Прямо сейчас, пока мы записываем это интервью, десятки пар в Минске расстаются «навсегда». Можно представить, как звучат оскорбления — необдуманные, жестокие, те самые, о которых потом обязательно пожалеешь, — и разбиваются сердца. Или в полной тишине режут душу непрочитанные сообщения. Но — удивительное дело — уже совсем скоро многие обнаружат себя залипающими в сторис бывших, а то и заметят, как пальцы предательски строчат экс-возлюбленному эсэмэску о «первом дне весны».
Читать на OnlínerВ каких случаях отношения на самом деле не завершены? Стоит ли возвращаться к бывшим? Как правильно расставаться? Обо всем этом и не только журналистка Onlíner Полина Лесовец поговорила с психологом, автором книги «Достаточно смелости жить» Сергеем Янгибаевым.
— Почему пары распадаются?
— Потому что одной любви для долгосрочных отношений мало. Чувства могут быть самыми чудесными, но еще есть совместное проживание, быт, дружба, материальные штуки: квартира, ипотека, кредит… Одной любовью сыт не будешь.
Люди разные. Культура, истории, опыт — деталей, которые «делают» человека, тысячи. На способ мышления влияет количество вещей, которое подсчету не поддается, — вплоть до того, с какими игрушками вы играли в детстве и где лежала пыль в комнате… И вот встречаются два человека с разным опытом. Что произойдет дальше? Кейсы бывают максимально разные.
Во-первых, и здесь я буду банален, пары распадаются, потому что партнеры не умеют разговаривать. Нам проще бросаться упреками, чем использовать «я-сообщения» и прямо говорить о своих желаниях. Сказать «Мне больно» без манипуляций, обвинений и привычных защит сложнее, чем кажется. В итоге пара идет на все новые и новые витки агрессивного непонимания друг друга.
Во-вторых, существует эффект привыкания. В какой-то момент кажется, что мы максимально знаем и понимаем другого человека, его привычки и черты. Забываем, что люди меняются. Словно вешаем священные письмена в рамочку: это на всю жизнь, он такой, она такая. Сами же загоняем себя в ловушку «нерушимости». По Сартру, мы как будто поглощаем человека: «А-а-а, здесь все понятно, я его „проглотил“ и пошел дальше». Многим людям тогда действительно проще собрать вещи и не вернуться. Попытаться увидеть другого разным, иным, изменяющимся — это сложно.
В-третьих, мы часто путаем необходимость отдаления в паре с желанием расстаться. Я был бы рад дать вам четкий ответ, ясный алгоритм, однозначный маркер, как отличить одно от другого. Но правда заключается в том, что его не существует. Вообще, отдаление должно периодически возникать в паре. Постоянное слияние — это не окей. Баланс совместности и отдельности должен быть соблюден. Это не означает, что вам нужно шесть вечеров в неделю проводить в другой компании, без своего партнера. Или собрать вещи и жить в другой квартире — хотя и такое бывает. Нет, я имею в виду отдаление внутри одного пространства: он на кухне, она в зале — уже полегче. Важно, чтобы каждый из партнеров побыл «в коконе». В этом одиночестве, без партнера, компании и телефона, и рождается собственное «хочу».
В-четвертых, причиной расставания часто становится несовпадение в сексуальных потребностях. Я даже не говорю о чем-то относительно редком вроде подвязывания, плевков в лицо или аллергии на сперму партнера. Простое, самое легкое шлепанье по ягодицам может быть неприемлемо для одной стороны, а для второй — критически важно. И про это очень сложно говорить. В итоге люди расходятся.
В-пятых, мы, Homo sapiens, довольно эгоистичны, в моменты кризисов нам не хочется прилагать усилия, проще расстаться. Современная культура склоняет нас к индивидуализации. Мы как будто завязаны только на собственную жизнь. Очень легко, в один клик можем заказать еду или одежду и точно так же находим себе партнера на ночь или на две-три недели. Что-то не нравится — сразу получаем другое. Даже язык это отражает. Я слышу, как последние лет пятнадцать клиенты в моем кабинете говорят о романтических отношениях, словно о товарно-денежных транзакциях: «неэффективно провел с ней время», «он не выполнил обещание и получит штрафные санкции»…
К этому побуждают и культура Tinder, и поп-психология. Знаменитое упражнение: возьмите лист бумаги, выпишите плюсы и минусы своего партнера. То же самое мы делаем с утюгом и пылесосом. Так мы объективизируем человека.
Жизнь увеличилась, мы больше не живем по 30 лет и, соответственно, в течение 80 лет можем спокойно менять себе партнера каждые два-три года.
