С самого детства у Анны была опухоль в височной доле мозга. С ней девушка выучилась в колледже, а потом больше четырех лет отработала бухгалтером. Два года назад врачи сказали, что опухоль можно удалить. Анна решилась на операцию, а когда вернулась с больничного, директор заявила, что уволит такую работницу в любом случае.
Читать на OnlínerНесколько раз в месяц у 26-летней Анны на пару минут отключается сознание. Первые похожие состояния у девушки проявились еще в детстве. Причиной всему стала доброкачественная опухоль в лобно-височной доле мозга. Этот диагноз знают далеко не все ее друзья, даже близкие. Поэтому девушка просит не называть ее фамилию и не фотографировать ее открыто.
— Иногда просто происходит небольшое замирание сознания, я как будто выпадаю из реальности. Это состояние длится от пары секунд до пары минут. То, что происходило в эти несколько минут, я обычно не помню, — описывает она. — Иногда я понимаю, что мне сейчас станет плохо, но если приступ очень сильный, то я этого не осознаю. В этот момент я не падаю, не теряю сознание, не кричу, у меня не идет пена изо рта.
— Да, со стороны это выглядит так, как будто человек сильно задумался. Она может повторять механические действия: копаться в сумочке, расчесывать волосы и так далее, — добавляет ее муж. — Жена не реагирует на слова, как будто бы находится в себе. Но это состояние проходит довольно быстро. Как правило, ничего особенного делать в этот момент не нужно. Все проходит само.
Все врачи, к которым она обращалась раньше, говорили: опухоль в таком месте, что удалить ее невозможно. Девушка смирилась со своей третьей группой инвалидности и периодическим выпадением из реальности. Она окончила столичный колледж по специальности «бухгалтер». Никаких ограничений по этой специальности для нее не было, поэтому после выпускного она спокойно устроилась на работу.
— Потом я перешла в другую частную фирму, нагрузка там была больше, темп — быстрее: нужно было делать много накладных и очень быстро. Приступы тогда случались, но очень и очень редко, — объясняет девушка.
В феврале 2017 года во время очередного посещения невролог отправил Анну к нейрохирургу. Девушка шла туда, уже ожидая стандартный ответ: операция невозможна.
— Но он, к моему удивлению, спросил, почему я не иду на операцию, и объяснил: она возможна! — восклицает девушка.
Она предупредила начальство, что через пару месяцев собирается на плановый больничный, руководство было не против. Правда, в планах у девушки было лечь в больницу на 10 дней, но реальность оказалась другой.
— 24 мая мне сделали операцию, убрали не всю опухоль, немного еще осталось, — объясняет девушка. — Поэтому месяц я лежала в больнице, а затем еще два месяца врачи настоятельно рекомендовали мне побыть дома.
Анна прошла МРЭК, ей поставили вторую группу инвалидности, но ограничений на работу бухгалтером не дали.
— Когда я относила больничный лист, встретила на лестнице директора, и она мне сказала: «Ищи другую работу». Я, конечно, была в шоке: отработала там четыре с половиной года, в марте на год продлили контракт. Плюс послали на обучение по работе с электронными счет-фактурами. Все шло хорошо, и тут — увольняться… Притом что после операции приступы наконец-то сошли на нет, — качает головой девушка. — Я объяснила, что у меня инвалидность и что они не могут меня уволить. Но директор заявила, если я не уволюсь сама, то меня уволят по статье. Намекнула, что всегда найдет, по какой.
После того как девушка отказалась писать заявление по собственному желанию, работать на прежнем месте ей стало очень некомфортно психологически.
— Директор начала придумывать различные отговорки. В заключении МРЭК вычитала, что мне нельзя работать с ионизирующим облучением. По ее словам, это обозначало запрет на работу с компьютером, — говорит Анна. — Муж высылал мне научно-популярные статьи, я показывала их директору, чтобы доказать: никакого ионизирующего излучения у компьютера нет.
Затем девушке предложили перейти на 0,5 ставки. При этом, по словам Анны, нагрузили тем же объемом, что и на ставку.
— В надежде, видимо, что я сама уйду, — вздыхает она. — Но я не согласилась. Затем стали действовать психологическими методами. Директор периодически приходила, стала стоять надо мной и смотреть, что я делаю. Когда надо мной кто-то стоит, я волнуюсь, как и многие, работаю медленнее — ну и даже допускаю ошибки. Это было, конечно, ужасно. Мне постоянно говорили, что мне нельзя у них работать, мол, а вдруг я упаду с лестницы, когда буду спускаться, тогда это будет производственная травма (на самом деле нет) и так далее. В общем, потихоньку выживали.
В конце концов Анна согласилась на увольнение по соглашению сторон. Она отработала месяц и в конце сентября 2017 года уволилась. Говорит, работать дальше в такой атмосфере было невыносимо.
