Квартира Влада и Нии находится в обычной старой гродненской панельке. На пороге их дома нас встречают два красивых кота. Они лащатся, мурлычут и принимают за своих. Только потискав пушистые бока, мы здороваемся с героями. Влад сидит в инвалидной коляске, Ния стоит рядом — они улыбаются нам, спрашивают о дороге и предлагают чай. В комнате, где мы будем говорить, приятно пахнет благовониями. Где-то рядом с окном стоят ходунки. Влад сам пересаживается из коляски на диван, а Ния садится на стул чуть поодаль — кажется, что главным героем этого разговора будет парень. На самом деле историю ДТП, тяжелого восстановления и возвращения к жизни (пусть высокопарно, но здесь это оправданно) рассказать они могут только вместе.
Читать на OnlínerЗаядлым пользователям TikTok ролики с парнем после ДТП могли попадаться не раз. Вот он встает спустя 82 дня после аварии, вот пытается натянуть футболку, садится или впервые вместо жидких йогуртов из шприца пьет чай, а вприкуску ест кусок батона. А вот здесь он обращается к подписчикам и обещает, что скоро будет разговаривать не так смешно, потому что занимается по книжкам для дошколят. Те самые тетрадки с детскими заданиями вроде «проведи линию» или «найди совпадения» стопкой лежат в коридоре.
— Влад, как себя чувствуешь? — мы начинаем разговор с главного вопроса.
— Прекрасно! — он говорит медленно, будто слегка разжевывая слова. А еще постоянно улыбается.
Ему 23 года, родился и вырос в Бобруйске. Крепкий парень когда-то задался целью стать фитнес-тренером — поступил в университет, ходил в зал, встречался с друзьями. Словом, жил обычной жизнью. В TikTok есть ролики, где видно, каким был Влад до аварии. Возможно, вы бы назвали такого парня качком. Но за месяцы в больнице он сильно похудел.
Скорее всего, случилось все так: на столичной улице Маяковского Влад уснул за рулем, автомобиль снес знак на разделительной полосе, врезался в столб опоры моста, потом машину отбросило под попутный мусоровоз. Удар пришелся как раз на водительскую сторону. Второй водитель не пострадал, суда не было. Все это парень рассказывает с чьих-то слов — сам он не помнит не только день ДТП, но и целый месяц жизни до этого. Теперь он разбирается с последствиями: тяжелая черепно-мозговая травма и перелом ребер. Перелом зажил быстро, а вот ЧМТ все еще дает о себе знать.
— Я помню только, как очнулся уже в реабилитационном центре. До этого месяц провел в коме, потом около месяца — в больнице, потом еще месяц — на реабилитации. Рядом со мной все это время были родные люди и любимая девушка.
Так что страшно мне не было, ужаса или депрессии я не чувствовал.
Во время разговора Влад чаще смотрит не на нас, а на любимую девушку. Если вставляет реплику и перебивает, то извиняется перед ней. А рассказы друг друга они подхватывают и дополняют со скоростью света. История знакомства Влада и Нии звучит покруче, чем в сценариях кино. Девушка прилетела в Беларусь из Дубая, чтобы сделать визу в Италию. Дальше по плану: учеба на юриста, встречи с друзьями, традиционные путешествия всей семьей два раза в год (папа Нии — пилот, поэтому любит гонять по миру не только по работе). Но тут случается коронавирус, и Ния в прямом смысле застревает в Беларуси — стране, о которой она раньше ничего не знала. Ни языка, ни друзей, ни планов — жизнь пришлось перекраивать на ходу. Так и хочется наклеить нафталиновый стикер «Это судьба».
Встретились Влад и Ния на улице возле клуба, разобщались, начали встречаться. Около года были «обычной», хотя и очень красивой парой: ходили на свидания, съехались и завели первого кота, планировали путешествия и строили планы. А потом случилось то, что раскололо их жизнь на банальное до и после.
Фото аварии, в которую попал Влад, быстро разлетелись по новостным пабликам. Парень работал в такси, ездил на электромобиле — все это было в формате подработки на месяц-другой. Для него события с 1 октября до середины декабря прошлого года — это ошметки воспоминаний, за которые он пытается хоть немного ухватиться. В противовес этому — Ния, которая произносит сложные медицинские термины, помнит четкие показатели печени и то, как улучшалось состояние Влада по дням. День аварии отбился в ее памяти буквально по часам.
