Детство в трущобах, которое спас Достоевский

Марио Пьюзо родился 15 октября 1920 года в Нью-Йорке, и будто бы ни одна деталь его детского бэкграунда не намекала на будущую писательскую карьеру. Его отец Антонио чинил железнодорожные пути, мать Мария занималась домашним бытом. Когда-то оба они сошли с иммигрантского лайнера на землю знаменитого острова Эллис, сбежав от нищеты родных неаполитанских деревень. Правда, делали они это порознь: Мария перебралась в Штаты с первым мужем и четырьмя детьми — через пару месяцев мужчина погиб.

Во втором браке с Антонио родилось еще трое детей — Марио был младшим. Когда мальчику исполнилось 12, отца положили в психиатрическую лечебницу с шизофренией, а мать не забрала его обратно домой. Будучи суровым матриархом, которая не то что не знала ничего об итальянских поэтах эпохи Возрождения, а даже имя свое писать не умела, но зато зычным голосом строила семерых детей, поступила как настоящий босс мафии: избавилась от обузы.

Подростком Марио вместе с братьями подрабатывал посыльным на железной дороге, проложенной тогда прямо под окнами его дома в трущобах Адской кухни. Ну как подрабатывал — бо́льшую часть времени просто филонил, забравшись на край деревянного путепровода. Паренек обожал с высоты наблюдать за копошащейся толпой нью-йоркцев, но главный кайф ловил тогда, когда проносящийся товарняк кинематографично окутывал его клубами пара из паровозной трубы. Так проходили часы и дни, пока станционные смотрители не стали за ухо стаскивать горе-работничка обратно на землю.

Марио сообразил, что надо прятаться там, где никто точно не найдет, — например, в публичных библиотеках.

Поначалу он зачитывался романами про пиратов и путешественников. Чуть позже открыл для себя Достоевского, прочитав все книги, до которых только смог добраться. Сильнее всего полуграмотного итальянского подростка поразили «Братья Карамазовы» — Пьюзо не раз признавался, что именно этот роман заставил его уверовать в искусство и пробудил желание стать великим писателем. Мария, услышав такое заявление от сына, лишь уперла кулаки в бока и смерила пацана строгим взглядом: «Ишь чего захотел! Ты что у нас, дворянский сынок, чтобы книжки писать?» Прагматичная крестьянка с юга Италии считала, что лучше уж быть на побегушках на станции — а там и до старшего кассира можно дорасти. Забегая чуть вперед, отметим: мать не поменяла своего мнения даже тогда, когда Марио заработал $3500 (примерно $34 тыс. на современные деньги) за публикацию первого романа.

Пятнадцать лет неудач и предложение, от которого нельзя отказаться

В 1941-м Пьюзо, прямо как Майкл Корлеоне в концовке «Крестного отца 2», наперекор семье ушел добровольцем на фронт. Пять лет итальянец прослужил в Европе и Азии, привезя домой уйму материала для первой книги и любимую жену — немку Эрику, с которой вскоре завел пятерых детей. Отучившись на социолога и устроившись на стабильную работу клерком в госучреждение, Марио наконец-то засел за литературный дебют «Арена мрака» — роман про послевоенную Германию, в центре сюжета которого влюбленные друг в друга американский солдат и немецкая девушка. Книга вышла в свет в 1955 году, удостоилась неплохих отзывов, но с треском провалилась в плане продаж. Впрочем, тогда Марио грезил не солидными роялти и автограф-турами, а следом, который он обязательно оставит в истории мировой литературы. Поэтому он с уверенностью, что ботинки с подошвами для этого следа уже на нем, приступил к написанию второго романа.

«Счастливый пилигрим» поступил в продажу в 1965-м — и снова полки с экземплярами не спешили редеть. Вероятнее всего, потенциальных читателей отпугивал сложный, витиеватый язык, насыщенный диккенсовскими цитатами, а еще чрезмерная увлеченность автора деталями собственной биографии: книга рассказывает про волевую итальянку, которая одна растит детей в разгар Великой депрессии. Впрочем, критики снова тепло приняли работу писателя, да и сам Пьюзо был ей очень даже доволен: Марио не уставал называть «Счастливого пилигрима» своей личной «маленькой классикой».

Но этого ему пока не хватало — следующая книга уж точно должна была стать классикой без каких-то там скидок великой.

Редактор небольшого издательства, которое опубликовало «Арену мрака» и «Счастливого пилигрима», оторвался от чтения черновика нового произведения и поднял глаза на самодовольное лицо Пьюзо. Перечитал написанное и снова посмотрел на лицо Пьюзо — уже слегка помрачневшее. Вздохнул, отложил листы и вежливо указал писателю на дверь. Даже по небольшому наброску было очевидно, что талантливую, но слишком уж «артхаусную» прозу ждет очередной кассовый провал. А годами ждать, пока упертый литератор, не разрешающий править даже запятые в своих рукописях, родит бестселлер, никто позволить себе не мог.

Ошеломленный Марио пошел обивать пороги других издателей, но те точно так же разводили руками. Шли месяцы. Писатель кочевал по редакциям дешевых развлекательных журналов из тех, что за пару центов продавались в киосках у метро, писал под псевдонимом смешные рассказы для последних страниц. Время от времени удавалось что-то подзаработать рецензиями на чужие романы для The New York Times. Однажды Пьюзо даже выпустил детскую книжку, которая продавалась едва ли не лучше, чем его серьезные романы. О попытках взяться за какую-нибудь другую книгу или переписать сюжет той самой, отвергнутой всеми упертый итальянец не хотел даже думать. Марио четко разделял шабашки ради заработка и настоящее искусство — а в те времена было как-то не до второго. Больше, чем писать, Пьюзо любил только играть в карты — и постоянно был по уши в долгах перед казино, ростовщиками и банками.