— Вроде бы по законодательству все хорошо, но морально было очень тяжело, — говорит она. — Да, я могла поконфликтовать, вызвать ту же инспекцию по труду, пойти на принцип. Это в теории звучит очень хорошо. Но на практике как нормально работать с начальством при таком конфликте? Ходить на работу, как на войну?
Через месяц, в конце сентября, Анна уволилась. На тот момент девушка думала, что спокойно найдет себе новое место: предложений на рынке хватало. Но не тут-то было. Когда люди звонили и узнавали про ее инвалидность, даже не хотели ничего слушать. Или сразу говорили: «Вы нам не подходите». Или же обещали перезванивать и не перезванивали.
От безысходности она хваталась за любую работу. Из-за нервов и нестабильности приступы возобновились. К тому же у Анны умерла бабушка, а затем по финансовым причинам им с мужем пришлось переехать к родителям.
— В декабре 2017 года многие фирмы искали бухгалтера. Видимо, чтобы закрыть год, — говорит Анна. — Я соглашалась даже на это: устроилась на одну такую фирму. Мне дали испытательный срок три месяца, а когда я все сделала, сказали: «Ой, вы нам не подходите».
Затем минчанка работала бухгалтером в фирме недалеко от своего дома. Устроилась по договору подряда, поэтому сообщать начальству о своей инвалидности по закону обязана не была. Но о том, что ей может стать плохо и что делать в этом случае, сказала коллегам.
— Через несколько недель работы приступ все-таки случился. Коллеги заметили и пожаловались руководству, — говорит она. — Нашли придирку: я в накладной не указала адрес получателя. Ждала машина, я очень быстро выписывала накладные и эту строку не заполнила. Но руководство зацепилось за этот «косяк», и меня уволили. Хотя до этого я работала уже пару недель, и все было хорошо.
В апреле через центр занятости Анна устроилась на государственное предприятие. Там про инвалидность будущей работницы знали и согласились ее взять.
— Я дополнительно прошла медкомиссию, и врачи подтвердили: могу работать оператором ЭВМ, — объясняет девушка. — Здесь приступ настиг меня уже через 10 дней. Мы сидели в кабинете, и я замерла там на минуту или две. Коллеги заметили, и начальство направило меня на обследование в поликлинику. Они выдали справку о том, что я не годна к работе именно на этом госпредприятии именно по специальности «оператор ЭВМ». Хотя МРЭК написала, что у меня нет противопоказаний по данной работе.
— Знаете, что самое интересное? Поликлиника ссылается в своем заключении на приложение 1, пункт 5.6.3 постановления Министерства здравоохранения Беларуси от 28.04.2010 №47. Мы изучили это приложение, а также приложение 4, и выяснили: этот пункт не относится к моему заболеванию. В нем указаны коды, среди которых нет моих. Согласно приложению 4 этого же постановления, коды, которые относятся к моей болезни, — это C00, D48, G40.0—G40.1. В пункте 5.6.3 их просто нет!
Анну уволили якобы из-за того, что рабочее место не соответствует ее потребностям. Семья писала жалобу в комитет здравоохранения своего района. Там ответили, что «комиссией детально изучены условия труда на рабочем месте, запрошена карта аттестации рабочего места оператора ЭВМ; наблюдение за экранами видеодисплейных терминалов при буквенно-цифровом типе отображения информации относится к вредным условиям труда (класс 3.2), что явилось медицинским противопоказанием для вашей работы на данном рабочем месте».
— Мы написали жалобу в Министерство здравоохранения, раз двадцать пытались отправить ее через форму электронного обращения на сайте. И вроде бы все проходило, но ответа нет до сих пор, — разводит руками девушка.
Мытарства Анны продолжились. Она снова обзванивала компании, рассылала резюме. Бухгалтеру звонили работодатели, приглашали на собеседование, но опять же, когда узнавали, что у девушки вторая группа инвалидности, интерес к ней пропадал.
— Я не могла подумать, что мне будет так сложно найти работу, — говорит девушка. — Раньше в центре занятости даже инвалидам быстрее подыскивали работу. А сейчас там вообще ничего не могут предложить, особенно в моей ситуации.
В итоге минчанке надоело, что ее не берут. Поэтому она перестала говорить про инвалидность и смогла устроиться в небольшую семейную полиграфическую компанию.
— Все было хорошо, говорили, что я справляюсь. Я никому не говорила про свою инвалидность. Предупредила только коллегу, которая возле меня работала, что мне может быть плохо, но ничего делать не нужно, не стоит волноваться, все само пройдет, — вспоминает Анна.
Через месяц работы произошла стандартная ситуация: приступ случился прямо в кабинете, где находилось начальство. В этот момент в кабинете были все: жена директора, его заместитель и другие работники.
