Почти все газеты Сток-он-Трента вышли с милой фотографией белорусской семьи на передовицах: жена, муж и красивая девочка на его руках. Город готовился к Рождеству. Больной раком женщине только-только провели операцию, а затем сделали ей радость и привезли из Минска дочь. Люди зачитывались историей, преисполненной надежды. Правда, спустя полгода надежда умерла. А вместе с ней — и женщина.
Читать на Onlíner«Мужество — это умение взять ответственность за себя и других, в итоге успешно ее реализовав. А это, в свою очередь, производная от умения спокойно оценить ситуацию и реально смотреть на мир»
Бар назывался «У пальмы». Работал возле открытого бассейна на территории Дворца водных видов спорта. Там и познакомились: однокурсница по радиотехническому справляла день рождения.
Потом девушки стали заходить в гости к Роману на работу. Он был директором конторы, которая занималась компьютерами, возила в страну первые сканеры и принтеры. Офис находился в гостинице «Минск», под рестораном «Седьмое небо».
В Минске тогда было две главные дискотеки: «Шайба» и «Юла». В подвале Дворца профсоюзов только-только появился «Алькатрас». Несколько раз в неделю выбирались с друзьями потанцевать. Гремели «Руки Вверх!», звучала Линда, легко могли поставить «Любэ» или что-то совсем бабушкино.
«Все, чего хотелось от семейной жизни, я испытал. Прекрасно понимаю: теперь будут только повторы»
Встречались, общались, решили знакомиться с родителями. На встречу Роман пришел с вином, тортом и видеокассетой — «Храброе сердце» с Мелом Гибсоном. Ее мама очень хотела посмотреть.
Через полгода поженились. Он к тому времени решил, что пора: 22 года, масса возможностей, а с таким ритмом жизни можно пойти по рукам.
Свадьба была дешевая. Свидетели и самые близкие родственники — человек 25. Играли ее в том же баре, где состоялось знакомство, — «У пальмы».
Роман не хотел, чтобы кто-то давал деньги на торжество. Но оказалось, что родители втихаря скинулись по $100 и что-то оплатили.
Через год родилась дочка.
Зарплата выше среднего, жизнь по принципу «все в семью», попытки влезть в строительство квартиры. Но без золотого водопада. Не особо сказка.
Однажды жена вернулась домой и сказала: «Нашелся знакомый, который может организовать переезд в Англию. Давай попробуем».
Роман ответил: «Давай».
Первой уехала она. На календаре был 2003 год.
Провинциальный Сток-он-Трент — город между Манчестером и Ливерпулем. Жена устроилась медсестрой по контракту.
Через полгода нашлось место для Романа. Работал в большом дистрибьюторском центре с отбракованными товарами. Разбирался, почему возвращенная техника глючит. Начинал с 5 фунтов в час, потом прокачался до 8—9. Плюс сдал экзамен, став претендентом на тимлидерство.
Все складывалось круто. Зарплата — примерно 1500 фунтов. Жилье и питание на удивление дешевле, чем в Минске. Денег хватало, что-то даже оставалось. При этом грела мысль о перспективе.
«Некоторые болтали, как мне надо воспитывать ребенка. Но сами детей при этом не имели»
Дочь находилась в Минске с родителями жены. Супруга, согласно семейному плану, должна была закончить работу медсестрой. Роман прикидывал собственный бизнес.
Не сложилось.
Головная боль не проходила — только усиливалась. Все продолжалось пару недель. Жена несколько раз падала в обморок. В итоге примчалась скорая и увезла ее в больницу. Благо имелась страховка.
Засунули в трубу, просветили, сделали снимок. Роман ждал в коридоре. Супруга вышла к нему веселой — на эйфории от обезболивающих.
Следом появился доктор. Сказал, что хирург, попросил уделить ему время.
Расклад был до жути простой. Рак головного мозга. Большая опухоль. Слишком большая, чтобы тянуть. Если не сделать быструю операцию, пациент умрет через год. Если сделать, будет небольшой шанс излечиться.
Обезболивающие перестали действовать — до жены дошел весь смысл сказанного. Заплакала.
