Если вы никогда не бывали в Петрикове, не беда — вы живо можете представить сей маленький городок. Россыпь «панелек» на окраине, хаос частной застройки, стандартные краски и несущая жизнь Припять. Рисовать Петриков, если бы нашелся такой желающий, стоило бы весной, когда на деревьях зелень, а в глазах надежда. И вот однажды по центральной улице этого типового белорусского населенного пункта проехал черный Chevrolet Camaro. За рулем сидел Слава, он же Бэтмен — стильный мужчина с ярким шарфом на шее. Слава подмигнул памятнику Ленина, а Ленин нахмурил бровь и удивленно на него посмотрел. Гражданина, который не хочет быть как все, здесь не видали давно. История отделочника, художника и авантюриста — в проекте Onliner.by «Оптимисты».
Читать на Onlíner* * *
Славе 47 лет. Он был моряком, водолазом, портным, дизайнером. Его холостяцкая теперь уже берлога располагается в двухэтажном доме-бараке почти в центре города. Между хлипкими сараями припаркован Camaro, рядом с машиной облизывается кот Ганс, и все это какой-то невероятный для белорусской глубинки диссонанс. Славу было непросто вытянуть на разговор, но он согласился поразмышлять о том, как живется оптимисту в типовом царстве тоски.
— Я из Брянской области. У мамы судьба не сложилась, она увезла меня с сестрой в Петриков. С двух лет я здесь, — мы сидим в его студии на большой кровати. Рядом стоит тренажер. Слава курит, хотя говорит, что долго держался. — Я не считаю себя коренным, но патриотом — считаю. Мне все здесь нравится — река, лес, небо, их сочетание. Петриков — скучное место? Ерунда! Петриков — это Монако! Все зависит от того, как на него смотреть.
Я хорошо учился и, может быть, даже мог стать ученым. Но я был из бедной семьи и получил уже в детстве «пунктик» — мужчина должен много зарабатывать. Когда живешь в плохоньком доме и таскаешь из колодца воду, когда донашиваешь вещи сестры, это накладывает отпечаток и провоцирует фобии. Поэтому после школы я пошел в мореходку и пару лет отработал в Мурманске. В те годы это была возможность выбиться в люди.
Вернулся домой, мог бы работать по специальности мотористом-водолазом, но меня всегда тянуло в творчество. Любил рисовать, руки росли из того места. Сосед трудился в Москве строителем. Позвал меня к себе. Сначала работал с ним, а потом отделился и начал заниматься отделкой самостоятельно.
* * *
В деле Слава преуспел — и вот уже обеспеченные москвичи выстраивались в очередь, чтобы пригласить его в свои хоромы. Наша история, впрочем, не об этом.
— У меня никогда не было «конвейера», — продолжает Слава. — Я старался работать с теми людьми, которые соглашались на мои эксперименты. Мне было здорово в Москве. Там были хорошие деньги. Но Москва в конце концов утомила своей манерностью и снобизмом. Я понял, что распыляюсь, трачу слишком много энергии, жизни. Вот случай. Один из последних заказчиков, начальник налоговой, пошел в магазин покупать обои. Показывает потом, довольный: взял трубки с золотыми нитями! С этих обоев пылинки нужно сдувать, а цена — 150 долларов за трубку. У меня другое отношение к ремонту — использовать обыденные вещи, но с изюминкой, душой.
* * *
Пол в своей петриковской квартире он хотел сделать из брусчатки, а в центре разместить канализационный люк. Но будущая супруга сказала: ты сошел с ума.
— Квартиру в доме я выкупил вместе с квартиранткой. Она еще год там пожила. Когда приехал сюда окончательно, зашел, посмотрел, лег на кровать, уснул, а потом нарисовал эскиз. Не все успел доделать, потолки здесь должны быть другими — да и еще в мелочах многое. Тренажер поставил лишь недавно, он мешает, но его перевезу в дом у Припяти, который недавно купил. Общая задумка такая: квартира — это крепость, но даже из крепости ты должен иметь выход в социум. Поэтому на стене — Нью-Йорк.
Студия, в которую он переделал обычный барачный крысятник, стала петриковской достопримечательностью. В гостях у Славы даже были чиновники. Он изменил не только свою квартиру, но начал менять дом. Обустроил коридор, планирует заняться фасадом, реанимировать старинную кирпичную кладку. Может, и благодаря ему барак решили не сносить.
— Еще бы пару таких сумасшедших, как я, — сделали бы здесь пентхаус!
Еще сотня таких, и Петриков действительно бы стал ближе на милю к Монако.
— Люди знают — я не люблю стандарты, — продолжает Слава. — Меня тут Бэтменом даже называют. Сделал недавно знакомой квартиру. Ей 57 лет, развелась, но ходит в ФОК, следит за собой. У человека в райцентре течет нормальная жизнь! Думаю, так происходит, если живешь в месте, которое доставляет тебе спокойствие. Чувство гармонии — главный критерий в дизайне. Когда обсуждаю проект, мне важно прочувствовать человека, чтобы сделать именно для него. Я не люблю дизайнеров, которые щелкают мышкой в программе, добавляя в интерьер стандартные бездушные наборы.
