Если в вашей семье хотя бы один из родителей злоупотреблял алкоголем, вы, скорее всего, помните это липкое чувство стыда, ощущение, что с вашей семьей что-то не так, что это нужно скрывать, что другие живут «нормально», а вам приходится притворяться. Вы рано научились делать вид, что все в порядке, но тревога не уходила — она жила внутри, отзываясь страхом, напряжением и ощущением одиночества. Героиня этого видео набралась смелости и поделилась тем, что обычно прячут за закрытыми дверьми, рассказала, как детские переживания влияют на взрослую жизнь, какие особенности объединяют взрослых детей алкоголиков и можно ли исцелить эти травмы.
Читать на OnlínerНа самом деле таких семей больше, чем кажется. Возможно, алкоголизм коснулся не родителей, а дедушки, дяди или других родственников, но его последствия затрагивают поколения. Дети, выросшие в таких условиях, нередко несут этот опыт через всю жизнь, даже не осознавая, насколько он влияет на их отношения, самооценку и выбор.
Наталье 38 лет, она дочь отца-алкоголика. Белоруска осознала всю серьезность проблемы только ближе к 20 годам, когда уже окончила школу. До этого она хоть и понимала, что в семье что-то не так, но не думала, что это накладывает какой-то отпечаток на ее личность.
Наталье всегда приходилось скрывать от ровесников, что происходит дома, за закрытыми дверьми: рассказывать было стыдно.
— Отец пил всю мою жизнь, и я не помню его трезвым. Человек при должности, работал в хорошей компании и был уважаемым сотрудником. Как он выкручивался все эти годы, я не знаю. Его не стало в этом году — так и не смог победить болезнь. Его уже нет, но я все еще плачу, — стараясь сдержать слезы, говорит Наталья. — Он умер в свой день рождения в одиночестве.
Алкоголизм у отца Натальи проявился в молодые годы. По рассказам матери, когда они познакомились, он выпивал время от времени, «как все». А когда у мужчины умерла мать, он вернулся с похорон и стал пить запоем. Потом такие ситуации стали повторяться все чаще и чаще.
— Первая дочь моей мамы умерла при родах. Папа похоронил ее и пил еще несколько месяцев. Через пару лет мама родила двойню — меня и брата, потому что «ей было скучно». У мамы были сложные роды, и она лежала с переломанными костями таза. Отец помогал ей нас выкармливать. Я до своих 15 лет слышала, что жива благодаря отцовским рукам, — вспоминает Наталья. — Мне кажется, родители вообще не думали об ответственности, когда заводили семью. У меня осталось много злости к ним.
Свое детство Наталья вспоминает фрагментами. Благодаря терапии она узнала, что это нередкое явление для детей с тяжелым прошлым: психика будто хочет защитить от невыносимого, блокируя воспоминания.
— Слишком рано пришлось повзрослеть, — оценивает она свое прошлое. — Когда мне было 6 лет, убили бабушку, мамину маму, и моя мама выпала из жизни, была в депрессии. Отец все это время пил, бил маму и пытался ее душить. Помню постоянные скандалы, у нас всегда была битая мебель, стекла, посуда.
Наталья вспоминает, как ребенком вместе с братом сидела у окна и со страхом ждала прихода отца с работы.
— Я точно знаю, что моя тревожность родом из детства, потому что приходилось жить в хроническом стрессе: придет ли он сегодня, будет треш или нет. Это хроническое ожидание и напряжение очень выматывало и стало постоянным спутником и во взрослой жизни, — признается Наталья. — Я научилась считывать ситуации, по шагам и звукам дверного замка вычислять, пьяным ли пришел отец. Если пьяный, надо обороняться, если трезвый, закроет свою комнату и будет вечер тишины — редкие прекрасные моменты, когда у него заканчивались деньги, случались примерно три дня в месяц.
В детстве Наталью лишили базового чувства безопасности, которое так нужно ребенку. Когда ее отец бил маму, ей и брату приходилось разнимать взрослых, а не наслаждаться детской беззаботностью.
— Иногда отец мог не прийти: у него были другие женщины. Однажды мы видели его пьяным в магазине, когда он покупал сладости детям других женщин — а хотелось, чтобы нам. Но в большинстве случаев мы радовались, когда у него появлялись очередные женщины и он уходил от нас. Ведь нам уходить было некуда.
Ребенком Наталья испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, успокаивалась, когда отец исчезал, с другой — ждала от него эмоциональной поддержки и вовлеченности в ее жизнь. Сейчас она понимает, что такая близкая связь для зависимого практически невозможна.
— Единственный теплый момент был в мои 10 лет, когда он взял меня на зимнюю рыбалку. Мы тусовались и рыбачили, он пил с мужиками, но это выглядело добродушно. В моих старших классах папа уже не был личностью, у него случалась белая горячка, появились галлюцинации.
Мать Натальи развелась с отцом довольно рано, но они продолжали жить вместе в одной квартире. Сам факт развода они скрывали, имитировали благополучную семью. Престижная школа, профильный класс, где учатся дети из хороших семей, — не хотелось выбиваться из общей массы.
— В школе и в обществе мы не врали по поводу нашей ситуации, а просто избегали ответов. Чувства, с которыми мы жили постоянно, — это стыд, страх и тревога. В общем-то, не должно быть стыдно, ведь это его алкоголизм, а не мой. Но в обществе часто стигматизируют семьи с пьющими родителями фразой «Яблочко от яблоньки недалеко падает». Я много лет пыталась доказать, что яблоко может падать далеко.