— В тот день Влад должен был приехать из Минска в Гродно: через два дня у меня был день рождения. Я написала ему сообщение, что иду спать, — это было в 05:30. Через полчаса он попал в аварию. Я проснулась около десяти утра, вижу, что от него нет никаких сообщений. Это показалось мне странным, но я никогда ему не звоню: вдруг спит после работы?
В тот день у меня было чувство, что что-то не так. Но я решила, что думаю больше, чем надо.
О том, что беспокойство лучше отложить в долгий ящик, говорил опыт: Влад мог готовить сюрприз, такое уже бывало. Успокоившись, Ния пошла на кухню, сделала себе завтрак и старалась вести себя как обычно. Правда, к еде она так и не притронулась. Минут через 5—10 девушке написал друг Влада — они вместе подрабатывали в такси.
— Он спросил: «Ты знаешь, где Влад?» Оказалось, что они должны были встретиться на Зыбицкой после смены, поесть и вместе поехать домой. Но Влада все не было. Проверили дома — нет. Я попробовала позвонить маме Влада, но она долго не отвечала. Честно, я уже молилась, что пусть он будет с какой-нибудь девушкой дома. Сейчас я понимаю, что так было бы лучше — я бы простила, — последние слова Ния говорит буднично, в ее искренность поверить легко.
Один из друзей начал обзванивать отделения милиции и больницы Минска. Так он узнал, что случилось с парнем, — на тот момент Влад был уже в реанимации. Спустя время Ния узнает, что тот самый друг позвонил ей не сразу: хотел сперва узнать, насколько все серьезно.
— Он позвонил мне и сказал, что с Владом все хорошо. Тогда я не знала, в каком тяжелом состоянии людей привозят в реанимацию: никто из моих близких не попадал в такие аварии. Друг рассказал, что Влад живой и сейчас спит. В тапочках, домашней одежде и с телефоном в руках я побежала на маршрутку — даже не закрыла дверь на замок. В Минске я была часов в семь вечера. Пока ехала, мне перезвонила мама Влада. У нее было хорошее настроение, она спросила, доехал ли Влад в Гродно, как у нас дела. Я поняла, что она ничего не знает. Отправила ей фотографии аварии и рассказала, что произошло.
Позже Ния вспомнила, что в то самое утро уже видела кадры аварии в новостях. Но тогда она еще не знала, что 23-летний безымянный водитель — ее Влад. Приехав в Минск, девушка сразу же помчалась в больницу. Она умоляла медперсонал пустить ее к парню, но по правилам так было нельзя. Обиды у Нии нет: как юрист, она понимает важность правил и норм. А тогда из больницы она ушла ни с чем. И все же одно было известно точно: Влад жив.
— У меня не было с собой никаких вещей. Я даже думала, что буду ночевать на вокзале… Влад, сиди нормально, пожалуйста, — Ния делает паузу и строго смотрит на полуразвалившегося на диване парня; мы дружно улыбаемся такой строгости. — В итоге я пошла к друзьям. Оказалось, что они знакомы с медсестрой, которая работает в той самой реанимации. Врачи говорили сложными терминами — понять их было бы сложно даже тому, кто хорошо говорит на русском (Ния говорит с легким акцентом, в разговоре буквально несколько слов она произносит на английском, а Влад подсказывает. — Прим. Onlíner).
Я тогда думала: главное, чтобы был живой. Не важно, без рук, без ног — только бы он все понимал.
Врачи разрешили навестить парня на следующий день, прийти нужно было к двенадцати часам. Под дверями больницы Ния была уже в восемь, приехала и мама Влада. Впервые после аварии девушка увидела Влада мельком: его везли на компьютерную томографию. Всего за пару секунд Ния заметила, что на лице у парня нет ран. Это дало ложную надежду, что с ним все хорошо.
— Когда нас пустили в реанимацию, я не смогла подойти к его кровати. Стояла возле двери… Хотя мама Влада звала меня подойти ближе. Я видела, что он весь укрыт. Он показался мне таким большим — потом я узнала, что это из-за сломанных ребер. Казалось, что он просто спит, совсем как дома, только повсюду торчали трубки.
