только трясу его, озираясь по сторонам. А людей вокруг как будто нет! Вернее, они есть, но старательно не замечают происходящего.

В какой-то момент мать в очередной раз дозвонилась до диспетчерской, она буквально кричала в трубку, просила помочь. Сотрудница ДС вышла на улицу, подошла ко мне и предложила оттащить отца в помещение. «Вы себе представляете, как мы с вами будем это делать?» — спросила я. Она согласилась, что это будет сложно, просто развернулась и ушла.

К счастью, сейчас отец понемногу приходит в себя. Он прекрасно помнит все, что произошло. Он практически не мог говорить. Видел, как ушли внучки. Когда транспортное средство тормозило, он несколько раз упал. Еле вернулся обратно на сиденье. Когда приехали на конечную и к нему подошел водитель, смог выдавить из себя: «Я не пьяный, мне плохо. Со мной были дети». — «Если трезвый — выходи сам, иначе милицию сейчас вызову!»

Скорая приехала быстро: после звонка прошло чуть более десяти минут. Врачи были возмущены поведением водителя, оставившего нас на проезжей части, и недоумевали, почему ни у одного из прохожих не возникла мысль, что двум людям, сидящим на обледеневшем асфальте, необходима помощь. Врачи сразу подтвердили, что у папы инсульт. В больнице стало известно, что он усугублен черепно-мозговой травмой, которую отец получил, упав в троллейбусе.

Вы знаете, больше всего в этой ситуации меня поразило ощущение полного одиночества и беспомощности в мире, который еще совсем недавно я считала дружелюбным и готовым к состраданию. Мы с мужем всегда останавливаемся и предлагаем помощь, будь то ДТП или просто если человек оказался в беде на улице. Возмутила меня черствость водителя: неужели нельзя хотя бы прислушаться к человеку, который просит о помощи? Случаев, когда самолеты разворачиваются и возвращаются в аэропорт вылета из-за того, что пассажир плохо себя чувствует, сотни. Что случилось бы, отправься троллейбус в путь на десять минут позже?

Я понимаю: большинство окружающих были уверены, что папа выпил. Но что мешало им, видя, как от человека отходят маленькие дети, как он остается один в салоне троллейбуса, пришедшего на конечную станцию, просто поинтересоваться, все ли в порядке?

Если бы у старшей дочки не оказалось с собой мобильного телефона, вполне вероятно, что папы с нами уже бы не было. Его, посчитав пьяным, сдали бы в милицию, и совершенно неизвестно, что произошло бы дальше, ведь в тот момент дорога́ была каждая минута. Нам просто повезло, но, к сожалению, может не повезти вам или вашим родственникам. Рассказывала я все это только потому, что надеюсь убедить вас в следующий раз не отворачиваться от человека, которому требуется помощь. Давайте в трудную минуту не будем чувствовать себя одинокими в этом городе.

Читайте также:

• Журналист Onliner.by Дмитрий Корсак: почему вас не должны волновать оскорбленные чувства окружающих
• Адвокат Сергей Зикрацкий: как остановить потребительский экстремизм
• Коммерческий директор сети кафе Виталий Паречин: «В Беларуси плохие официанты? Давайте разберемся!»

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by