На следующий день была операция. Пациентке вскрыли черепную коробку и удалили часть опухоли.
Назначили химиотерапию — стало чуть лучше. Местные отнеслись к семье с неожиданной душевностью. Сразу связались с христианской общиной. Ее работники предложили помочь привезти в Англию дочь.
Ребенок появился в Стоке накануне Рождества. Практически все местные газеты заинтересовались белорусской историей. На многих передовицах были опубликованы миловидные фотографии, как будто бы все окей. Мужчина и женщина улыбаются, на руках у мужчины — красивая девочка.
Под фото шла история в духе, что вот у ребят случилась неприятность, но под Рождество им привезли дочку. Люди писали письма и даже присылали деньги. Романа узнавали на улице и подбадривали.
Через три недели дочь увезли в Минск. Жене стало хуже.
Началась регрессия, опухоль давила на мозг сильнее. Роман понял, что надежды, которые давал доктор, не оправдались. Жена пыталась заменить их новыми.
Когда начались повторные приступы, понял, что все, финиш. Периодически нападало отчаяние. Многонациональные соседи пытались приободрить. В дом приходили поляки и венгры, что-то готовили, звали в гости. Таец с работы соорудил вечеринку специально для Романа, чтобы хоть как-то его развлечь.
По большей части занимался уходом за супругой. Как-то она подошла и сказала: «Я хочу домой. Больше ничего не хочу. Только домой…»
Улетали из Манчестера. Прямой рейс в Минск. В аэропорту уже держалась за него. Боялась потерять ориентацию.
Минские врачи удивились: «А почему всю опухоль не удалили?»
Вторая операция. После нее жена стала хуже ориентироваться в пространстве, а затем и слегла.
— Все шло к тому, что она умрет… Жить с пониманием, что со дня на день похороны, непросто… Но если бы все случилось внезапно, то было бы хуже. А так получилось, что я готовился год. В Сток-он-Тренте надежды появлялись и пропадали. Но в Минске их не осталось совсем.
Она попросилась пожить у родителей, чтобы быть под присмотром мамы. Остались вдвоем с дочкой. Роман уперся в ее воспитание и хоть как-то отвлекся от общего напряжения.
«Подвига в одиноком воспитании ребенка я не вижу. Я не запаривался, просто делал все необходимое»
Ребенок пошел в школу. Включили в родительский комитет. После занятий отец с дочкой ездили проведывать маму.
В какой-то момент дочь стала ощущать гнет атмосферы: «Папа, а давай сегодня не поедем…»
С утра отправился в школу по делам родительского комитета. Оставил ребенка учиться, решил проведать супругу. Несколько дней она лежала и просто смотрела в потолок. Иллюзий больше не было.
Остались в комнате наедине. Роман услышал выдох с каким-то скрипом. Тело жены обмякло, взгляд стал отсутствующим…
— Так совпало. Я все увидел. Не было ни шока, ни смятения. Просто мысль: «Ушла».
Когда закончились уроки, сказал дочери: «Мама умерла».
Дочь была готова. Поехали прощаться. Девочка произнесла: «Пока, мама». И ее сразу же увезли.
Роман стал плохо спать. Бывало, не смыкал глаз по несколько ночей. Ты вроде и не спишь, и не бодрствуешь. При этом все равно надо работать на кофе и энергетиках.
Спустя год ехал по Орловке на работу и вдруг наскочил колесом на бордюр. Понял, что на секунду задремал.
Сразу пошел к врачу. Дали таблеток, под ними хоть как-то отоспался. Правда, со сном до сих пор есть проблемы.
Дочь вела себя стойко. Может, что-то прокручивала внутри, но слез и страданий не было.
Роман познакомился с мамой ее одноклассницы. Стали жить вместе.
— Кроме всего прочего, была надежда, что эта женщина восполнит материнский пробел для моей дочери. И они очень хорошо ладили.
Через два года появился совместный ребенок. Через полгода мальчик оказался в реанимации. Еще через полгода он умер.
— Причина была какая-то странная: умер от недостатка витамина E. У него лопнул сосудик в голове. Мы успели крестить мальчика и дать ему имя.
