Идея реформирования образования продолжает витать над Беларусью. Мы встретились с человеком, который хорошо знает, о чем речь, и заслужил право говорить свободно. В конце 2014 года он проиграл свою маленькую битву — перестал быть директором гимназии, в строительстве которой сыграл немалую роль. Зато теперь с ним можно спокойно поговорить о достоинствах и пороках ежедневной школы.
Читать на OnlínerКто это?
Сергей Соболь — бывший директор минской гимназии №61. По специальности — преподаватель музыки и мировой художественной культуры. Гимназию возглавлял 13 лет. За это время «она стала одним из немногих учреждений образования в Минске, которое смогло вклиниться в ряды ведущих гимназий и в топ-10 всей страны по результатам централизованного тестирования». Осенью 2014 года был снят с руководства с формулировкой «длительное пребывание в одной должности снижает трудовую мотивацию и ограничивает кругозор». Сам Сергей Соболь объясняет увольнение принципиальными личными разногласиями с руководством комитета образования города. На днях отпраздновал 54-летие, работает вне системы образования.
* * *
— Сергей Александрович, не уверен, что вы эмоционально смирились со своим уходом, потому что история была на самом деле резонансная. Но мы хотели бы поговорить не о справедливости частного случая, а о вещах более общих для всех школ.
[Забегая вперед, отметим: избавиться от личного в ответах у бывшего директора не получилось, большинство примеров он приводил из своего опыта — но он имеет на это право.]
— Я не очень современный руководитель. Не могу щелкать каблуками и выполнять глупые распоряжения. Это схоже с солдафонством. Острых вопросов в системе не любят. Поэтому в школе случаются такие нелепости, как переходы на 12-летку без расчетов и подготовки базы.
— Вы же были частью системы. Невозможно строить свое образование в отдельно взятой школе.
— Но у нас же получилось [смеется]. Мы все эти «указивки» выполняли. На бумаге. Но некоторые вещи просто необъяснимы. Помните про детей из классов-штрих? Из-за плохого решения они были вынуждены пройти двухлетнюю программу за год. И таких примеров, только меньшего масштаба, в школе сейчас предостаточно. Например, родители и выпускники должны знать перечень и форму экзаменов. Мы готовим детей к письменному экзамену по английскому языку, а в последний момент говорят, что будет устный. И придет проверка. Ну ладно, наши ученики знают язык и блестяще сдали, но в целом это же неправильно.
— Мы регулярно получаем письма с жалобами родителей на сборы денег, об этом снимают ситкомы. Может, пора признать, что у нас не бесплатное образование, чтобы перестать водить родителей за нос?
— К сожалению, бюджет все не осилит. Это факт. Район видит и переводит деньги точечно, на всех не хватает. Остается единственный вариант — родители. Но вопрос не только «как», но и «для чего».
Например, мы покупали за родительские деньги компьютеры нужной конфигурации. Все обсуждали с попечительским советом, состоящим из родителей. Где покупать и у какого продавца — уже не дело директора. Это исключало коррупционную составляющую. Деньги зачислялись на официальный банковский счет попечительского совета, все было прозрачно.
— Это не провоцировало социальных недовольств? Одному родителю за миллион нужно ребенка месяц кормить, а второй столько на ужин в ресторане потратит.
— Конфликты всегда были, есть и будут. Но родители с пониманием относились к нуждам гимназии. То есть деньги на детей — это не вопрос бедности. Это вопрос доверия.
— Чаще всего сдавали на что: обои, парты, окна, жалюзи?
— У нас была не самая типичная ситуация. Гимназия строилась долго и в сложные времена. Много денег, родительских в том числе, приходилось тратить на латание дыр, ремонт полов и так далее. А если детям холодно зимой? И учителя мои должны были ходить на работу, а не болеть. Если у бюджета денег нет, надо ставить окна за свои. Но я никогда не просил у родителей денег на какой-то внешний лоск или ремонт фасадов.
Расскажу вам для понимания, как у нас протекающий фасад ремонтировали на выделенные бюджетом деньги. Вместо того чтобы выковырять между панелями остатки старой штукатурки, загрунтовать, замазать и покрасить, стали сразу красить. Я предупредил строителей, что не приму работу, она не будет оплачена. Но тем самым поставил себя в двусмысленную ситуацию. Потому что если я не оплачу работу, то не израсходую выделенные бюджетом деньги. Следовательно, больше мне не дадут. То есть я могу пугать строителей, но не очень-то. В этой ситуации я принял другое решение. Раз ремонт этот бестолковый, оставшиеся деньги перебрасываем на новые окна. Потом за это решение я получил замечание. Зато у нас появились окна, а фасад в любом случае остался бы плохим. Промолчать или окно поставить? Вот он — выбор для директора.