На следующий день Ния поехала в Гродно: нужно было написать заявление в университете и предупредить, что около месяца ее не будет. История восстановления затянется на три. А самое сложное было еще впереди.
Дальше почти всю историю с реанимацией, больницей и реабилитацией рассказывает Ния. Пока Влад находился в коме, девушка была рядом с ним каждый день. Тут можно долго писать о любви и вере, но все это разбивалось на осколки при столкновении с реальностью. Анализы Влада были настолько плохими, что врачи переспрашивали у Нии, готова ли она узнать прогнозы. В один день девушка почти поверила, что ее любимый человек уже мертв.
— Я трогала его руку — она была как камень, а он весь посинел. Рядом лежала девушка, у которой был инсульт, — она тоже была в коме, но внешне было понятно, что жива. Глядя на Влада, я думала, что он уже умер, а мне об этом просто не говорят. Только по приборам было понятно, что его сердце еще бьется.
Ния решила, что не может просто ждать. Она сделала фото всех анализов и отправила их врачам из Таиланда, Дубая и Шри-Ланки. Один из медиков сказал прямо: судя по некоторым показателям, Влад умирает. Ния подходила к дверям реанимации и 15 минут собиралась с мыслями. Что, если она войдет, а он уже…
Дальше начались качели: спустя примерно неделю с момента аварии Влад очнулся, потом ему стало хуже, кома, спазмы, которые напомнили Ние приступы при эпилепсии, закатывание зрачков. Влад снова пришел в себя 25 октября.
— Он так сильно сдавил мою руку — наверное, ему было очень больно. Его быстро перевели в обычное отделение, а дальше снова сильные спазмы. Он царапал себя, даже вырвал мочевой катетер — все было в крови, а изо рта шла пена… Потом он снова попал в реанимацию, но там ему быстро стало лучше.
— А что ты чувствовала все это время?
— Можно, я отвечу? Я знаю, — Влад говорит это, не отрывая взгляд от Нии. — Для нее было не важно, буду ли я ходить, буду я инвалидом — в любом состоянии она готова была сделать для меня что угодно.
— Первое время, когда он еще был в реанимации, я не давала себе думать. Я такой человек: мне нельзя давать волю эмоциям. Я даже не плакала, но была грубой в разговорах с друзьями, злилась на всех. Мне хотелось только, чтобы ему стало лучше. Я искала лекарства, консультировалась с врачами, планировала, что увезу его на реабилитацию в Таиланд. Для этого я даже позвонила папе в Дубай, чтобы он продал мою часть дома: нам нужно было около $30 тыс.
Эмоциональные качели раскачивали девушку каждый день: сегодня Владу лучше, но что с ним будет завтра? Ния решила, что нужно найти людей, которые пережили такую же травму. Девушка искала истории в Instagram, TikTok и на YouTube.
— Тогда я боялась, что он может провести в вегетативном состоянии всю жизнь — просто лежать и смотреть в потолок. Нам говорили, что, даже если человек находится в таком состоянии два года, есть шанс его реабилитировать. Когда Влад вышел из комы, я благодарила бога. Он всегда заботился о своем здоровье, много читал на эту тему, ходил в зал, следил за питанием. Влад любил свою жизнь — я знаю, что он не хотел бы просто лежать без движения и смотреть в потолок.
— Влад, ты согласен?
— На сто процентов, — отвечает он, даже не задумываясь.
— Поэтому я понимала, что он не хотел бы провести всю жизнь без движения. Пусть лучше мне будет больно из-за того, что я его потеряю, — я смогу с этим жить. Я читала, что люди в таком состоянии все понимают, но ничего не могут сделать.
Я видела, как тяжело было Владу эти несколько недель, когда он не мог говорить, а мы не всегда понимали, что ему нужно.
Прогнозы врачей обнадеживающими были едва ли: один специалист говорил, что у Влада высокий шанс застрять в вегетативном состоянии — возможно, не навсегда, а на несколько лет.
— После ЧМТ люди могут проявлять агрессию, улыбаться или плакать. Сперва Влад часто плакал — его мозг не мог это контролировать. А потом он начал смеяться — просто так. Ему можно было сказать любую ужасную новость, а он бы продолжил смеяться.
