Перед операцией ее родители согласились с донорством на случай, если что-то вдруг пойдет не так. До донорства дело не дошло, но «что-то не так» все-таки случилось. Кровопотеря была сумасшедшей. Та операция убила спортивную карьеру юной и суперперспективной пловчихи. К этому осознанию она пришла только спустя пару лет. Однако воля девушки и жизненные обстоятельства оказались сильнее суставов. Спустя года, несмотря на свою инвалидность, Елена Мойсак получает удовольствие от жизни и спорта.
Читать на OnlínerИзначально все было хорошо. Лена научилась держаться на воде в шесть лет. Чувствовала себя в водоемах республики, как морской котик, и всячески кайфовала. Родители (папа-боксер и мама-атлетка) спустя некоторое время решили, что спортивные гены дочери надо реализовывать, и отвели ее в секцию плавания.
Детей была целая орда. Их тщательно тестировали. После тренер вышел к родителям и спросил: «Чья дочь? Талант растет». Мужчина имел в виду девятилетнюю Лену.
Оказалось, в его словах хватало не только пафоса, но и опыта для вынесения столь многообещающего прогноза. И действительно, ребенок прогрессировал со скоростью японского синкансэна. В 12 лет Лена уже тренировалась дважды в день с парнями и девушками из старших групп. В 14 выполнила необходимую для получения звания «мастер спорта» программу.
В столь нежном возрасте Лена стала вторым призером взрослого чемпионата страны. Победила же соперника на восемь лет ее старше. А после был рекорд республики в эстафете 4×50 вольным стилем. Среди партнеров Лены была и нынешняя суперзвезда белорусского спорта Александра Герасименя.
Девушка чувствовала себя великолепно. Хорошо проработанное рельефное тело, пик формы, вагоноремонтный завод амбиций. Но драматургия жизни ее жизни вырулила на иной сюжет.
— У меня врожденный вывих тазобедренного сустава. Даже двух. При рождении сустава как такового и не было. Был обрубок. Но имелась возможность его нарастить. Витамины, питание — вроде бы все сложилось хорошо. Правда, в 12 лет снимок показал, что один сустав себя все-таки проявил. Я не буду вдаваться в физиологию, но его шапочка не набрала нужной формы. Потому происходило стирание. В общем, шел вопрос о сроках операции. Но почему-то он быстро затих.
В 14 лет вопрос актуализировался снова. Причем в весьма жесткой формулировке. Врачи со старта сказали родителям: «Тут как с балериной: либо вы делаете операцию, либо вам ее принесут на руках без сустава через несколько лет». Вся семья быстро сгруппировалась для лечения.
У родителей и девушки был простой план: операция, реабилитация, возвращение в спорт. Учитывая природный талант ребенка и внушающие уважение достижения, план вполне резонный.
Девушку положили в больницу. После первой ночевки соседи сказали: «Ты вчера плавала во сне!» — «Да ну!» — «Ну да! Все говорила: „Плывем“ и загребала рукой воду».
— Честно — я вообще не ожидала, что все будет так сложно. Сильно удивилась, когда услышала, мол, после придется провести год на костылях. Получилось, шла на операцию как на ингаляцию какую-то. Будто бы это рядовая процедура.
Операция длилась четыре часа. После нее что-то пошло не так.
— Операция на тазобедренном суставе предполагает много крови. Родители со старта подписывали бумаги о донорстве, если вдруг что-то сложится не так. У меня случилась сумасшедшая кровопотеря. Там артерий много, видно, что-то задели. После неделю очень сильно падал гемоглобин. И я не скажу, что врач виноват. Претензий никаких. Он сделал все, что мог.
Дефекты выразили себя в том, что нога Лены немного ушла в сторону. После были две недели на уколах с ужасной болью — ни повернуться, ни встать.
