---

— Полина, почему любовный роман? Разве этот жанр не умер?

— Для начала дисклеймер. Мы с вами беседуем 14 февраля, и я знаю, что праздники часто триггерят тех, кто не в отношениях. Поэтому побуду капитаном Очевидностью и повторю: быть без пары — абсолютно нормально. Знали бы вы, сколько зависти у глубоко женатых людей к холостякам и холостячкам! Бесконечность выбора, адреналин первых свиданий, когда от волнения потеют ладошки… Человек всегда хочет того, чего у него нет. Женатые мечтают о свободе, а синглы — о надежности долгосрочных отношений. Но вне зависимости от того, есть ли рядом любимый человек, вы можете сделать жизнь наполненной и яркой — это абсолютно точно.

А теперь отвечу на ваш вопрос. У каждого человека есть свои guilty pleasures. Марио Варгас Льоса, лауреат Нобелевской премии по литературе, обожал и коллекционировал эротику, например. А ведь она, как и любовный роман, тоже считается «низким» жанром. Романы Льосы «Похвала мачехе» и «Тетради дона Ригоберто» — это умный, сложный, безукоризненный язык. И одновременно — эротика.

Я думаю, прямо сейчас грань между «низкими» и «высокими» жанрами в литературе, как и между highbrow и lowbrow media, стирается. Уж если Карла Эрика Фишера и Харальда Йенера печатают в мягкой обложке на плохенькой серой бумаге, то что говорить об остальных (улыбается. — Прим. Onlíner)?

Мое guilty pleasure — это любовные романы. В юности я прочитала их, наверное, тысячи — в поисках поддержки, опоры и надежды на обязательный хеппи-энд. Да, большинство из них были чертовски плохо написаны. Видимо, это и побудило меня создать собственную историю. Такую, которая пришлась бы по вкусу 18-летней Полине. Вы же знаете, каждый писатель всегда пишет про себя, даже если не имеет такой осознанной интенции (улыбается. — Прим. Onlíner).

Я не согласна с тем, что жанр любовного романа умер. Да, очевидно, он переживает кризис. Прежние сценарии по типу «‘мужчина-машина’ встречает ‘женщину-ребенка’» больше не работают. Женщины научились самостоятельно зарабатывать, а мужчины разобрались с эмоциональным интеллектом. Так как же соединить любовную пару, чтобы это отвечало духу времени? Вопрос на миллион, конечно. «Шанс #3» пытается дать на него свой ответ. В основном сохраняя самоиронию.

Читательский и зрительский запрос на love story точно существует. Успех последнего сезона «Бриджертонов», снятого по серии романов Джулии Куинн и побившего все рейтинги, это подтверждает. Производители контента пытаются играть с наскучившими стереотипами. Например, одна из популярных сюжетных линий — отношения женщины 40+ с привлекательным юношей 20+, как в фильме The Idea of You, снятом по роману Робинн Ли. Или, допустим, отношения ровесников 40+, но с неожиданным конфликтом, как в сериале Nobody Wants This: он раввин, а она ведет подкаст про секс. Это romance здорового человека.

Так или иначе, любовные романы отражают — или пытаются отражать — некие нормы своего времени. Опубликованный в 1813 году роман «Гордость и предубеждение» был революционным для той эпохи, поскольку предлагал женщине стать автором собственной жизни. Хотя сегодня он кажется, мягко говоря, воплощением скромности и послушания. «Дневник Бриджит Джонс», опубликованный Хелен Филдинг в 1996 году, саркастично переосмысливал идею о том, что все женщины после 30 обязаны быть в отношениях. А «Шанс #3» как минимум утверждает, что психотерапия — это часть новой нормы, базовой заботы о себе.

— Да, в романе есть сцены, описывающие сессии у психолога. Как думаете, настоящие спецы по части терапии отнесутся к ним положительно?

— «Шанс #3» — не документальный роман, а всего лишь художественный вымысел. И мне, и моему соавтору было важно показать, что регулярная еженедельная терапия — это окей. Ментальное здоровье, на мой взгляд, — самое ценное, что есть у человека. Эту мысль роман отражает точно. А насколько достоверно показано происходящее в кабинете у психолога, пусть судит читатель. Это же не медицинская энциклопедия, в конце концов (смеется. — Прим. Onlíner)! Хотя я уже получала отзывы от профессионалов: они остались довольны.

— Раз уж вы упомянули «Бриджертонов». Главная героиня в «Шансе #3» тоже девушка plus size? Это был коммерческий ход или порыв души?

— Может, я сейчас кого-то шокирую, но люди plus size — естественная и неотъемлемая часть жизни, такая же обыденная, как, скажем, дождь или теплый летний закат. Никакого коммерческого расчета здесь не было. И я, и мой соавтор изначально договорились, что не станем называть точный вес или размер героини. Потому что, во-первых, практика определять ценность людей в зависимости от того, сколько они весят, порочна. А во-вторых, каждый читатель может представить Еву в своем воображении — и дорисовать ей тот образ, который посчитает нужным. Правда заключается в том, что женщины с любым весом, как полные, так и очень стройные, испытывают на себе колоссальное давление. Общество требует: «Будь красивой! Будь идеальной!», что только раскачивает лодку невроза. (Наоми Вульф и Николь Шнаккенберг высказались по этому поводу максимально полно.) Поэтому читательницы любого типажа смогут соотнести свой опыт с Евиным. За время действия романа — а это ровно год — она проходит серьезную трансформацию: от конфликта с собственным телом до спокойного принятия. Вот бы все было так просто и в реальной жизни.

— Правда, что в романе есть отсылки к Onlíner, а в некоторых персонажах можно угадать нынешних или бывших сотрудников?

— Ну, нет (смеется. — Прим. Onlíner). Да, действительно, главная героиня — журналистка, которая является работником «популярного новостного интернет-портала». Но на этом какие-либо сходства заканчиваются. Понимаете, я и соавтор создавали сказку. Не в том смысле, что в романе действует магия и волшебные палочки. А в том, что это совершеннейшая альтернативная реальность, несуществующий идеальный мир. Летом я сделала серию репортажей про (почти) утраченное белорусское искусство. И мне запали в душу маляванки Алены Киш. Я до сих пор о них думаю. Нарисованные в конце тридцатых — начале сороковых, то есть в очень мрачное время, они изображают буквально рай, полный обаятельных огнегривых тигров и мифических птиц. В каком-то смысле «Шанс #3» похож на эти маляванки. Я писала книгу сквозь внутренние и внешние драмы, а она получилась легкой и нежной, беззаботной, радостной. Словно уютный пледик. В этом и состоит милосердие художественного эскапизма. Подлинная жизнь журналистов — очень тяжелый, циничный, кропотливый, бесконечный, сверхурочный труд. И этого в романе нет. В конце концов, всем нам иногда хочется спасительного рая и сказки, не так ли?

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by