Влад пробыл в таком состоянии неделю — это время Ния называет самым страшным. Девушка знала: в коме парень точно не чувствовал боль, а сейчас, даже если ему больно, он не может попросить помощи. Чтобы проверить реакцию Влада, Ния постоянно задавала ему простые вопросы. Например: ее зовут Маша? Ноль реакции. А если сказать Ния? Влад медленно закрывал глаза: верно. Значит, он понимает, реагирует и помнит. В какой-то момент Влад даже улыбнулся, глядя на фото любимых котов.
Когда Влад пришел в себя и потихоньку начал восстанавливаться, Ния решила делиться их историей в TikTok. И нет, это не для заработка, хайпа или внимания. К моменту переезда в Беларусь Ния уже была успешным блогером в YouTube: как-то начала снимать видео для друзей по приколу, а потом один ролик залетел на миллион просмотров. Так блог стал стабильным источником дохода: в 20 лет девушка прилично зарабатывала даже по дубайским меркам. Так зачем это все? Ния отвечает просто: для тех, кто пытается найти ответы, помочь близкому человеку, кому больно и непонятно, что будет завтра.
— Такого, что я сижу в реанимации, плачу и снимаю себя на телефон, не было. Все фото и видео я делала для врачей. Перед публикацией спросила, не против ли Влад. Помню, выложила первый ролик вечером и легла спать, а утром подписчиков уже было 5000. Люди начали писать мне, спрашивали о нашем лечении — я отвечала всем. Я начала выкладывать видео каждый день — помнила, как сама искала хоть какую-то информацию, пока Влад был в коме. Поэтому всегда пишу, сколько времени прошло с момента травмы и чему он научился за это время. Если бы я нашла такой аккаунт в самом начале, это было бы круто.
У всех восстановление происходит по-разному, и пример Влада не гарантия успеха для других. Но еще это поддержка, которую они дают незнакомым людям: каждую неделю Ния пишет тем, кто рассказал ей историю своего близкого человека, спрашивал о восстановлении и просил советы. Увы, но хеппи-эндом истории с ЧМТ предсказуемо заканчиваются не всегда: один из тех, кому нужна была помощь, недавно умер.
— У меня есть опыт в продвижении, но я не рассчитывала, что ролики будут набирать столько просмотров. Нам пишут люди со всего мира, хотя я думала, что все ограничится Беларусью.
Ния смеется и раскрывает секрет Влада: парня очень порадовало, что лайки под его видео поставил Егор Крид. Несколько лет назад парень был на концерте певца — говорит, что понравилось. Пока в планах и дальше показывать процесс восстановления, а дальше — создать еще и YouTube-канал. Влада уже узнавали в стоматологии, в реабилитационной клинике и даже на прогулке по торговому центру.
— Мне бы хотелось, чтобы люди обратили внимание на такие истории. Я раньше даже не знал, что у нас есть такие больницы, как люди восстанавливаются после ЧМТ. Я сам видел тех, кто лежал с открытым ртом и не мог двигаться.
Хочется, чтобы люди извлекли какую-то пользу: если кто-то столкнулся с такой же ситуацией, может, им станет чуть легче.
В роликах можно посмотреть, как многому Влад научился (снова) за эти месяцы. Ния говорит, что в комментариях иногда пишут подростки: мол, «ничего себе, он кушает сам, я такое умел в 2 года». Такие слова не задевают: понятно, что это шутка, а каждая новая старая умелка Влада — это большая победа. Даже если в 23 года он снова учится ходить, говорить или делать себе любимый бутерброд.
— Первое, чему я научился, — это сидеть. Это было очень тяжело с учетом того, что два месяца я лежал. Это не больно, но очень дискомфортно. Правильно? — Влад снова обращается к Ние, которая помнит все за двоих.