— Поворачиваться невозможно, лежать невозможно, спина затекает. Попа, ноги — тоже. После операции мне вручили костыли, — Лена начинает по чуть-чуть плакать. — Меня отправили домой. Родители на работе. Только дедушка иногда присматривал. На костылях выбиралась прогуляться. В первый раз очень удивилась, когда мне вслед полетели непонятные возгласы от местных алкоголиков: «А! Меньше по мужикам надо было ходить». Это у нас в Сухарево такие добрые люди живут. Менталитет, блин. Правда, на второй раз остановилась и сказала: «Накостылять?» Мужик опешил и быстро замялся.
Стояло темное и сырое утро. Лена не спала всю ночь. Ближе к пяти часам подползла к сестре и уставилась на нее. Та проснулась: «Чего?» — «Просыпайся, поехали!» — «Куда?» — «В бассейн. Родители ничего не должны знать».
Школьницы вывалились на улицу. Одна с сумкой, вторая с костылями, которые разъезжались на примороженном асфальте. «Лена, пойдем обратно домой». — «Нет, Ира, поехали, раз уже собрались». Девушки миновали почти весь город и в половине седьмого оказались во дворце водных видов спорта, произведя там фурор. У нескольких тренеров чуть не остановилось сердце при виде Лены, которую прооперировали полтора месяца назад. «Ты что тут делаешь?» — «Готовлюсь к чемпионату Европы», — гордо отвечал воинственный подросток.
В итоге позвонила мама. Стала ругаться на весь бассейн. И надо сказать, весь бассейн разделил ее тревогу. «Ты что, дурная?! — неслось из динамика. — Мало ли ты споткнешься и останешься инвалидом на всю жизнь!»
— До операции я вставала на тренировки в 4:50 и ехала на первом троллейбусе. Естественно, я не могла все вот так сразу бросить. Тем более подросток — полные штаны амбиций. С тренировок уходила последней. После от усталости еле ложку держала. Естественно, меня вообще не волновало, буду я инвалидом или нет. Лишь бы спорт, лишь бы вода, лишь бы бассейн.
Тренер завез Лену с сестрой домой. Через три месяца девушка перешла на трость, форсируя восстановление. Начались тренировки. Плавание — не легкая атлетика. Вода держит лучше воздуха. Прооперированный сустав не так сильно давал о себе знать. У Лены была четкая цель — попасть на чемпионат Европы. Позже команду отвезли на сбор в Бобруйск. Девушка даже выиграла соревнования на дистанции 50 метров дельфином, но для повторения результатов в коронной дисциплине 50 метров брассом сил уже не хватало. Техника пропала. Лена поняла, что операция отняла у нее профессиональную карьеру, только спустя два упорных года.
— Все мучилась. Тренер поддерживал меня, но после честно сказал, что надо переставать биться головой о стену. У меня была истерика. В голове не укладывалось. Жила одним спортом… Правда, тут как тут оказались паралимпийцы и позвали к себе. Я все думала: «Так я ж не инвалид?» Но после оказалось, что к инвалидам я уже намного ближе, чем к здоровым атлетам. Так что зацепилась за последнюю возможность остаться в спорте.
Надо сказать, возможность получилась неоднозначной. Лена хотела плавать. Накануне Олимпиады в Пекине ее повезли на комиссию по паралимпизму. Но белоруску не признали инвалидом. Тогда добрые люди стали искать ей другое применение. Мойсак пробовала себя в лыжах и гребле, на которой в итоге и остановилась.
— В Пекин мы не попали. Я гребла в двойке. Первым моим партнером был 40-летний мужчина без ноги. Причем потерял он ее по недосмотру, если так можно выразиться. На ноге выскочила какая-то болячка. Ее не залечили, и началось гниение. Причем такое запущенное, что избежать ампутации уже бы не удалось. До операции он не имел никакого отношения к спорту. Так что результаты у нас были совсем никакими.