И в-шестых: а что нам досталось в наследство? Как будто в предыдущих поколениях все было идеально. Увы, родительский пример мы зачастую не можем взять с собой. Бо́льшая часть белорусов не знали, что это такое — когда в доме есть двое взрослых, или наблюдали, как родители друг с другом не разговаривали, расходились по разным комнатам, заводили любовников и любовниц… По-старому мы не хотим, а по-новому не умеем. Лучше всего наше поколение научилось работать — соответственно, мы все измеряем в рабочих категориях.
— А я-то думала, вы дадите фаталистический ответ. Ведь многие отношения изначально обречены. Встретились, скажем, зависимый и созависимая — сразу ясно, чем дело кончится.
— Конечно, такое тоже может быть. Люди часто встречаются своими травмами. А история созависимости сейчас вообще безумно популярна. Мы, люди, ее очень любим. Созависимость поощряется в обществе, культуре и медийном пространстве. Возьмите, к примеру, «Сумерки», где Эдвард залезает в окно, просто чтобы посмотреть, как спит Белла.
Созависимые отношения привлекательны тем, что в них можно бесконечно устраивать адреналиновые горки, драмы, и это выглядит по-киношному. Вы словно пишете собственную книгу или сценарий, становитесь героем интересного романа. И это, как я уже сказал, поощряется. На самом деле, в массовой культуре не так много примеров здоровых отношений. Их можно пересчитать по пальцам одной руки. «Шрек», например.
— Стоит ли возобновлять отношения с бывшими? Свежий пример: камбэк «Беннифер» — Бена Аффлека и Дженнифер Лопес — не продлился и трех лет.
— Если оба партнера успели «пролечиться» за время расставания, то почему бы и не возобновить отношения? Но всегда стоит задать себе вопрос: на каких условиях вы готовы вернуться? Что должно поменяться? И, главное, не сразу съезжаться и погружаться в быт, а попробовать по-настоящему начать заново: свидания, встречи, разговоры… А ведь это ключевая вещь: мы не умеем вступать в отношения медленно — сразу же бросаемся с головой. А по-хорошему нам бы первые несколько месяцев постараться понять, что за человек напротив, какие у него ценности… Может быть, этот мужчина — жесткий мизогинист, сексист и расист. Поэтому сближаться нужно о-о-очень медленно, а не как в сказках, где Золушка встречает принца и тут же выходит замуж.
Многим людям нравится сходиться-расходиться по несколько раз, потому что они предпочитают драму. Есть замечательный фильм Майвенн Ле Беско «Мой король», где отлично показаны такие отношения.
И здесь есть еще важный момент. Часто люди воспринимают друг друга как «бывших», хотя на самом деле все еще находятся в отношениях. Они разъезжаются, но продолжают поддерживать друг друга, общаться, периодически занимаются сексом. Это очень удобно: отношения вроде как продолжаются, все «плюшки» (комфортный секс, эмоциональная поддержка, привезти-подвезти, посмотреть за котом) на месте, но можно не вести совместный быт да еще и параллельно вступать в другие романтические связи. Скандальных вещей, которые есть в обычной паре, такие партнеры лишены: не нужно ни с кем делить место в квартире или ссориться из-за кредитов, а все плюсы близости сохранены. Я воспринимаю это как отношения. И часто указываю клиентам: ребята, вы вроде как разошлись, но на самом деле по-прежнему в браке, просто в другой форме.
— Как правильно расставаться?
— Важно прийти к своему партнеру и сказать все в лицо — при личной встрече, а не эсэмэской или сообщением в Telegram. Да что там сообщения в Telegram — в последнее время у меня в практике просто бум историй, когда человек, как в анекдоте, пошел за хлебом и не вернулся — без каких-либо объяснений. Были даже пары, где внешне супруги максимально нежны друг к другу, дарят цветы, надевают носочки, а потом один из партнеров молча встает, уходит «на тренировку» и больше никогда не возвращается. Такие разрывы потом очень болезненны для второй стороны, потому что визуально все и правда было хорошо.
Мы боимся говорить о расставании, потому что нас учат быть хорошими. Но конфликтный разговор не всегда заканчивается разрывом. Либо вы станете друг другу еще ближе, либо поймете, что нет, к сожалению, ничего не выходит, пора разойтись. В любом случае в диалоге вы сможете расстаться без ругани и фингалов — как физических, так и эмоциональных.
При расставании важно не только договориться о разделе имущества и опеке над детьми, но и выразить благодарность. Парадоксально, но претензия не отменяет хорошего. Важно держать в голове одновременно и счастливые воспоминания, и то, что не устраивало. Да, расставание болезненно для той стороны, у которой сохранилась любовь. Но, кроме уважительного разговора с партнером, нам ничего не остается.
— Заходить на страницы бывшего/бывшей в соцсетях, смотреть сторис, ставить лайки — это признак того, что отношения не завершены?
— Да. Скорее всего, есть какой-то эмоциональный радикал, который все еще держит. Причем это не обязательно любовь. Это может быть злость, ненависть, обида, разочарование, бессилие.
