Говорят, рестораны и кафе одними из первых и наиболее болезненно почувствовали перемены. Гости перестали приходить, на кухне все остыло. Вместо клиентов начала собираться очередь из поставщиков, арендодателей, кредиторов. Некоторые рестораторы вообще плакали после высказывания президента про «поддержку ресторанов». Мы тогда попросили представителей общепита рассказать, как обстоят дела. Отозвались три человека (не все, правда, из ресторанного бизнеса), возможно, у остальных все неплохо… А что мы вообще теряем, если пропадут рестораны? Не до жиру же. Попробуем понять.
Читать на Onlíner«Скидки ни на что не будет, в очередь не выстраиваются пускай, не ждут, что мы рестораны будем поддерживать», — так сказал Лукашенко 22 апреля в Бобруйске.
Вчера президент продолжил мысль:
«Многие рестораны пошли по этому пути, а некоторые сидят, сложив руки, и ждут, что им кто-то что-то даст. Никто никому ничего не даст. А если кто-то хочет, чтобы ему дали, пусть скажет: где это взять? Мы что, будем сегодня забирать у людей, которые напрягаются, и отдавать тем, кто сегодня бездельничает? Этого не будет».
Как тут не плакать?
В то же время, может, мы сумеем прожить без ресторанов? С какой стати мы должны их поддерживать? Ведь это не производители товаров/услуг первой необходимости. И вообще, военный коммунизм требует жертв.
Спросим у рестораторов.
С совладельцем гомельской корчмы «Будзьма» Николаем Прокофьевым общаемся в его заведении.
Клиентов ноль, хотя в это время должно быть битком: корчма любима публикой и расположена в выгодном месте. Но мы все понимаем.
— Нам говорят, надо же посадочные места как-то разграничивать — а куда их еще разграничивать, если и так пусто… — переживает Прокофьев.
По его словам, падение выручки — процентов 95. При этом «Будзьма» не закрылась, здесь упорно ждут гостей. Говорят, нынешний режим существования позволяет работать на грани выживания, оплачивая налоги, банковские проценты и «коммуналку», зарплату. О том, что такое прибыль, забыли примерно месяца полтора назад.
Мы смотрим на пустой зал жадными глазами налогоплательщика, которого того и гляди попросят на что-то скинуться дополнительно. У владельца заведения тоже есть глаза налогоплательщика, но нам сейчас не до них.
— На мой взгляд, даже если завтра скажут, что мы победили вирус, восстановиться сможет далеко не каждое предприятие, — говорит Николай, явно имея в виду не только общепит.
И что надо делать?
Он, по сути, повторяет то, что неоднократно перечисляли различные чиновники, описывая гипотетические способы поддержки бизнеса в трудной ситуации: кредитные каникулы, отсрочки по различным выплатам и налогам, заморозка аренды на уровне 1 января…
Но мы понимаем, что это не все и, возможно, не главное. Есть накопленная задолженность перед поставщиками, которая становится очень больным местом не только для рестораторов. Возможно, пока мы тут сидим и мило разговариваем, где-то плачет производитель мяса, который поставил продукцию с отсрочкой платежа и не может забрать деньги: у ресторана их просто нет.
— Например, у нас два заведения, было много гостей, банкетов, — объясняет Прокофьев. — Мы должны иметь много продуктов, чтобы работать каждый день. И когда разом лишаемся выручки, то, соответственно, не можем расплатиться. Такая ситуация способна любое предприятие закопать заживо. Поэтому остановка делопроизводства по накопленной задолженности. Для этого все партнеры должны прийти к консенсусу. Да, это не всем понравится. Некоторые поставщики соглашаются ждать, другие грозят судом. Но это позволит бизнесу прийти в себя и все же рассчитаться.
Мы с тревогой прислушиваемся: кто все же должен стать спонсором послаблений, которые необходимы ресторанному бизнесу? Одного вроде назначили: поставщик.
— На самом деле на нем цепочка не кончается, — Николай наверняка видит, как цепко мы держимся за карман. — Производитель тоже кому-то должен и так далее. В большинстве случаев все упирается в банковскую систему с ее кредитными ресурсами.
Снова выезжаем к идее кредитных каникул, которые, получается, должен объявить банк (не забываем, что он тоже платит налоги).