— Нет. Первое, чему ты научился, — это наклонять голову. Говорить он смог, когда из горла убрали трахеостому, шепотом выговаривал некоторые слова. Тогда ни руки, ни ноги, ни мимика не работали, он мог только смотреть и моргать — так мы общались. Помню день, когда к нему вернулся голос. Я что-то делала возле его ног, на лицо Влада не смотрела. И тут слышу, будто кто-то называет меня по имени — Нимеша. Я подумала, что мне это показалось из-за недосыпа (за все время, пока Влад был в больнице, я потеряла 15 килограммов). И вот я слышу, как мое имя произносят еще раз. Поворачиваю голову, а Влад улыбается! Я положила голову рядом с его ртом, а он тихо так говорит: «Люблю тебя». А спустя две-три недели уже даже начал командовать, — улыбается Ния. — Сейчас у тебя голос как до ДТП.
Влад вернулся домой под Новый год — спустя три месяца после аварии. Дальше по плану реабилитации. Сколько их потребуется, как надолго все затянется, покажет прогресс. Но уже можно немного порадоваться: по словам Влада, врач в реабилитационной клинике призналась, что помнит только три случая такого восстановления.
— Примерно 13% людей в мире восстанавливаются так же, как Влад, в первые полгода после ЧМТ, — Ния подхватывает тему, и кажется, что в ее голове полный медицинский справочник. — Сейчас ему нужны массаж, потому что в ноге осталась гематома, ЛФК и логопед. А вчера Влад уже сделал первые шаги!
Пока по квартире Влад передвигается в коляске. В бытовом плане он все больше справляется сам: приготовить чай, сходить в душ или туалет, почистить зубы — еще недавно все это вместе с ним делала Ния. Буквально за день до нашей встречи ребята впервые выбрались в торговый центр. В ролике они расскажут, что это было первое свидание после ДТП.
— Единственная проблема — это вызов такси. Ждать нужно минут 20: некоторые принимают заказ, потом замечают, что поедет человек с коляской, и отменяют поездку. Зимой возить коляску по снегу тяжело, летом мы бы могли хоть каждый день выходить гулять. Я знаю, насколько это важно для Влада: мне нравится сидеть дома, а вот он очень любопытный человек. В Новый год, когда еще не ходил, услышал, как кто-то ругается на улице, — подъехал ближе к окну послушать, — смеется Ния.
Ребята отвечают в один голос: ходить Влад будет точно, это вопрос времени. Сам парень уверен, что все зависит только от него. А с поддержкой любимой девушки он готов на все.
— Чем раньше я восстановлюсь, тем лучше. Потому что у меня много планов: нужно начать ходить. А самый смелый шаг — это сделать предложение. Ну, и еще хочу купить машину.
— А не страшно водить после аварии?
— Нет, хотя любимая говорит, что за руль я больше на сяду, — Влад улыбается и поглядывает на Нию. — Но в такси точно работать не пойду.
Влад встает с дивана, выпрямляется в полный рост. Только сейчас мы замечаем, что он примерно на две головы выше Нии. Он тянет к ней руки, она же стоит в паре метров от него и мотивирует сделать шаг, а потом еще один. В ее голосе не твердость, скорее уверенность: он сможет. С непривычки мы задерживаем дыхание и представляем, как больно ему будет падать. Но нет, он идет к ней, берет за руку, а потом нежно обнимает. Ния улыбается и прикрывает глаза. Мы все вместе выдыхаем.
— Тем, кто сейчас переживает что-то похожее, я желаю терпения. Я такой человек, которому это несвойственно… Когда Владу было хуже, он мог показывать характер, говорить, что «это не хочу», мог не давать сменить ему памперс — было тяжело, я не привыкла к такому. Но мне нужно было решать вопросы, делать все, чтобы ему становилось лучше. Еще я бы советовала всем верить в лучшее, хотя понимаю, как это непросто. Когда Влад был в коме, мне многие советовали думать позитивно — на это хотелось сказать «Да заткнись ты!». Слова никак мне не помогали.
Нужно уметь думать головой: если поддаваться эмоциям, будет хуже. Думаю, это касается любых ситуаций.
На прощание мы снова гладим котов: оказывается, рыжика ребята взяли с улицы, а скоро хотят взять еще одного. Уже завтра у Влада начнется новый курс реабилитации — пока что он провожает нас, сидя в инвалидной коляске. Кто-то написал ему в комментариях, мол, парень выиграл эту жизнь. Влад тогда ответил: а как иначе, если Ния рядом.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by