Грустные мужики, блестящие перчатки и нижний брейк на красной дорожке

Кинофестиваль мирового уровня — это всегда бесконечная ярмарка контрастов. Венецианский, предлагающий близость к телам голливудских суперзвезд кому угодно (было бы время, силы и желание часами караулить какого-нибудь Тимоти Шаламе ради смазанного селфи), — в особенности.

Вот на красной дорожке селебрити отражает вспышки фотоаппаратов сияющим аутфитом от Bottega Veneta, а в двух метрах от нее паренек в майке Лаутаро Мартинеза карабкается на парапет, чтобы лучше было видно. Фанат-безбилетник из «палаточного лагеря» спешно доедает ссобойку перед выходом Кейт Бланшетт — метрах в ста левее на террасе ресторана нарядный гость заказывает второй апероль: время до старта гала-премьеры еще есть.

Отдельная в этом плане каста на «мостре» — фотографы, которых организаторы пытаются строгим дресс-кодом слить в одну сплошную black tie массовку. Так что эти ребята как могут ухищряются сделать так, чтобы знаменитость улыбнулась именно в нужный объектив, а не просто прошлась мимо. Наверняка все тут уже знают британца Паскаля, который прямо-таки генеральским голосом командует, как повернуться и куда посмотреть.

Или вот этого парня, который из съемки решил устроить целый перформанс: сначала приманивал взгляды звезд блестящей перчаткой, а в перерывах между выходами сам отплясывал прямо на дорожке.

За всей этой кутерьмой к четвертому-пятому дню фестиваля легко даже забыть о том, ради чего все здесь, собственно, и собрались, — о кино. В то же время представленные на смотре фильмы всегда тоже резко контрастируют и друг с другом, и в целом со всеми теми сабантуями за пределами кинозалов. Каких-то конкретных тематик и направлений фестивальные конкурсы официально не имеют, но сборник любых произведений искусства в любом месте — это всегда немного кураторская выставка со своей логикой и рифмами. Их-то как раз и интереснее всего искать (или выдумывать).

Вот, например, слоганом нынешнего Венецианского кинофестиваля могла бы быть фраза вроде «Мужская депрессия существует»: настолько много фильмов ставят в центр истории какого-нибудь грустного мужика и его переживания. Так было и в открывающем смотр «Помиловании» Паоло Соррентино, драме про скорбящего президента, и в «Джее Келли» Ноа Баумбаха, где знаменитый актер сомневается в правильности своего пути.

Капустник имени Джорджа Клуни и бритая Эмма Стоун. Две громкие премьеры Венецианского кинофестиваля

В «Бугонии» Йоргоса Лантимоса и «Методе исключения» Пак Чхан-ука (о нем еще расскажем подробнее) несчастные мужчины комичным образом бросают вызов капитализму. Выдуманный политтехнолог Баранов из «Кремлевского волшебника» (кратко: да, посмотрели — сплошная «каша с клюквой») все время размышляет о сделках с совестью.

Еще два вроде бы разных фильма, легко вписывающихся в ту же компанию и даже многим перекликающихся между собой, вообще показали в один день: это горячо ожидаемый всеми «Франкенштейн» и скромный «Последний викинг».

Новые-старые монстры Гильермо Дель Торо и The Beatles из Дании

Как все знают еще из романа двухсотлетней давности или многочисленных экранизаций, ученый Виктор Франкенштейн скроил из мертвых тел и оживил своего монстра тоже далеко не от хорошей жизни. Дель Торо почти не меняет канву оригинала Мэри Шелли, лишь добавляет пару опорных персонажей и слегка подгоняет сюжет под динамику стримингового блокбастера. Собственно, последнее — именно то, чем в первую очередь разочаровывает новый «Франкенштейн»: это, может, и хороший кандидат на фильм для осеннего вечера (релиз на Netflix 7 ноября), но не свежее высказывание большого мастера.

Внешне готический хоррор смотрится пышно и дорого, дизайн викторианских лабораторий и обледеневших натурных локаций местами очень впечатляет, особенно если держать в голове то, что Дель Торо почти целиком отказался от CGI. Внутри — все те же песни о главном: монстры всякие нужны, монстры всякие важны, инаковость не порок, под самой уродливой кожей может прятаться самое большое сердце, игра в бога до добра не доведет и тому подобное. Песни даже не то чтобы старые: оба предыдущих фильма мексиканского сказочника, взявшие «Оскар», — ровно о том же.

Скорее всего, проницательный зритель еще до просмотра догадается, что главный монстр в этой истории — сам Виктор, и «Франкенштейн» без особых откровений объясняет его природу напряженными отношениями с отцом-тираном. Ровно такие же были и у главного героя датского «Последнего викинга» — бандита, загремевшего в тюрьму на 15 лет. Перед этим он поручил спрятать кучу украденных денег брату с ментальным расстройством. По возвращении он пытается их отыскать — брат за это время успел вообразить себя Джоном Ленноном и ни в какую не говорит, где клад.

Черная комедия без тонн грима поднимает все тот же вопрос принятия инаковости: отношения двух братьев здесь ничем не лучше тех, что у Франкенштейна с монстром. Преодолеть барьеры и прийти к взаимопониманию придется через знакомства с другими чудаками (за два часа успеет собраться целый состав The Beatles) и пару кровавых передряг. Все это выглядит довольно трогательно и, если сумеете настроиться на волну местечкового датского юмора, — еще и смешно.

Пока что пресс-показ «Последнего викинга» с отрывом выигрывает по теплоте приема фильма у всех остальных на этом фестивале. Полный зал критиков со всего мира хлопал при появлении одного лишь вступительного титра с именем Мадса Миккельсена, хохотал над каждой шуткой и смахивал слезы на закрывающем мультике про викингов. Предыдущая картина Андерса Томаса Йенсена — «Рыцари справедливости» — пять лет назад очень полюбилась нашим зрителям. Так что с большой вероятностью стоит ждать в прокате и новую.

Читайте также:

• Ну красотка. Джулия Робертс на красной дорожке с фильмом, о котором спорят в Венеции

Редакция Onlíner благодарит Посольство Италии в Беларуси за помощь в организации поездки на Венецианский кинофестиваль. 

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро