Кино — это не только когда можно похрустеть попкорном, пока на экране происходит высокобюджетное месиво. Еще это фиксация эпохи — со своими героями, маркерами и особенностями. Никита Лаврецкий фиксирует ее с 15 лет, а к 23 превратился в одного из самых обсуждаемых белорусских режиссеров. Хотя бы потому, что снимает фильмы на языке своих сверстников. В рубрике «Поколение» говорим с Никитой об удивительных и смешных людях, признаках странной эпохи и вкусах белорусского зрителя.
Читать на OnlínerНикита Лаврецкий — золотой медалист, который поступил на факультет прикладной математики и информатики, преподавал в Лицее БГУ, но в итоге стал режиссером и журналистом. Парень был признан лауреатом XXII Международного кинофестиваля «Лістапад-2015» в национальном конкурсе за фильм «Белорусский психопат», а в этом году вышла в прокат его новая картина — «Любовь и партнерство».
Я родился и вырос в Минске, мои родители — инженеры. Нормальное детство. Как я проводил время? Не знаю, уроки делал, за компьютером сидел. И папа мой тоже всегда сидел за компьютером.
Первый класс я не помню. Знаю только, что пошел в него в пять лет. Почему так рано? Не знаю. Умный был. Не думаю, что поскорее пойти в школу было моим желанием: наверное, это родители так решили. Мелким ребенком я не был, поэтому некомфортно себя в школе не чувствовал.
Я рос в центре города, в Ленинском районе. Сейчас живу недалеко от того места, это обычный старый минский дом. К Минску отношение у меня нейтральное. Хотя «нейтральное» — это, наверное, сильное слово: для кого-то оно имеет отрицательное значение. Люди так говорят, когда равнодушны. Но я…
Если взять Минск как объект, то он несовершенен. Но, как говорится, «мой родны кут, як ты мне мілы». Если надо, буду защищать этот город до последнего, но я не занимаюсь каким-то минским супрематизмом.
Что мне нравится в Минске? Очень мощная транспортная система: здесь можно быстро доехать в любую точку города. Например, если путешествовать при помощи варшавского метро или другого общественного транспорта, нужно иметь IQ как минимум 175: в переходах нет никаких указателей, когда выходишь из подземки. А у нас все это есть. Чисто в визуальном плане в Минске преобладает желтый цвет домов. Раньше в центре было много частного сектора, потом все это снесли. Конечно, лучше дома́ поменьше, чем побольше. Панельки мне не нравятся, но, к счастью, мне не приходится видеть их каждый день.
В целом я не против спальников, это же не идеологическая борьба. Если тебе какой-то фильм не нравится, ты же не говоришь, что ты против него. Просто мало бы кто предпочел панельный дом кирпичному. Но это вопрос отдельный от того, нравится мне такая архитектура или нет. Есть вопросы логистики и качества жизни — и это, может быть, не самый худший вариант. А есть нюансы искусствоведческие и эстетические.
Вуз я выбирал по наитию: там на тот момент был самый высокий проходной балл в стране. «Актуарная математика» — это хорошая специальность, но как-то меня не зацепила. Почему? Просто такое чувство — а вопрос «Почему?» к чувствам неприменим.
Еще в детстве я снимал очень много семейных видео на камеру, когда мы, например, на лыжах ездили кататься. Мне давали камеру, и я потом на VHS это монтировал: с техникой дружил неплохо. А в 12 лет, вдохновившись переводами Гоблина, я взял DVD с фильмом «Человек-паук» и сам записал звуковую дорожку: переписал фильм на кассету и параллельно с микрофоном переозвучил его. Но получилось не очень смешно. Хотя все равно жалко, что кассета не сохранилась: я дал переписать ее однокласснику, а он не вернул.
Потом у мамы появились мобильный телефон с камерой и фотоаппарат, который снимает видео, и я начал снимать что-то вместе со своим братом. Тогда я делал это не серьезно, а иронично, просто по приколу. Мы сняли фильм «Капрал Задница», где мой брат сражался против меня в квартире. Не нужно думать, что я был каким-то аутистом и поэтому такую ерунду творил: мы занимались этим от нечего делать.
Есть реальные режиссеры-трешмейкеры. Не в обиду будет сказано, но вот Илья Божко, который снимал знаменитый фильм про Терминатора в Кунцевщине, — вот он всерьез увлекается эстетикой би-муви. А я все делал спустя рукава.