— Они, конечно, немного испугались, вызвали скорую. Но пока она приехала, я уже отошла, даже давление было в норме. На следующий день замдиректора мне говорит: «Знаешь, Аня, ты, наверное, не сможешь у нас работать», — вспоминает девушка. — И снова начались аргументы о производственных травмах, когда я буду ходить по лестнице. Каким образом это будет производственная травма, если я сама споткнусь и упаду? Я отвечала, что понятие производственной травмы четко регламентировано и это еще нужно доказать. Это раз. А во-вторых, я никогда в таком состоянии не падала и головой не ударялась. Только замирала. Потом стали упрекать меня в том, что я не сказала. Говорили: мол, как можно было так поступить, а вот если бы у тебя был ВИЧ или СПИД (хотя этот вирус через бытовые контакты не передается)? Затем и вовсе заявили, что меня посадить можно, раз я не предупредила.
День сурка продолжился. Девушку опять уволили. Правда, по соглашению сторон, хотя изначально хотели сделать запись «в связи с непрохождением испытательного срока». Минчанка настояла на изменении формулировки, чтобы не портить трудовую.
Буквально полторы недели назад Анна нашла еще одну компанию, искавшую бухгалтера. Предприятие было готово работать с инвалидами, поэтому в прошлый понедельник девушка вышла на работу.
— Во вторник мы с коллегами пошли на обед, и в столовой мне стало плохо, — объясняет девушка. — Коллеги испугались и сказали, что я упала, хотя при таких приступах я не падаю. Скорее всего, у меня что-то упало из рук, я полезла доставать это под стол и на пару минут задержалась там, механически что-то искала или поднимала, потому что очнулась я уже на стуле.
В среду утром, по словам Анны, заместитель директора сказал уже привычную для Анны фразу о том, что работать в их компании она не сможет.
— По его словам, учредители, которым заместитель директора сообщил все, сказали, что такой работник им не нужен, — вздыхает она. — И вот теперь я снова без работы. Звонки от работодателей есть, моим резюме интересуются, предлагают места. Но вот уже больше полутора лет ситуация одна и та же: узнав про инвалидность, большинство практически сразу отказывает. Даже не вникают в вопрос, что за инвалидность, могу ли я работать и так далее. Только два раза работодатели уточняли, что со мной. А так обычно говорят, что я им не подхожу.
Да, у меня есть пособие по инвалидности в 200 рублей, для государства я не тунеядец. Но я очень хочу работать и не сидеть дома. Парадокс всей ситуации в том, что тех, кто не хочет работать, заставляют это делать, а тем, кто хочет, не дают.
— Мы часто сталкиваемся с ситуациями, когда людей с инвалидностью не хотят брать на работу лишь потому, что у них есть вот этот статус, — объясняет юрист Офиса по правам людей с инвалидностью Олег Граблевский. — Почему не хотят брать? Наниматель не хочет нести ответственность по тем условиям труда, которые он должен обеспечить людям с инвалидностью в соответствии с индивидуальными программами реабилитации. К примеру, ограничение в режиме рабочего времени, установление дополнительных часов или дней отдыха. Кроме этого, проблема в том, что наниматели не готовы сегодня воспринимать людей с инвалидностью как полноценных граждан и работников.
Да, законодательство запрещает отказывать в приеме на работу по причине инвалидности: это дискриминация. Поэтому работодатели поступают более хитро: для них проще убедить человека в том, что ему не нужно устраиваться к ним на работу, чтобы человек по своей воле отказался от трудоустройства. Чаще всего так и происходит.
Какой выход из этой ситуации? Когда человек сам принимает решение не работать и не трудоустраиваться, тут ничего не сделаешь, это его выбор.
Но если человек хочет работать и настаивает на этом, мы, как правило, советуем получить официальный ответ, что организация не берет работника по причине его состояния здоровья. С таким ответом в трудовом споре работник, конечно, выиграет дело. Но понятно, что такие случаи, когда людям давали бы подобные ответы, очень редки.
Какой может быть выход? Человек с инвалидностью по закону не может скрывать, что у него есть группа. Он должен сообщить об этом работодателю. А поскольку работодатель может уже на этапе собеседования отказать, то люди с инвалидностью вынуждены устраиваться по договору подряда. В таком случае закон не требует предоставлять документы об инвалидности. Но тут важно понимать, что договор подряда — это не трудовые отношения, а гражданско-правовые. Это ущемляет права инвалидов: у них нет отпуска, больничных и так далее. Но другого выхода у людей просто не остается.
А как устраивались на работу вы? Может быть, столкнулись с трудностями или несправедливостью? Либо же, напротив, легко и быстро отыскали хорошее место? Присылайте свои истории по адресу za@onliner.by. Составим реальную картину рынка труда в стране!
Помощь юристов в сервисе «Onliner. Услуги»
Читайте также:
Подписывайтесь на наш канал в «Яндекс.Дзен», чтобы не пропустить самое интересное!
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by