Коронавирус бьет размашисто и жестко, с каждым днем накрывая все больше и больше людей. Статистика заболевших тоже растет молниеносно. В среду утром Минздрав сообщил, что выявлено 2076 новых случаев COVID-19. Несмотря на это, в нашем обществе хватает тех, кто не верит в опасность болезни, отказывается носить маски, а кто-то и вовсе уверен, что коронавирус поражает преимущественно пожилых, немолодых или тех, у кого ярко выраженные проблемы с иммунитетом. Но это далеко не так.
Читать на OnlínerНаши сегодняшние герои — молодые белорусы (им всем нет 40 лет), никогда прежде не испытывавшие серьезных проблем со здоровьем, однако все они пережили ковид в тяжелой форме. Мы публикуем их монологи — о лечении, страхе и убеждении в том, что они столкнулись с очень коварной болезнью. Не пытаемся никого ни в чем переубедить, а просто рассказываем, как бывает на самом деле.
Александру буквально через несколько дней исполнится 29. Он айтишник, работает преимущественно из дома, но и эта изоляция не уберегла его от коронавируса.
— Заболел в сентябре. Точно не знаю, как это произошло, — вспоминает собеседник. — Возможно, в магазине или в баре, где встречался с товарищами, хотя провел там не так много времени. Поначалу просто болело горло, начала до 38,5 подниматься температура. Подумал, ничего особенного, простуда. Сбивал ее обычными порошками и таблетками. О коронавирусе, если честно, вообще не задумывался. Однако спустя несколько дней перестал ощущать вкусы, запахи и понял, что все, приехали.
В поликлинике мне сразу же сделали ПЦР-тест и буквально на следующий день сообщили, что результат положительный. Через пару дней ко мне домой пришел ковидный врач и выписал рецепты на лекарства. Но, честно говоря, мне они не сильно помогали и течение болезни не остановили.
Я уже не мог вдохнуть полной грудью, начиналась какая-то резь, и стало понятно, что с легкими что-то не так. Такое неприятное ощущение нарастало с каждым днем. Знакомые врачи посоветовали не стесняться и вызвать скорую. В итоге приехала врач, сделала укол, от которого вроде бы полегчало, но она призналась, что мест в больницах сегодня нет, бригада может меня туда завезти, однако оттуда наверняка отправят лечиться домой. Если станет хуже, посоветовала попробовать вызвать скорую завтра.
На следующий день я сходил на компьютерную томографию в частный медцентр, и мне сообщили, что поражение легких — до 75%. Цифра высокая, но главный показатель — сатурация, а она у меня была относительно в порядке. Ночью меня начал съедать режущий кашель, я не мог без одышки дойти от кровати до туалета. Решил, что тянуть нечего, и вновь вызвал скорую помощь. На этот раз мне сказали собираться в больницу.
Когда я приехал в «десятку», мне показалось, что чувствую себя получше и все не так уж и плохо. Подумал даже, что стоит отказаться от госпитализации, дома отлежусь. Однако утром мне сделали анализ крови, после чего перевели в реанимацию. Как мне объяснили, начался цитокиновый шторм, и его первым делом нужно сбить. Мне кололи лекарства, подвели к носу специальные трубки с подачей кислорода, чтобы легче было дышать, и за несколько дней сумели привести меня в порядок.
Палата, в которой я находился, была полностью заполнена больными. В ней лежали и мужчины, и женщины. Я был самым молодым. Коек не хватало, и за каждое место в реанимации врачи буквально бились. Места никогда не пустовали. Вот наглядный пример.
В какой-то момент женщина, лежавшая на соседней койке без сознания, умерла, и через час на ее место привезли нового человека.
Эмоционально находиться там было достаточно сложно. Атмосфера была соответствующая. В реанимации люди иногда просто начинали сходить с ума, срывая с себя все катетеры и провода, швырялись банками, и их пытались успокоить, чтобы они не навредили ни себе, ни остальным. Но моя психика пыталась запретить чувствовать страх, и я свое нахождение там воспринимал как приключение. Верил, что со мной, несмотря на происходящее, все будет хорошо, и меня это обнадеживало. Помогали поддерживать нормальное настроение врачи-реаниматологи. Подбадривали также моя девушка и друзья. Да, возможности с кем-то связаться по телефону в реанимации нет (этого очень не хватает), но мне ежедневно писали письма, и это тоже обнадеживало.