У Лены не ладилось с партнерами. До Олимпиады в Лондоне их сменилось аж четверо. Все это движение нервировало спортсменку. Затем их пара еще и не прошла отбор на Игры. Однако чуть позже Беларусь получила green card и все-таки поехала в столицу Великобритании.
— Партнер нашелся в последний момент. В Лондоне стали предпоследними. У меня началась истерика. Честно, замучили все эти пертурбации. Вроде стараешься, что-то делаешь, а всем до одного места! Помню, как шла после гонки и встретила одного нашего руководителя: «Алена, все это ерунда! Давай возвращаться в плавание». Мне тогда вообще крышу снесло: «А где вы были четыре года назад? Почему не написали ни одной апелляции, когда меня не пустили плавать?! Ведь можно было брать медали и в Пекине, и в Лондоне!»
По возвращении в Минск Лена закончила со спортом во всех проявлениях. Надо было лечить душевные травмы. Благо примерно тогда началось общение с будущим мужем. Михаил работал охранником. Бывшая пловчиха отчего-то захотела того же. Спустя некоторое время и сомнения своего молодого человека работа все же была найдена.
— Я работала в клубе «Центр». Не лучшее заведение на белом свете. И вот как-то у нас провинился начальник охраны. Вдруг звонит владелец: «Приезжай». Приехала. «Не хотела бы стать начальником охраны?» — «И как вы себе представляете 23-летнюю пигалицу в этой должности?» — «А чего? Прикольно». Муж, когда услышал, сказал: «Ты чего, дурная? Соглашайся, конечно».
Мойсак согласилась. Правда, не могла приступить к непосредственному исполнению обязанностей довольно долго. Снова случились операции. Правда, беспокоил не тазобедренный сустав, а глаз.
— Прилетело мне, совершенно трезвой, на свадьбе у подруги пробкой от шампанского. Через полгода прооперировали. Раз пять, наверное. В итоге даже заменили хрусталик.
Лене несколько раз доставалось по лицу от неадекватных клиентов, перебравшие наркоманы бросались в нее снегом, частое общение с Центральным РУВД привело к крепкой дружбе. Параллельно всему этому веселью она еще и успевала учиться на юриста в нархозе.
— Бывает, видишь парня. Ну вообще никакой. Говоришь: «Молодой человек, вы не проходите». А он тебе: «Просто ты в меня влюбилась». И что делать с такой логикой?
Бывшая пловчиха проработала начальником охраны полтора года, а после стала директором клуба. Учредители менялись, она оставалась. Но еще до Лены клуб нахватал такое драматическое количество долгов, что уже не смог спастись.
В итоге спорт нечаянно нагрянул вновь, когда его никто совсем не ждал.
— Получается, со времен Лондона до недавнего февраля я была вообще мимо спорта. Просто так ходить в бассейн и мочить попу — это не для меня. Зал — тоже что-то не то. А тут мой муж устроился на «Чижовка-Арену» тренером по кроссфиту. Руководители просили найти еще тренеров. Супруг предложил меня. Все же тренер женского пола необходим в любом зале. Некоторым девочкам сложно работать с парнями. Да и мальчики тоже порой предпочитают работать с девушками. Так что я увлеклась кроссфитом.
Официально Лена — инвалид третьей группы. Каждый месяц ей прилетает на карточку примерно 1 400 000 пенсии.
— Моя душа уже не тревожится. Более того, все события жизни дали понять, что никогда не стоит отчаиваться. Если бы не травма, я бы не повстречалась с паралимпийцами. У некоторых из ребят ног нету, но они не останавливаются и продолжают работать над собой. Вообще молодцы. Теперь я все-таки вернулась в спорт, который люблю всей душой. Нога не позволяет работать на максимуме, но я беру веса поменьше. Научилась понимать, что главное в этой жизни — не отчаиваться, невзирая ни на что. От лишних переживаний и загонных мыслей ничего хорошего не случится. Так что больше позитива.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