Поначалу трагедия очень сильно объединила пару. Но потом накопилось слишком много негатива. Приняли спокойное решение расстаться и сохранили нормальные отношения.
После смерти жены Роману очень помогала знакомая семья. Они дружили с главой семейства. Те люди женились на год раньше и на год раньше родили дочку. Так вышло, что потом супруга друга умерла. Он тоже остался один с дочерью.
Мужчины много общались и пришли к простому выводу. В такой ситуации главный вопрос — сходиться с новой женщиной или не сходиться?
— У меня были женщины. Но я не допускал отношений дальше определенной границы. В основном из-за ребенка: чтобы у нее не было новых правил и порядков. Желающих создать новую семью хватало. Но однажды я уже прошел этот цикл. Одного раза достаточно.
«Матери начинают упрекать детей: мол, я на тебя потратила свои лучшие годы… Так никто ж не просил»
Роман отмечает, что ему уже не хватает иллюзий и какой-то романтики.
— Она была в первый раз. Она развилась в любовь. А теперь все просто. Вот ребенок, вот работа, вот деньги, вот еда. Все, чего хотелось от семейной жизни, я испытал. Прекрасно понимаю: теперь будут только повторы. Хотя ребенок уже совершеннолетний. В этом смысле уже могу позволить себе больше.
По ходу движения попадались люди, которым охота было пожалеть Романа.
— Конечно, они бесили. Все походило на какую-то патологию. Может, это просто потребность в проявлении заботы? Некоторые болтали, как мне надо воспитывать ребенка. Но сами детей при этом не имели. У меня простая позиция: хочет человек помочь — пусть помогает. Но наставлять и давать мне инструкции не надо.
«Надо наслаждаться моментом общения с ребенком, а не ждать, что тебе потом воздастся за его воспитание»
В большинстве случаев сочувствие к Роману проявляли женщины.
— Подвига в одиноком воспитании ребенка я не вижу. Я не запаривался, просто делал все необходимое. В какой-то момент всего лишь осознал объективную реальность. Понял: ну, вот так случилось, надо жить в этом контексте. Я ведь люблю своего ребенка — значит, мне его и воспитывать. Да, были какие-то непростые моменты, когда она борзела в конце своего переходного возраста. Периодически психовали, но потом садились и разговаривали: «Чего ты посуду бьешь?» — «А ты чего дверью хлопаешь?»
Отец и дочь жили коммуной, воспринимая друг друга по-товарищески.
— Разделили обязанности. Мы же живем на одной территории, нам за ней вместе и следить. Я быстро решил, что делать из нее хозяйку — дело неблагодарное. Дочь без всяких моих нажимов научилась готовить и убирать. Обычная бытовая совместная жизнь. Ее воспитание — партнерская программа. Я помогаю ей, она — мне. Есть допустимая свобода и едва заметный контроль.
Роман отмечает очень дружеские отношения с ребенком.
— Я ухаживаю за тем, кого люблю больше всего. Это не героизм. Героизм бы был, если бы я себя в монахи записал. Но смысл? У меня вот такое замечание. Правда, оно больше к матерям относится. Они начинают упрекать детей: мол, я на тебя потратила свои лучшие годы… Так никто ж не просил. Существует же взаимный обмен энергией, приносящий радость. А если относиться к ребенку как к инвестиции, с которой потом можно что-то поиметь, то это кощунственно. Смотрите, вы же не отдаете коту лучшие годы своей жизни. Вы просто любите его, и он любит вас в ответ прямо сейчас. То же самое с детьми. Надо наслаждаться моментом общения, а не ждать, что тебе потом воздастся за его воспитание. В семейной жизни все аналогично. В моем представлении, весь смысл — в удовольствии от повседневности.
Это «Мужской клуб» — рубрика, в которой не обязательно будет разливаться тестостерон, но в которой будут рассказывать о мужчинах. Совершенно разных. Если вы считаете историю своей (или товарищей, друзей, братьев да прочих родственников) жизни и порядок собственных мыслей интересными, присылайте истории на адрес nm@onliner.by.
Мужские электробритвы в каталоге Onliner.by
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. sk@onliner.by
