Мы ныряем в какой-то двор, там трутся типы в трениках, бессовестно сыплется с фасадов непатриотично воспитанная штукатурка, витает сладкий дымок, рисунками испорчены стены. Почти центр мегаполиса, но вечером я бы тут ходил и оглядывался. У Александра Иванча косая сажень в плечах, а на майке авторского дизайна послание незнакомцам: «Суровая Лодзь — суровые люди». Оглядываться он не привык... Еще одна история о том, как уехать, бороться, искать, найти и так далее — в завершении нашего мини-цикла о жизни центральной Польши.
Читать на OnlínerЗагадка Вселенной: если хорошенько поискать, то в каждом достойном городе на Земле обязательно отыщется татуировщик из Беларуси, причем хороший (вот история Антона из Марселя, например). Все они будут говорить о том, что в РБ отличная художественная школа и это существенное конкурентное преимущество. Вероятно, белорусские татуировщики и программисты (чиновников в расчет не берем) — единственные люди, которые не ругают отечественный всеобуч, а наоборот. Наш герой Саша не скрывает — базу в РБ ему заложили правильную.
Мы ориентируемся в Ашане с закрытыми глазами, но ничего не знаем о польской татуировке (что логично). Идем по Лодзи и видим салоны тут и там. Оказывается, тема крайне популярна.
Саша работает в студии Sigil Tattoo. Двор-колодец, вывеска-зажигалка, из динамика панк-рок. Александр (он же Alex, как говорят поляки) и его жена Кристина встречают у стойки. Они здесь не хозяева, но потом скажут, что салон — это что-то вроде большой семьи, где статус и должность не влияют на отношения.
Он из Лиды, она из Калинковичей. Могли бы остаться в Гродно, где познакомились, или уехать в Минск, снимать «двушку» на Волоха, ходить на Зыбицкую и ругать ее в Facebook. Но мечталось о чем-то большем. Кажется, в последнее время это стало внутренней потребностью для многих — открыться запретному чувству любопытства, уезжать семьей, пока еще нет детей.
Их семья была официально рождена в Беларуси, а изучение мира ребята решили начать в Лодзи. Не могут сказать, почему здесь, город выбрали случайно. Верная зацепка для эмиграции имелась одна — поступать в вуз. Поступили в местную «Политехнику».
Алекс: Никакого триллера — решились, взяли вещи, уехали. Выбрали себе специальность в дословном переводе «архитектура одежды». Мы дизайнеры, модельеры, проще говоря. Еще в Беларуси я начал заниматься татуировкой, поэтому рассчитывал, что смогу найти работу. Так в итоге и вышло.
Кристина помогает в салоне как администратор и фрилансит модельером, придумывая концепты и участвуя в показах. Она скромно не рассказывает о своих успехах, но в интернете можно почитать, например, про бренд Ivanch и молодежные конкурсы, в которых они с супругом успешно участвовали.
— Формально я тунеядка у мужа на шее. В Польше законом не запрещено! Если я что-то делаю как дизайнер, то продаю с салоном на конвенциях, как положено, официально. Открыть ИП? Буду разбираться, конечно. Почему бы и нет.
Вуз они окончили в прошлом году — все творческие успехи и рассказы еще впереди.
Алекс: Да, мы случайно оказались в Лодзи. Сразу стало ясно, что город противоречивый, к нему надо привыкнуть. Громадный, частично разваленный, но безопасный. Честно: не было никогда проблем и даже опасений.
Кристина: Лодзь — это андеграунд Польши. Это не вылизанный Гданьск или Вроцлав, Лодзь серая, заводская. Город-панк.
Я люблю солнце, а здесь Питер и Лондон. Постоянный дождь. Мама звонит из Калинковичей: «У нас плюс 35!» А у меня плюс 10. Потом привыкаешь, погружаешься в атмосферу, уже не можешь без нее. За 5 лет в городе многое поменялось. Очень любопытно наблюдать, как быстро могут происходить перемены.
Недавно сделали большой и яркий навес над трамвайной остановкой в центре. Людям так понравилось, что конструкцию прозвали «стойлом единорогов». Вошло в обиход. Поговаривают, теперь едва ли не статуи этих самых единорогов будут по Лодзи расставлять. Внимание к мелочам — очень по-польски.
Кристина: Удивительно, но многие, кто не рискует принять решение о переменах, кивают на язык. С языком у нас вообще не было проблем, хотя акцент останется, даже если 20 лет будешь здесь жить. Друг с другом мы говорим по-русски. Забавно, что почти в каждом районе страны свои языковые особенности. Наш акцент, узнали, похож на тот, что у жителей Белостока. А в Гданьске будет уже свой.
По быту мы проходимся пунктиром. Если средняя зарплата в Лодзи около $830—850, то примерно столько выходит и у Саши. Жилье дорогое — 1600 злотых с «коммуналкой» (почти $450). С планированием бюджета на еду они не заморачиваются, в гипермаркет ходят один раз в неделю, закупаясь примерно на $40.
Кристина: C продуктами все замечательно, а вот жилье — это самое дорогое в Польше. Сразу же по приезде жили в общаге и платили 400 злотых в месяц. Общага была так себе. В Гродно гораздо лучше.
Алекс: Мы неплохо поездили по Польше. Студентам дают 50-процентную скидку на проезд. Это существенно. А однажды за 12 злотых слетали в Брюссель и обратно на Ryanair. Когда ты можешь рассчитывать на такие цифры в путешествиях, то на мир смотришь совсем иначе.