В реанимации я провел четыре дня. Меня хотели подержать там чуть дольше, но необходимо было уступить место для женщины в очень тяжелом состоянии. Когда перевели в общее отделение, я понял, как за время болезни физически ослаб. В какой-то момент попытался как-то присесть и поднять что-то с пола, но сразу ощутил, как у меня подкашиваются ноги.
Уже после выписки я осознал, что не могу нормально концентрироваться. Несколько лет вожу машину, но стало ясно, что какое-то время за руль точно не сяду. Зрение сразу тоже стало хуже, но уже немного восстановилось.
После больницы стало накрывать морально. Если там я чувствовал себя более-менее уверенно, то тут, когда осознал, через что прошел, появилась тревога. Как я уже говорил, в процессе воспринимал все как приключение, а потом понял, что вокруг же люди умирали. И, наверное, я тоже мог оказаться среди них…
Сейчас всех своих близких отправляю прививаться. Сам до болезни не вакцинировался исключительно по собственной глупости. Думал, позже все сделаю, жалко было тратить на это время. Был уверен, что ничего страшного не произойдет, я ведь молод и здоров. Даже не помню, когда в последний раз болел простудой. А в итоге выпал на месяц, оказавшись в реанимации.
Ну и отдельная тема — врачи. Не знаю, как они со всем в больницах справляются. Им, медсестрам и санитаркам, не жалеющим себя, от меня невероятная благодарность. Они выполняют адскую работу и в любой ситуации остаются людьми, помогают сохранить позитивное настроение и говорят что-то подбадривающее.
Владимиру из Минска (парень попросил не называть настоящее имя) 26 лет. По его словам, он всегда ответственно относился к коронавирусу, но болезнь сложила и его. Причем закончилось все госпитализацией, галлюцинациями и кислородным аппаратом.
— Помню, был конец лета. На работе заболела коллега, и через пару дней после контакта с ней у меня появились температура, насморк и кашель. Вскоре состояние ухудшилось, и я пошел в поликлинику, где мне сделали необходимые анализы, прописали таблетки и отправили домой.
Парацетамол поначалу сбивал температуру, но потом вообще перестал работать, и столбик термометра доходил до 38,8. К вечеру температура стала еще выше, и я вызвал скорую. Сделав укол тройчатки, мне предложили обследоваться в больнице. Я согласился. Там взяли кровь из пальца, сделали рентген, КТ и сообщили, что у меня двусторонняя пневмония и поражение легких, правда, с небольшим процентом.
Поначалу чувствовал себя относительно нормально, но температура не спадала. Меня стали прокапывать хлоридом натрия, парацетамолом, а потом еще добавился антибиотик. Пару раз пытались сбивать температуру все той же тройчаткой, однако вскоре и она перестала помогать. Постепенно мне стало становиться хуже, и на четвертый день нахождения в больнице меня перевели на кислород. Мне было достаточно тяжело. Очень мутно представлял, что происходит вокруг. Были галлюцинации, я не отвечал на телефонные звонки.
Я испугался и начал думать, что это конец, а дальше — искусственная вентиляция легких.
Тем более критическая норма сатурации кислорода — это 92%, а моя иногда падала до 85%. Когда ходил в туалет, жутко кружилась голова, и врачи просили, чтобы я, если встаю, открывал дверь в палату. Так они понимали, что я пошел в уборную и что если долго оттуда не выхожу, то мне нужна помощь.
В таком жестком состоянии я пробыл пару дней. Позже температура чуть- чуть снизилась, вернулся аппетит, но с кислородом я был вынужден пролежать еще неделю.
Всего в больнице я пробыл три недели. Как объяснил врач, у меня, скорее всего, был дельта-штамм, поскольку, кроме лишнего веса и некоторых вопросов с печенью, проблем со здоровьем не было, а обоняние и вкус не пропадали. Якобы обычный ковид не должен был так срубить меня, и тут, вероятно, дело было в чем-то другом.
Много ли я видел в больнице молодых ребят? Не знаю, мне не особо разрешали гулять по коридорам, но на кислороде в основном лежали люди пожилого возраста или около того. Несмотря на это, ковидом переболели практически все мои друзья и знакомые — кто-то в первую волну, кто-то позже. Самая тяжелая форма болезни была у меня. До больницы из друзей никто не доходил.
В общей сложности на больничном я провел чуть больше месяца. Столкнулся с сильной одышкой. Сейчас с этим попроще, но после болезни даже минимальный холмик становился для меня серьезной преградой.
На какие мысли подтолкнула эта история? Убедился, что обязательно нужно вакцинироваться. Ну и очень обидно видеть в общественном транспорте либо людей без масок, либо носящих их неправильно. А ведь на врачей выпадает огромная нагрузка, и я даже не могу представить, как они справляются, когда к ним попадает несколько таких тяжелых пациентов, как я.