Героиня считает, что выросла очень самостоятельной. В какой-то период у нее было одновременно три работы, она мало спала, много работала и постоянно активничала. Остановиться было «равносильно смерти». Отдохнуть она могла только за рулем.
— У нас в семье ни у кого не было высшего образования, а у меня их три. Я всегда думала, что должна быть самостоятельной и учиться до беспамятства. Я долгое время воспроизводила семейную историю в себе, потому что уютная и спокойная жизнь мне неизвестна. В 20 лет я начала встречаться с зависимым человеком, который меня бил. Я скрывала это полгода, а потом все же решилась расстаться с ним и пошла в терапию, чтобы научиться спасать себя, а не кого-то другого.
В 32 года Наталья узнала о жизни, в которой есть удовольствие.
— До этого я не понимала, как общаться с нормальными мужчинами, ведь зависимые для меня были как лучшие друзья. В психотерапии я училась выдерживать простые и скучные отношения, в которых не нужно устраивать скандалы. Я много страдала по этому поводу, но через год появились здоровые отношения. Мой нынешний партнер научил меня жить спокойно, а я научила его адреналину и приключениям.
Собеседница считает, что у детей алкоголиков есть два пути: спиться или кого-то спасать.
— Теперь я спасаю животных. Когда стало понятно, что отца спасти невозможно, я перенаправила энергию на спасение животных. У нас дома было 15 котов.
Со своей мамой Наталья напрямую поговорила обо всем, только когда стала взрослой, в 25 лет.
— Я начала спрашивать, почему она не уходила, как она себя чувствовала. И поняла, что в ее голове было много токсичных установок: у детей должен быть отец, семья. У нее была маленькая зарплата, не было жилья или родственников, и нужна была большая смелость, чтобы уйти. Когда мы были маленькие, мама спасала отца. А потом все мы тратили много энергии, чтобы просто выживать. Для всего остального просто не оставалось места, — рассказывает собеседница.
Когда Наталья пошла в терапию, ее отношения с матерью начали налаживаться, они стали доверительными. Отношения с отцом, к сожалению, исцелить так и не удалось.
— В нашу последнюю встречу мне было очень грустно, что он так и не смог победить свою зависимость.
Татьяна Зеленская — психолог и гештальттерапевт, ее профессиональный интерес — работа со взрослыми детьми алкоголиков (ВДА). Мы поговорили о том, что общего у взрослых, которые выросли в пьющих семьях, и как с этим работать — в терапии и в повседневной жизни.
— Кто такие ВДА и откуда взялось это понятие?
— Истоки этого явления появились еще в США, когда начали работать группы анонимных алкоголиков. Обнаружилось, что семья зависимого человека играет важную роль в его реабилитации и что это также затрагивает психику детей, которые растут в таких семьях. Впоследствии был сформулирован термин «взрослые дети алкоголиков», и появились группы, где они проходят программы «12 шагов», аналогичные тем, что используются для анонимных алкоголиков.
— Как зависимость родителей влияет на психику ребенка?
— Когда ребенок растет в семье алкоголика, его психика подвергается сильному стрессу. Он становится свидетелем хаоса, непредсказуемости, агрессии, что влияет на его восприятие мира. В этих условиях формируются такие черты, как тревожность, гиперконтроль, недоверие к людям и миру и низкая самооценка. Эти особенности продолжают проявляться и в зрелом возрасте, особенно в отношениях с другими людьми.
Часто ВДА начинают осознавать свои проблемы только тогда, когда у них появляются собственные дети. С ними актуализируются переживания из детства. Взрослые дети алкоголиков часто оказываются в состоянии гипертревоги, испытывают трудности в эмоциональном контроле и взаимоотношениях.
— Какие последствия оставляет детский опыт?
— У ВДА часто развивается чувство стыда, отсутствует доверие к людям, они выбирают постоянный контроль, даже в ситуациях, где он не нужен, ощущают вину за чужие проблемы, в целом для них характерна повышенная ответственность за других. Это все остается с детьми алкоголиков в зрелой жизни и влияет на их способность строить здоровые отношения. Из-за своего детского опыта взрослые дети алкоголиков часто вступают в отношения, похожие на те, которые были у них в семье. Им проще быть в стрессовых отношениях, чем в стабильных и безопасных. Такие связи становятся привычными, а спокойствие вызывает у них дискомфорт.
— Почему важно работать с психологом?
— Многие ВДА не осознают, как сильно их детский опыт влияет на их жизнь, и это может проявляться в постоянной тревоге, проблемах в отношениях и недостатке внутреннего удовлетворения. Первый шаг — это осознание, что вы взрослый ребенок алкоголика. Это помогает быть менее критичным к себе, увидеть, что многие проблемы — это следствия того, в каких условиях вы выросли.
Работа с психологом помогает разобраться в этих механизмах, осознать и изменить поведение, которое продолжает управлять их жизнью. Групповая терапия позволяет увидеть свои привычные модели поведения и получить отклик от других участников, что помогает осознать проблемы и искать решения. Индивидуальная терапия дает возможность более глубоко работать с эмоциями и тяжелыми переживаниями, особенно если в детстве было насилие.
Адреса и контакты групп для взрослых детей алкоголиков в Минске и других городах Беларуси вы можете найти здесь.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by