Более-менее серьезные фильмы я начал снимать в 2009 году, когда мне было 15 лет. Они отличались уже хотя бы тем, что к ним был написан сценарий. Первый такой фильм был про моего друга Лешу: он в 2010 году тусил на «Столице» с эмо-челкой, которая была к тому времени уже совсем неактуальна. Я над ним глумился как мог, когда он пытался подкатить к каким-то чувихам. Не знаю, почему он меня терпел… И в какой-то момент я пришел с камерой и снял фильм. Его и сейчас смешно посмотреть, потому что Леша — прикольный человек. Я даже планировал снять сериал, потому что мне тогда нравились подкасты Рики Джервейса с Карлом Пилкингтоном. У Леши реакция на этот фильм была не очень хорошая, поэтому и сериала не получилось. А мне казалось, что людям будет интересно посмотреть на такого удивительного человека.
С Лешей я познакомился на аниме-сходках на вокзале, мы там тусили с чуваком Никитосом. Даже тогда, в 2008—2009 годах, были там аутсайдерами: стояли с краю и всех анимешников презирали. Ирония в том, что мы единственные там на полном серьезе смотрели аниме, а остальные приходили похихикать и пообщаться. И однажды Никитос привел Лешу: они познакомились в чате mIRC, посвященном альтернативной музыке. Леша начал задавать мне какие-то странные вопросы, которые меня немного смешили.
Вообще, мое окружение формировалось под воздействием многих факторов. У меня есть друзья-одноклассники, есть товарищи с дачи, есть приятели моей девушки. Аутсайдером по жизни я бы себя не назвал. По крайней мере, не мне судить.
В основном я приглашаю в свои фильмы знакомых людей, но бывают и исключения: с некоторыми я познакомился благодаря фильмам. Бывало, что я писал знакомым и спрашивал: «Может, у тебя есть знакомая или подруга, которая готова сняться в моем фильме?» Кастинги я обычно провожу чисто по фото в социальных сетях — мне достаточно этой информации. Просто мой режиссерский метод заключается в том, что в фильмах люди не играют, не эмотируют, а просто разговаривают.
Думаю, чем меньше обращать внимание на то, что здесь работает камера, тем легче будет добиться эффекта раскрепощенности. Если на съемках царит расслабленная обстановка и никто не делает вид, что происходит какой-то серьезный бизнес, то актеры напрягаться не будут. Когда ты работаешь с цифровой, а не пленочной камерой, даже понятие «дубль» стирается: вы просто включаете ее и начинаете обсуждать с актером сцену. И это естественный кинопроцесс: он потерял многие из своих формальных свойств, которые тридцать лет назад определяли методы работы с актерами.
Перед съемками встречаюсь с человеком. Например, для фильма «Любовь и партнерство» я искал главного героя — видеоблогера. Разговаривал с достаточно известными ребятами, у которых больше 50 тыс. подписчиков, и принимал решение на основании многих параметров. В конечном счете взял на эту роль своего приятеля Игоря, который не был видеоблогером. Может быть, это минус для фильма с точки зрения продвижения, но мне показалось, что Игорь более естественно будет вести себя в кадре с Ольгой — моей девушкой, которая сыграла в фильме главную роль.
Мне кажется, что люди достаточно искренне позиционируют себя в социальных сетях: у них нет сил на то, чтобы придумывать какие-то образы. Я такой, и мои друзья тоже. У меня есть знакомая маргинальная художница, она выкладывает в Instagram фото со странным макияжем и в реальной жизни такая же необычная. Мне кажется, это помогает ей самовыражаться. С помощью социальных сетей коммуникация становится прозрачнее, а экстремальных случаев несоответствия в реальности и в виртуальном мире я не знаю. Что такое реальность?
Если девушка аккуратно ведет себя в Instagram, выдерживает какие-то ракурсы и по-эстетски относится к изображению собственной жизни, то это ведь тоже о ней многое говорит. Как минимум то, что она аккуратная девушка, любит все держать в порядке. Я бы сделал на это ставку.
Я очень редко знакомлюсь с новыми людьми. Почему? Я интроверт. Может быть, очень редко — это преувеличение, но если это и происходит, то есть конкретные предпосылки. Обычно это долгий процесс. О каких-то романтических знакомствах не думаю в принципе, потому что у меня уже давно есть девушка. С Олей меня познакомил Никитос на аниме-сходках. Он вообще прикольный чувак, и я уверен, что никто, кроме нас, не захотел бы с ним знакомиться. Он пил вино и сироп от кашля. А сейчас куда-то пропал: вроде бы уехал в Россию и женился. Я его уже давно не видел.