Влад очень давно не обращался за помощью к медикам. Как он объясняет, в этом не было надобности, но этим летом все кардинально изменилось. Его госпитализировали с коронавирусом, а борьба за его жизнь превратилась в затяжное соревнование, победу в котором, к счастью, одержали врачи.
— Всегда думал, что я самый здоровый человек на свете, — с улыбкой рассказывает Влад. — Что говорить, если последний раз был в больнице 20 лет назад, а лет 10 назад обследовали сердце: делал УЗИ, покрутил педали, и меня отпустили. Вырос я в Браславе, все время проводил с ребятами на озерах. В детстве мог заплыть очень далеко, а до недавнего времени даже не знал, к какой поликлинике я отношусь. В вакцинации надобности для себя не видел и откладывал ее на более поздний срок.
Однако в итоге в июне заболел. Даже не знаю, где заразился, но работаю в компании, офис которой расположен в торговом центре. Сами понимаете, огромное количество людей, входные двери постоянно трогают руками и так далее. Ну невозможно там уберечься от вируса, даже если соблюдать все меры предосторожности.
В первый день болезни температура была 38 градусов, потом она с каждым днем становилась только выше, и я начал задыхаться. Скорая помощь меня сразу отвезла в шестую больницу. Мне сделали анализ на коронавирус, рентген и положили в палату. Поскольку я не мог толком дышать, дали кислородную маску. Проходит день, ко мне приходят врачи и говорят: «У вас два варианта: либо вы через два дня сгорите, либо примете один препарат. Он уничтожает иммунитет и само воспаление, а дальше уже шансы 50 на 50».
Вариантов особо не было, и я согласился. Через какое-то время врачи пришли измерять показатели и увидели, что у меня давление и пульс в два раза ниже нормы. Буквально сразу на каталке отвезли в реанимацию, где подключили ко всей аппаратуре. Сердце не выдерживало, и мне ввели временный кардиостимулятор, отрегулировав тем самым необходимый сердечный ритм. Две недели я пробыл в реанимации, и врачи все время боролись, чтобы ритм сердца был нормальным. Этого добились, но у меня была еще одна проблема: постоянно падала сатурация, скатившись примерно до 80%. К тому же доктор объяснил, что к вирусной пневмонии присоединилась еще бактериальная.
Я потреблял очень много кислорода, частота дыхания была высокая. Мне сказали, что мышцы легких не справятся, и меня подключили к аппарату ИВЛ. Но загвоздка была в том, что я не мог синхронизировать дыхание с работой аппарата. Мне часто меняли капельницы, и в какой-то момент я просто отрубился. Проснулся от того, что мне хреново. В горле и в носу стоят трубки, вижу перед собой врача, а он мне говорит: «Вы проспали месяц». Оказалось, что я целый месяц пролежал в коме! В это время мне сделали компьютерную томографию, которая показала 80% поражения легких. За тот период у меня атрофировались мышцы, на ногах образовались пролежни, я не мог сразу пошевелить руками и ногами. Постепенно начал шевелить пальцами — и так в результате расшевелился.
После пробуждения еще несколько недель был подключен к ИВЛ, меня постепенно готовили к отключению от аппарата. Как потом объяснили врачи, я за это время прошел все круги ада. Было и заражение крови, и почки отказывали, из-за чего переливали кровь и несколько раз делали гемодиализ, но врачи помогли. Вы просто не знаете, какие они молодцы в шестой больнице! Сидели со мной и днем, и ночью, и по выходным. В такой непростой ситуации медики работают идеально, они старались и стараются бороться за каждого пациента.
Меня по большому счету вернули с того света — настолько все было плохо. За те три месяца, которые провел в больнице, я видел, что с ИВЛ сняли всего два человека, и с таким поражением легких, как у меня, никто не выживал. Людей просто упаковывали в черные пакеты и увозили из палаты. У меня таким образом часто менялись соседи, и я своими глазами видел, как умирает человек. Начинал пищать аппарат, минут 40 врачи проводили реанимационные мероприятия, откачивали, а потом приносили черный пакет. Кровать перестилали, и вскоре на ней появлялся другой пациент.
Какие у меня последствия от коронавируса? После комы все изменилось. У меня поменялись все ценности. Раньше хотел лучшую машину, а сейчас это на втором плане.
Хочется просто улыбаться, гулять на улице и радоваться природе. Я мечтал дышать без кислородного аппарата, и моя мечта сбылась. Теперь хочу по лесу в кроссовках походить.