Алекс: В Гродно я учился в колледже искусств на «дизайне». Поэтому могу сравнить их уровень и наш. В Беларуси творческие предметы вроде рисунка, живописи, композиции преподают более основательно. Намного! Да, в Польше лучше матбаза и оснащение, но в творческих специальностях это не самое главное. Повторю еще раз: белорусский колледж бьет польский вуз.
Саша продолжает.
— Подработку во время учебы оказалось найти не так просто. Салонов много, но они маленькие, мастеров хватало. Повезло — мой нынешний работодатель принял решение о расширении. Меня взяли.
Рынок татуировки начал расти. Открывались и продолжают открываться новые объекты. Много ребят приезжает из Беларуси и Украины. Не могу утверждать, что есть какая-то колоссальная разница по деньгам, ведь в нашем деле все очень индивидуально. Но, наверное, людей притягивают не только деньги.
— Главное для татуировщика — стабильное качество и стиль, — продолжаем разговор о работе. — Идеально — авторский, узнаваемый. Я работаю в New School. Ну или мне кажется, что работаю в нем. Проще показать.
Татуировка в Польше — это уже давно не субкультурное явление. Никакой блатной романтики, бандитов, мафиози, вы что! Ребята, которые сидели, иногда являются. Но чаще просят или закрыть старую наколку, или сделать коррекцию — набивали в плохих условиях, получилась ерунда. Поправляем.
Приходят совершенно обычные люди. Как-то была женщина лет 70. Говорит: «Это моя пятая татуировка». Были дедушки в возрасте. Главные клиенты — ребята лет тридцати. Субъективно — у них лучше с деньгами, чем у белорусских сверстников.
— Цены? Сложно называть какие-то конкретные цифры, все зависит от размера, места, сложности выполнения. Недавно человек заказывал небольшую цветную татуировку на предплечье: космонавт в моем авторском стиле. Стоило примерно 500 злотых — $140.
— Чаще всего просят набить надписи — имена детей или родителей, какие-нибудь крылатые фразы. Шаблоны одинаковы во всем мире. Перышки, звезды, бесконечность.
Есть негласный кодекс — мы не бьем на лице. И если нет 18 лет. Пьяным отказываем. Свастика, политика — туда же. Что-то патриотическое, в теории, может быть. Орлы, гусария крылатая, восстание Костюшко — популярные сюжеты.
— Польша — религиозная страна. Я тоже сразу думал — а как тут люди относятся к татуировке. Оказалось, набивают себе Иоанна Павла второго и не парятся. Тут не так все зажато, как может показаться. Костел влияет на жизнь, но каждый сам решает, что ему делать, а что нет. Никто не мешает тебе надеть рубашку с длинным рукавом и пойти на службу, если на руке рисунок.
Молодые специалисты в Польше живут по-разному и тоже мечтают уехать на Запад, только «настоящий». Но не все.
— Насколько я знаю, с нашего курса никто не уехал в Лондон мыть полы или работать в магазине. В Варшаву — да, переехали. Там больше возможностей, — говорит Кристина. — Многие открыли свои фирмы. Для молодых поляков имеется большая поддержка по бизнесу. Это они правильно придумали.
17. Свое
— Может, и вам есть смысл рискнуть и открыть что-то свое?
Алекс: Может, и есть. Но пока я не думал об этом всерьез. Все нужно делать постепенно. Меня в данный момент полностью устраивает и место работы, и люди. Надо завоевывать репутацию, участвовать в конвенциях.
Кристина: Хороший ли он татуировщик? Лучший! И не потому, что муж. Многие говорят — можно не уметь рисовать, но я считаю, что это глупость. Уметь рисовать для татуировщика важно. А Саша умеет замечательно.
Алекс: Просто хочется стать хорошим специалистом в своей нише. Спрашиваете, почему не лучшим в Польше? Пока не задумывался над этим.
Что связывает уехавшего с оставленной территорией кроме лайков в Instagram от не столь удачливых земляков? Этот вопрос мы задавали сотню раз разным людям. И вот еще один ответ — белоруса с родиной, помимо родителей и друзей, связывают глазированные сырки. То есть ностальжи в виде мелких штришков, не более того.
Алекс: В Беларуси бываем редко. В этом году в Минске гостили у друзей. В следующем году на Lidbeer хотим попасть. Слышали, что летом там было круто. Ребята из салона тоже подумывают сгонять.
Кристина: Я скучаю по белорусскому молоку. Оно лучше. Очень обрадовалась, когда из Литвы начали привозить сюда наши сырки и лидский квас. Еще по семечкам иногда тоска. В Польше они отвратительные.
Алекс: На самом деле, нам было намного легче адаптироваться, чем одиночкам. Ведь мы приехали вдвоем. А вместе мы сила.
Алекс: Он был. Я не жалею. Но вполне может быть, что мы двинем куда-то дальше.
Кристина: А может, вернемся в Беларусь. Мало ли. Вот что я бы отметила. В Польше мы повстречали очень много хороших людей. Нас пугали — люди злые, готовьтесь, будут вас активно не любить. А нам помогали. Не знаю, помогали бы мне так же в какой-нибудь другой стране. Мы приехали сюда не из-за каких-то плохих условий дома, это был не побег, а скорее — эксперимент. Получилось — ну и круто! Вот только родители грустят, конечно...
Алекс: Но выбираем и живем мы, а не они. И мы выбрали.
Чемоданы в каталоге Onliner.by
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!