А еще после расставания можно скучать не по самому человеку, а по тому хорошему, что было рядом с ним. По потребности, которая реализовывалась в этих отношениях. Например, партнер каждый вечер обнимал вас, а вы тактильный человек и можете скучать именно по обнимашкам.
Мозг заточен искать наименее короткий путь. Хочу объятий — здравствуй, бывший. И не важно, что он бил и издевался. Мы склонны сразу идти к этому человеку, хотя бы на его страницы в соцсетях.
Помимо просмотров сторис, есть и другие признаки того, что отношения не завершены. Например, пересматривать совместные фотографии. Очень долго хранить вещи бывших. Или говорить «мы» после развода: «мы сходили», «мы планируем». К сожалению, четкого дедлайна здесь нет. Считается, что «внутреннее расставание» и адаптация длятся примерно полгода-год. Но это средняя температура по больнице. Современные исследования показывают, что переживание разрыва может длиться бесконечно долго — даже двадцать лет. Все зависит от того, насколько важными были отношения. Мозг — такая сволочь, может держаться долго. Поэтому здесь важно находить поддержку и дополнительные смыслы. Продолжать жить дальше.
— Типы привязанности влияют на то, как мы расстаемся?
— Да, конечно. Допустим, человек с избегающим типом привязанности — это действительно тот, кто может встать, собрать вещи, «уйти за хлебом» и не вернуться. Или сбежать, как только началось приближение.
Люди с тревожным типом привязанности могут манипулировать, реагировать в духе «Не ответил на сообщение — все, ты меня разлюбил, пора разводиться», «Не купил пироженку в пятницу вечером — все, двадцать лет совместных отношений, нежности, любви и верности отменяются, надо собирать вещи». Понятно, что я сейчас говорю очень утрированно.
А при тревожно-избегающем типе может происходить и то и другое.
— Маша Андреева в подкасте «Мыслить психотерапию» говорит, что нарциссы воспринимают расставание как постыдный личный проигрыш, а шизоиды — как тревожное разрушение привычного мира, и потому они ему сопротивляются. Вы с этим согласны?
— Да. И типы привязанности, и типы личностной организации (нарцисс вы, шизоид или невротик) влияют на нас. Проблема в том, что все это звучит слишком широко, обобщенно. А в каждом конкретном случае есть много важных нюансов и деталей. Нарцисс в психологии — это не какой-то ужасный психопат, а любой человек с ключевой потребностью в признании. То есть мы не имеем в виду психиатрический диагноз «нарциссическое расстройство личности» по DSM-5 (встречается всего в 1—2% случаев). Нет, мы говорим о 80% белорусов, которым важно признание. Да, действительно, они могут воспринимать расставание как некое поражение: «Я не справился, поэтому я либо накажу себя и буду до конца своих дней одинок, либо в следующий раз приложу еще больше усилий и сделаю лучше».
А у шизоида ключевая потребность — это безопасность. Когда человека бросают, она, определенно, нарушается — и все, жизнь — тлен, никому нельзя доверять, лучше оставаться в одиночестве.
Невротики из этой тройки условно самые «здоровые». У них ключевая потребность — это любовь, нежность и так далее. Поэтому они, на мой взгляд, более благополучно выйдут из расставания. Логика здесь такая: любовь прошла, я могу заняться своими чувствами и вступить в новые отношения.
Опять же я сейчас описываю происходящее широкими мазками. Все эти типологии безумно условны. И, помимо них, нужно учитывать огромное количество факторов, включая, например, архитектуру квартиры, в которой вы выросли, и что сделал прапрапрапрадед пять поколений назад.
— Может быть, людям просто нравится «раскладывать по коробочкам», упрощать? Диагностировал себе какой-нибудь тип — и готово, есть ответ на главный вопрос жизни, вселенной и вообще.
— Это правда, людям нравится упрощать. К тому же рационализация — один из способов избегания боли и любых других чувств при расставании. Так проще, легче. Потом, правда, люди приходят на терапию и говорят: «Головой все понимаю, но все равно продолжаю делать».
— Действуют ли в случаях с дружбой длиной в десятилетия те же законы расставания, что и в романтических отношениях?
— Да, хотя есть нюансы. Я бы отнес сюда не только старинную дружбу, но и любые отношения, которые длятся десять-двадцать лет, в том числе профессиональные. Заканчивать дружбу, которая началась еще в школе, или увольняться из компании, где проработал бо́льшую часть взрослой жизни, может быть так же больно, как и разводиться. Для мозга любое расставание равносильно смерти. Человека нет рядом — и все, мозг правда воспринимает это так, как будто кто-то близкий умер. Поэтому здесь важно отдавать себе отчет в происходящем и уважать свои эмоции.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by