— Банкам это выгодно, — считает Прокофьев. — Хотя бы с той позиции, что им не выгодны закрывшиеся предприятия, особенно не расплатившиеся по долгам. Разоряющиеся фирмы — это разоряющиеся банки. А мы говорим как раз про массовое явление. Причем мы ни в коем случае не отказываемся платить, я даже готов согласиться на разумное повышение процентов…
На мой взгляд, у государства, которому мы, кстати, платили немалые налоги, должен быть определенный запас, чтобы все это обеспечить. Закрытие предприятия не выгодно никому. Уже хотя бы потому, что на государственную экономику ляжет дополнительная нагрузка по содержанию людей, которые потеряют работу. Обострение социальной ситуации никому не надо. А в общепите по Гомелю занято, думаю, тысячи полторы человек…
В общем, фактически сейчас ресторатор просит что-то вроде режима искусственной вентиляции легких. Или искусственной комы — кому что больше нравится.
Руслан — один из тех, кто написал нам, когда мы попросили рассказать о проблемах. Ему 28, он учредитель новополоцкого бара «Слухи». Открылись меньше года назад. Теперь на паузе. Рассказ Руслана поможет понять, как это все выглядит, если смотреть изнутри заведения. И да, тут тоже боком вылазит накопленная задолженность.
«Отработали до начала этого ужаса семь безоблачных месяцев. Естественно, ни о какой окупаемости пока речи не шло, а тут еще такое… Кубышка была, но она вся израсходована на открытие бара. Некоторые вещи приобретались в рассрочку, по которой я расплачивался до Нового года. Вопрос: как я мог собрать хоть какой-то запас за пару месяцев работы с рентабельностью до 10%?
Закрылись еще до того, как в Витебской области сократили время работы заведений до 19:00. Такое решение приняли, потому что в течение двух недель выручка сократилась на 85%. В этих условиях в принципе невозможно существование организации».
По словам Руслана, люди «проявили сознательность» и перестали ходить в увеселительные заведения города еще в марте, не только в «Слухи». А теперь что из этого вышло:
«Продукция отпускается поставщиками с отсрочкой платежа 10—35 дней, что дает нам время на реализацию и своевременный расчет. Больших складов, как правило, ни у кого нет, хотя даже один приход товара — это от 500 до 1500 рублей от одного поставщика, которых у бара, кафе, ресторана может быть около десяти. Понятно, что продается не все и склад так или иначе формируется. Просто невозможно, чтобы ты заказал что-то и в эту же неделю все под ноль продал. Сегодня все хотят виски, завтра — шампанское, чай или кофе. Таким образом, у нас перед каждым поставщиком копится кредиторка. Ты дозаказываешь и дозаказываешь, это не является твоим долгом. Главное, закрой в течение 30 дней платеж, и все это будет в рамках договорных отношений. Иногда лучше продается продукция одного поставщика, иногда другого, и разделять финпотоки на каждого никто не станет.
Ты привыкаешь работать на определенных объемах, делаешь очередную схожую с прошлой заявку, и тут — оп! Люди резко перестают ходить. Выручка скатываются к нулю, продукция остается, ты не успел ее распродать даже на 20%.
И так ты остаешься без оборотки, с огромным нераспроданным складом и неоплаченными приходами товара. А еще аренда, зарплата, налоги.
Будь у меня еще две недели, я бы поставил заявки на стоп, распродал склад и закрыл все расходы, которые сейчас легли на плечи моей семьи. Когда все происходит так — неожиданно, — это очень больно».
Повисшие в результате долги перед поставщиками Руслан описывает довольно общо: если одна заявка составляет 500—1500 рублей, то это надо умножить на 10—40 поставщиков. Мы таких действий производить не умеем, но идея ясна: страдают десятки сопряженных бизнесов.
«Представьте, сколько при этом скопилось налогов, — продолжает Руслан. — Докиньте аренду и „коммуналку“ от $1200, зарплату сотрудников и ФСЗН для них. А также учитывайте, что март уже был минусовым. А предшествовал ему февраль, который традиционно неудачен в этой сфере.
И поверьте, каждый из рестораторов давно распределил частями по всем этим платежам свою совсем небольшую подушку, которую при нашей скромной рентабельности и огромных расходах собрать нелегко. Особенно когда ты только открылся».
И все же в свете проблем конкретного ресторатора: что мы должны теперь сделать?
«А просьб-то особо и нет, — говорит Руслан. — Разве что чтобы нас сейчас просто не трогали. Не возбуждали исполнительных производств, не начисляли пени и штрафы (а все это работает как часы — не дай бог хоть на час просрочить платеж)».