Но до сих пор я могу находиться в вертикальном положении всего несколько минут, сразу чувствую сильную слабость, резко падает сатурация. Я надеюсь восстановиться быстрее, чтобы вернуться на любимую работу, но пока еще не функционирует правая нога, и по квартире я вынужден передвигаться на ходунках. Так что пока прохожу реабилитацию дома. Врачи говорят, что легкие и нога со временем восстановятся. Когда вспоминаю, через что я прошел, понимаю, что судьба дала мне второй шанс. Хочу выразить огромную благодарность моим докторам и всем медицинским работникам шестой больницы, которые вернули меня к жизни.
Евгений — один из тех, кого коронавирус атаковал аж трижды. Два первых случая прошли относительно спокойно, а вот последняя болезнь обернулась для 36-летнего минчанина реанимацией, тромбозом легких и капельницами.
— В январе почувствовал боли в животе, а потом потерял сознание, — говорит собеседник. — Каким-то образом жена перетащила меня на кровать, я пришел в себя и на произошедшее внимания не обратил. Через пару дней в душе почувствовал, что что-то все-таки не то, я как будто сам не свой, но списал все на недосып. В этот же день пошел с сыном в торговый центр за беспроводными наушниками. Зайдя в магазин, надел маску и понял, что задыхаюсь. Вернувшись домой, просто упал на диван: воздуха не хватало.
Температура была невысокая, но меня все равно забрали в больницу скорой медицинской помощи. Тест сразу же дал понять, что у меня коронавирус, а одна из двух КТ показала тромбоз легких. Не обратись я тогда к врачу, умер бы дома. При этой болезни блокируются артерии и кровь не насыщается кислородом. У меня все легкие были затромбированы. Многие валят это на вакцинацию, но я не прививался, и тромбы образовались именно по причине болезни.
Чтобы тромбы дальше не развивались, мне разрешили ходить только в туалет, перемотали ноги эластичным бинтом. Первые две недели, что я лежал в палате, все было нормально. Температура выше 37,1 не поднималась, аппетит был хороший, я чувствовал себя шикарно и даже сказал своему врачу, что пора меня выписывать, мол, дел дома много, работа ждет. Но она, наверное, как чувствовала. Сообщила, что завтра возьмут анализы, а потом, если все будет хорошо, и выпишут. Тем же вечером у меня начался цитокиновый шторм. Температура резко бахнула под 40. Меня вдруг ни с того ни с сего начало колотить. Байки и спортивные костюмы, которые я надевал на себя, не спасали. Чтобы сбить температуру, мне ставили две капельницы с парацетамолом, но ничего не помогало. Немного облегчали состояние лишь уколы диклофенака, но температура опять поднималась.
В результате меня перевели в реанимацию, где мне становилось все хуже и хуже. Аппетит практически пропал, и я почти перестал вставать с кровати.
И они, меняя терапию, начали постепенно выхаживать меня. Постоянно собирались какие-то консилиумы. Я, если честно, не понимал, что происходит. Со временем начались улучшения, и в меня даже впихивали по две или три ложки каши. В итоге жена передала йогурты, и я, чтобы не ставили зонд, питался ими. После этого меня перевели в инфекционку на улицу Кропоткина, и там я пролежал еще примерно полмесяца.
После последнего ковида у меня очень много побочек. Качество жизни изменилось полностью. Раньше я вообще спортом занимался и даже не знал, что такое таблетки. А сейчас горсть лекарств принимаю с утра и вечером. Стою на учете в кардиологическом центре, у меня болят суставы, ноги.
Иногда кажется, что все прошло, а в другой раз начнет так крутить и ломать ночью, что, не помазавшись вольтареном, не заснешь. У меня почему-то понижен гемоглобин. Нередко кружится голова, и, выходя на улицу, я стараюсь подстраховываться. Кроме того, появилась одышка. У меня отец так не дышит, как я. Поднимаясь на свой третий этаж, пыхчу, как паровоз.
Коронавирус — такая штука, предугадать которую сложно. Она затрагивает всех: и молодых, и здоровых, и пожилых. Мой сын занимается футболом в школе «Динамо». Недавно вез его на автобусе на тренировку и заметил, что 70% людей в автобусе было без масок. Ну это же такая глупость! Может, маска полностью не защищает, но процентов на 60 от болезни уберегает, и это дорогого стоит. Тот, кто говорит, что ковид — ерунда, глубоко заблуждается. Они не прочувствовали, что это такое.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by