У школы всегда есть актив — родители. Кто-то из них занимается производством мебели, кто-то окон, другие могут еще чем-то помочь. Это удешевляет многое. Главное — объяснять людям, что и для чего нужно их же детям. Чтобы верили друг другу.
— Сегодня с высоких трибун школа все чаще звучит в контексте воспитания. Вы сами для себя нашли границу между образованием и воспитанием?
— Нет, я их не разделяю. Учитель должен вначале стать хорошим урокодателем, а потом уже Учителем. При этом порой надо уделить больше времени воспитательному моменту, а программу все равно выполнят. Главное, чтобы у учителя и родителей были одинаковые, согласованные подходы: мягко, аккуратно, строго. В гимназии я всегда говорил, что наш ученик должен быть как минимум не хуже, чем другие. Ни по знаниям, ни по воспитанию.
— Заставлять учителей и школьников ходить на спортивные соревнования и другие массовые мероприятия, а на самом деле заполнять пустые места на трибунах — это воспитание патриотизма? Вы ходили?
— Если нам приходила разнарядка обеспечить 70 человек на какой-нибудь футбол, то пойти могло 10—15. Но потому, что им футбол интересен. Как я могу летом загонять учительниц на бокс? У меня для «организаторов» был ответ, который я считаю справедливым: нельзя загонять, таким образом вы прививаете нелюбовь к виду спорта. Смотрите: играет хоккейное «Динамо», люди за деньги покупают билеты, идут всей семьей, поют гимн, празднуют победу — вот это воспитание патриотизма.
— Сейчас в вашей гимназии обсуждают (а по словам родителей, обязывают) введение школьной формы. Что вы думаете о форме?
— Абсолютно поддерживаю решение директора. В принципе, гимназия уже созрела. Вопрос в другом: нужно переговорить с родителями, детьми и рассмотреть варианты, а по итогам обсуждения провести тендер. Я форму не вводил, потому что просто не хотелось тратить на это деньги родителей. Нам надо было строительные моменты закрывать, это было важнее.
— А что хорошего случилось в школе за последние годы, припомните?
— Централизованное тестирование — одно из немногих положительных изменений в системе образования. Понятная для всех универсальная шкала. Даже если есть какие-то утечки, это мелочи. И 10-балльная система оценки улучшила градацию. Отказаться от оценок совсем нельзя, все равно возникнет какая-то шкала для ориентира. Важно помнить, что оценка — это результат выполненной работы, а не человека. Смог поднять оценку с 7 на 8 по конкретной работе — вот и молодец.
— Президент недавно говорил об «учителях будущего». Кто они, как вам кажется? Выпускники педагогических вузов вас устраивали в качестве коллег?
— Молодые учителя — классные, мы «охотились» за ними. Но правило одно: кандидат должен быть с красным дипломом или где-то рядом с ним. Если предмет знают, то методику можно подтянуть наставничеством. Может быть, в других школах иначе, но у нас были просто замечательные молодые специалисты. Честь, достоинство, культура и знания — это не только для «учителей будущего», но и для всех в любые времена. Только учителя-личности могут воспитать личность в ученике.
— Все, что вы говорите о своей прошлой работе, лишь убеждает в том, что система сама хромает. Ну смогли вы собрать у себя хороших учителей — одновременно забрали их у других школ. А чем помочь всем? Вы представляли себе масштаб реформ? Смогли бы сами?
— Не представлял. В одной школе проще, конечно. Понимаете, чтобы лечить, нужно поставить диагноз. Для реформ нужны конкретные исследования. А это могут сделать люди неравнодушные, «правдорубы», свободные от страха. Есть сейчас в системе образования такие?
Мне кажется, что среднее образование со своей задачей справляется, а реформирование нужно острее высшей школе. И по этому поводу у меня большой скептицизм. Слишком много среди моих же выпускников примеров того, что в вузах есть непонимание, студенту слишком часто указывают, что он чего-то не знает. Не путайте: есть требования ради знаний со стороны неравнодушных преподавателей-фанатиков. Но сколько таких? Если 4—6 на пути попадется, ты уже счастливый студент.
Например, в гимназии нет проблем с качеством обучения. Но дальше необходим адекватный заказ. Кто нужен государству? Дети барахтаются сами. Они умные и талантливые, поэтому у многих получается вопреки системе.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