* * *
За свою жизнь Слава успел попутешествовать. Он любит Италию и Чехию. В итальянской Падуе можно встретить на улице кафешку с фиолетовыми занавесками. Фиолетовыми, наглыми, вызывающими занавесками! Нет такого в белорусской палитре. Есть лишь неудачные попытки смешать цвета.
Слава смотрит на Петриков взглядом стилиста. Его раздражает новая мода на раскраску домов в виде каламбура, которая делает райцентры пестрыми, попугаистыми. В этом, говорит, нет стиля, нет уважения к старине. И на фоне попугаистости странно выглядят сутулые, удрученные своими буднями люди — в черных кожанках, в черных ботах. Куда-то идут в огромнистой вековой грамаде.
— Я уже говорил, как окружающая обстановка может влиять на качество и полноту жизни. Одна моя клиентка все время ходила в черном. У нее был черный берет, черная юбка и, наверное, даже черное нижнее белье. Я ее спросил: ты поскорее хочешь в гроб? Мы изменили ее жизненное пространство. Сейчас это абсолютно другой человек. Ее любимые цвета — оранжевые, голубые, терракотовые. И это здорово, ведь когда кто-то начинает выделяться из толпы, к нему тянутся другие. Появляется желание: а что, мы не можем так? Да даже зависть в таком контексте — хороший инструмент.
От города людям нужен стиль и нужны впечатления. Вот хотя бы одно место нужно, где можно получить эстетический оргазм, — с дресс-кодом, с цыганом, который на скрипочке играет. Люди найдут на это деньги, я не сомневаюсь.
* * *
Слава любит Петриков, планирует здесь жить до старости, если только какая-нибудь волшебница не увезет на сказочный остров. Но Петриков полюбил его не сразу. Буржуй на крутой тачке! Позер. Супермен.
— Город — это не только стены, это интересные люди. Я стараюсь собрать вокруг себя интересных людей. Один мой приятель своими руками построил корабль. Другой выкупил старое здание и будет обустраивать кафе. Несмотря на то, что это Петриков, несмотря на кризис. Вот этот круг: тоскливая работа, люстра, как у соседа, шкаф, как у соседа, зарплату дали — побыренькому в магазинчик, открыл, налил, покушал, включил телек — вот этот круг молодежь потихоньку разрывает. Но если нет внутренней закрученности, то это тяжело. Для многих я здесь — ходячий вызов. Раздражитель. Меня и п*м называли, и стекла били. Пускай. Не будет раздражителей, будет болото.
— Грустно вот только одно. Я смотрю на некоторых и понимаю: уже без шансов. Им не надо ни-че-го, — продолжает Слава. — Посадить задницу в тепло и ждать, что дадут. Что снесут барак и дадут однокомнатную квартиру. И они будут ждать ее в гнилом бараке полжизни, а потом, когда получат, уже и помирать пора. Как в сказке о золотой рыбке — сидят и думают, а что бы это такое правительству загадать. Почему правительство, мол, не заботится. Да хватит ждать! Начни с малого, убери вокруг себя срач. Поезжай зарабатывать на край света. Вы сейчас скажете мне про деньги и кризис, но у большинства их нет и не будет. И что — это повод деградировать?
— Мне кажется, все объясняется проще. Мы — лентяи, — говорит он, чуть подумав. — Мы даже за собой не можем следить. Мне 47, но я готов станцевать стриптиз на столе. А когда вижу своих одногодков, то думаю, что они глубокие пенсионеры. Они попали в этот «круг»: пиво, водка, сигареты. Многим даже женщины не интересны.
— Вы бы тоже были в этом «кругу», если бы не Москва?
— В 10-м классе, когда я не знал, что такое жалюзи, взял пластиковое полотно, поехал на судоремонтный, и мне нарезали первое в истории Петрикова жалюзи. Выкрасил печку в 3D-формате гуашью под кирпичи. Или вот — давным-давно обклеил ванную газетами. А через десяток лет приезжаю в Москву, смотрю — уже и плитка есть под газеты. И обои. Мне интересно было экспериментировать, делать новое. Я это к чему. Если мы говорим о будущем города, то ставку надо делать на детей. Надо их нагружать по максимуму и давать возможности реализоваться. Иначе толку не будет.
* * *
— Я работаю не только за идею, но и за деньги, — говорит нам Слава на прощание. — Ни завтра, ни вчера у меня нет. Только сегодня. Считаю, что мы живем для себя. Не для жены, не для детей, как часто говорят. Все мы эгоисты. Дети выросли и ушли — а наша жизнь продолжается. Давайте делать ее полноценной!
У него тем не менее есть планы — сделать в новом доме у реки дерзкий лофт. Еще бы немецкий автобан под боком, чтобы было где разогнать своего «американца»… Но вместо автобана у Славы есть только большой полесский хайвей М10, «уставший» по весне.
— Хорошая дорога, можно пролететь с ветерком! — улыбается оптимист. — В этом году планирую покрасить крышу Camaro в горчичный цвет. Это будет такая гангстерская крутая тачка. Будет погода, уберу крышу и поеду куда глаза глядят. Ребята, это так здорово — жить как хочешь, а не как принято!
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