Вообще-то, тут просматривается длинноватая цепочка, которую не надо трогать: сам Руслан, те, кому он должен, те, кому должны те, кому должен Руслан, их кредиторы и в конце веселая птица-синица, которая часто ворует пшеницу в доме, который построил Джек…
В качестве резюме — эмоциональная тирада:
«Не все бизнесмены — жирные коты, которые наживаются за счет бедных. Мы тоже люди, у нас есть семьи и дети, которых нужно кормить, кредиты и иные жизненные трудности. Не нужно так с нами. Мы помогаем развивать белорусскую экономику, но не наоборот.
Иногда создается ощущение, что нас во враги государства зачислили. А что я им сделал-то? Кроме того, что за свою бизнес-жизнь, которая составляет буквально четыре года, заплатил больше $100 тыс. налогов и взносов. Сам себя занял, не сижу на шее у страны, создал 30 рабочих мест, а из имущества — авто 2005 года и съемная „двушка“. Но я не прошу ничего мне вернуть или возместить. Просто не трогайте нас. Мы выплатим все налоги и взносы. Надо время».
В качестве временного спасательного круга, который помог бы продержаться заведениям, часто называют доставку. Прокофьев говорил нам, что не всем она подходит:
— Она у нас предусмотрена, но, как выяснилось, не спасает. И так не только у нас. Во-первых, у людей нет денег. Во-вторых, если человек работает на удаленке, ему проще самому приготовить. Особенно когда много времени. Да и наши клиенты не привыкли заказывать доставку. В общем, спасение заведения таким способом — миф.
Очевидно, соревноваться с исконно «доставочными» заведениями — гиблое дело.
Новый ресторан «Додо Пицца» открылся в Гомеле 3 апреля, когда в мире все уже было не очень хорошо. Разумеется, открытие планировали заранее, еще до всего вот этого, решили не откладывать. Тогда сразу сказали, что заведение будут использовать не только как ресторан, но и как производственную площадку, акцент сделают на доставку.
Как они там? Правду говорят, что доставка выстрелила в новых реалиях?
— В апреле рост доставки по сравнению с мартом — 25%, — описали динамику в компании.
Рассказывают, как собираются покрыть весь Гомель (пока — половина), какие новые супчики, закуски да десерты придумали. Рекламируются пусть сами, но выглядят бодро.
У кого отъели эти 25% — вопрос открытый. Может, у самих себя — за счет людей, которые перестали ходить в ресторан.
Все же важно понять масштаб драмы. Может, весь сыр-бор из-за небольшой бизнес-диаспоры, просто она громче жалуется?.. В любой непонятной ситуации идем к Белстату.
Интересующая нас сфера отнесена в раздел «Гостиницы и общепит». Вот что про нее написано:
Недавно на сайте ведомства обновились важные данные по обороту. За январь — март прирост составил 1,5% к тому же отрезку прошлого года.
Как так? Где обещанный крах?
Нам объяснили: сегодня в отчетах падение не особо заметно, потому что еще не сыграл апрель. Но оно будет, можем не волноваться.
Еще в начале года, когда коронавирус был «где-то там», общепит довольно бурно рос. А потом вообще все уронили. Смотрим динамику оборота (относительно соответствующих месяцев 2019 года):
Март всю жизнь был более доходным месяцем, чем февраль, но тут графики сломались.
И все равно это не то страшное опустошение, о котором говорил Прокофьев. В чем фокус? А в том, что общепит бывает разный. По некоторым кризис ударил более жестоко в силу специфики заведения. Есть те, кому больнее, и те, кто пока терпит. А также те, кто не подает виду и закрывается молча.
— Общепит — это не только рестораны и кафе высокого класса, — объясняет начальник главного управления статистики услуг и внутренней торговли Ирина Чигирева. — Это также школьное питание, столовые в вузах, при заводах и так далее. Некоторые сделали акцент на доставку. Сказываются и расположение, и контингент, и другие факторы…
Ясно, что все это отражается на средней температуре по палате. В любом случае Белстат подтверждает: общие показатели падают. Апрель будет плох.
Экономический механизм (да в любой стране) выглядит сейчас так: некоторые шестерни заело, другие продолжают крутиться, зубья хрустят, где-то намотало орущего оператора… Во, затих. Не порвало бы всю машину. Правительства с помощью ручной регулировки стараются выйти из ситуации, сохранив как можно больше зубьев и достоинства. Самое трудное — решить, какими шестеренками можно пожертвовать.
Белорусский Совмин сформулировал и отправил на рассмотрение президента список мер по спасению экономики. И предложил определить тех, кого будут поддерживать. (Похоже, ресторанов там не будет.) Остальных — откачивать. Потом. Если не будет поздно.
Важно знать:
Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by