Преподавательский опыт в Лицее БГУ получился для меня очень комфортным. Преподавание — это вообще очень интровертная профессия: тебе ведь не нужно что-то обсуждать с учениками, ты просто рассказываешь им учебный материал. Интровертность означает, что тебе тяжело соблюдать условности в общении, говорить на темы, которые тебе неинтересны. А мне нравится сразу говорить по существу, такой разговор как раз и предполагает урок математики. Это не значит, что у меня пониженная эмпатия: я способен понять, что именно ребенок не понимает и какую именно ошибку он совершает и почему. К ученикам нужно относиться с уважением и пытаться их понять.
Недавно я познакомился с парнями из рок-группы «Ксилема» в Кракове — их песни я использовал в фильме «Любовь и партнерство». Я начал с ними разговаривать: вроде бы панки-маргиналы, которые выступали в каком-то страшном гараже, а по факту три программиста. Один из музыкантов, как и я, увлекается комиксами, и у него есть Building Stories Криса Уэйра — это достаточно авангардная штуковина, и я бы ни за что не поверил, что в Минске она у кого-то есть.
Сейчас многие процессы происходят в интернете, поэтому нельзя проанализировать общую ситуацию со зрительскими предпочтениями. У меня взгляд оптимистичный. Культура находится на высоком уровне: проходят интересные фестивали и их достаточно — спрос пока не превышает предложение.
Тусовки и киноклубы — это не совсем актуально с точки зрения прогресса. На смену этим вещам приходят тематические паблики «ВКонтакте»: в них нет конкретных территориальных ограничений, мол, вот здесь должны быть люди только из Минска. Я, например, познакомился со своим другом режиссером Алексеем Свирским в интернете: увидел в русском журнале «Сеанс», что он написал статью про Келли Рейхардт — нашу общую любимую режиссерку. Я «постучался» к нему в личку: «Привет. А давай я буду для вашего паблика писать про какие-нибудь фильмы». Так началась моя карьера журналиста.
Репертуар кинотеатров? Всегда так было: показывали блокбастеры. Может быть, в Советском Союзе было немножко по-другому, потому что там цензура такие фильмы не пропускала, иначе бы тоже показывали голливудское кино. Голливуд-то свое дело знает. Почему он столько лет доминирует на рынке? Это глубокий вопрос для полноценного исследования. В первую очередь потому, что в США очень сильная экономика, хорошие традиции в кинематографе, которые не нарушались процессами вроде революций и мировых войн.
Известно, что после развала Советского Союза количество людей в кинотеатрах уменьшилось в десятки или даже в сотни раз! Потому что в советское время билет стоил копейки, а потом неожиданно вырос в разы. Из-за этого многие кинотеатры превратились в салоны мебели и так далее. По сути, до «Титаника» они были мертвыми, и в кино никто не ходил.
У наших родителей вообще нет этой культуры: они любят смотреть фильмы на кассетах дома, так уж сложилось. Поэтому сначала рынок должно завоевать коммерческое кино, и потом в качестве придатка появится артхаусная культура.
Я много использую в своих фильмах «найденные видео»: часто ведь люди снимают себя и свое окружение на телефон или видеокамеру — это повседневная вещь. Если бы мы вышли с камерой на улицу пятьдесят лет назад, реакция была бы совершенно другой: люди бы подходили, как дикари, смущались бы объектива на уровне инстинктов.
Еще я часто использую видео с экрана, потому что многие реальные вещи и сцены происходят в виртуальном, текстовом пространстве. В позапрошлом веке были очень распространены письма, и романисты писали эпистолярные произведения. Чуть позже стали популярны телефоны, и в кино герои часто говорили в трубку. Сейчас мы снова вернулись к письмам: по телефону люди разговаривают реже, чем пишут. Парадокс, да? Думали лет десять назад, что скоро перейдем на видеосвязь, а по факту она даром никому не нужна. Это сложно для людей, им нравится писать. Кто бы мог такое представить? Ни один футурист!
С определенной точки зрения, я являюсь архивариусом, который фиксирует эпоху, и осознаю это. Но это не специально: это просто бонус. Я реалист.
Видеокамеры в каталоге Onliner.by
Читайте также:
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