Все изменила случайная встреча со старым приятелем, тоже писателем. Тот весь вечер рассыпался в восторгах после прочтения «Счастливого пилигрима», довольный и подвыпивший Марио травил байки про мафию. Упитанный южный итальянец со своим прищуром из-под очков, зализанными волосами и сигарой в зубах для окружающих мог вполне сойти за какого-нибудь счетовода гангстерской семьи. Но в реальности Пьюзо ни разу в жизни даже не разговаривал с мафиози — все многочисленные криминальные истории он выудил из газет, узнал за карточным столом или еще в детстве подслушал во время кухонных разговоров соседей по коммуналке в Адской кухне.

Впечатленный друг же покачал головой и заявил: «Тебе бы книгу об этом написать».

Он же свел его со своим издателем. Тот проговорил с Марио несколько часов, полистал его наброски и в этот же день выдал писателю аванс в $5000, пообещав остальное после того, как получит рукопись. По сути, именно это и смотивировало Пьюзо сесть за книгу, которую он не очень-то и горел желанием писать. «Я никогда не сомневался, что смогу написать бестселлер, если захочу. И все мои друзья-писатели, семья, дети, кредиторы — все они в один голос твердили, что сейчас самое время либо сделать это, либо заткнуться насовсем. Мне было за 45, и я уже просто устал быть художником», — рассказывал позже писатель.

«За деньги да» и мама Корлеоне

Пьюзо корпел над печатной машинкой три года. Всю оставшуюся жизнь итальянец сетовал, что если бы заранее знал, как сложится судьба книги, то переделал бы все к чертям: и язык повествования выбрал бы более затейливый, и характеры некоторых героев прописал бы получше, да и сам сюжет, скорее всего, сделал бы поинтереснее. В принципе, привыкший к пинкам редакторов Марио в процессе работы примерно на это и рассчитывал: что получит тонну правок и проведет еще пару лет за переписыванием черновика. А пока он выдавал на бумаге эталонную беллетристику — ту самую, которую ждало от него издательство.

«Крестный отец» — роман, написанный максимально живым и простым языком. Книга начисто лишена типичной для Пьюзо авторской рефлексии, зато свой особенный стиль повествования есть у каждого из главных персонажей: например, эпизоды с консильери Томом Хагеном представляют собой насыщенные мелкими деталями потоки сознания на десяток страниц, а холодные рассуждения Майкла Корлеоне — это не больше чем сборники отрывистых «волчьих цитат».

Центральный образ дона Вито Корлеоне, в будущем самого узнаваемого вымышленного гангстера в истории, чьей воле подчинены поступки сотен остальных персонажей, Пьюзо и вовсе списал с собственной властной, мудрой, но местами жестокой матери. «В моих ушах стоял ее голос, когда я придумывал фразы дона», — вспоминал Марио.

Еще писатель никогда не скрывал, что «Крестный отец» — это, по сути, нуарная версия «Братьев Карамазовых» — той самой книги, которая так сильно впечатлила его в детстве.

Как и у Достоевского, центральные темы романа Пьюзо — семья и насилие. А чтобы сделать сюжет более понятным для массового американского читателя, Марио до отказа наполнил его параллелями с социально-политическими реалиями послевоенных Соединенных Штатов. Зарождающаяся наркотическая эпидемия, голливудский разврат, цензура, коррупция, чудовищное положение простых рабочих, разочарованность в судебной системе — все это нашло отражение в книге, причем в самой приземленной, даже нигилистической манере. И выживают во вселенной «Крестного отца» лишь прагматики. Такой взгляд на жизнь и общество Пьюзо привила все та же мама со своей любимой фразой «Не пытайся быть счастливым. Радуйся, что жив».

В 1968 году Пьюзо сдал черновую рукопись издателю, получил причитающийся ему остаток аванса в размере $1200 и уехал с семьей в Европу: жена уже давно хотела повидаться с немецкой родней. По пути удалось заехать на французскую Ривьеру — в местных игорных заведениях писатель спустил сумму в два раза бо́льшую, чем весь его гонорар за «Крестного отца». Марио, который без долгов уже чувствовал себя как без трусов, отчего-то сильно не беспокоился — и был прав.

По возвращении в Нью-Йорк писатель позвонил агенту узнать, как дела, и подпрыгнул, услышав цену, за которую продали права на издание в мягкой обложке: $410 тыс. Переписывать черновик он уже не стал.

«Крестный отец» появился в книжных магазинах спустя год, в 1969-м, и еще год с лишним держался на первой строчке списка бестселлеров The New York Times. Мафиозную сагу признали самой популярной книгой в Великобритании, Германии и Франции. Первый тираж — немыслимые для никому не известного автора 20 млн копий. Безоговорочный успех оставалось подкрепить лишь голливудской экранизацией.

Фильм, который никто не хотел снимать, по роману, который никто не хотел писать

Еще до того, как Пьюзо закончил роман, права на фильм купила студия Paramount. Голливудские боссы предложили писателю долю в $12,5 тыс. Агент Марио уговаривал его сторговаться на бо́льшие деньги, но у итальянца почтовый ящик был забит гневными письмами от кредиторов. Правда, получив чек, Пьюзо тут же укатил в Лас-Вегас — «набираться фактуры». Уже после оглушительного успеха «Крестного отца» те его долги перед казино в качестве жеста благодарности закрыл неизвестный высокопоставленный мафиози.

Гангстеры вообще очень полюбили книгу за уважительное отношение к себе и внимание к деталям: многие даже были уверены, что Пьюзо точно «из своих» — ну не мог же посторонний человек так фактурно написать, например, сцену первого убийства Майкла Корлеоне.

Респектами от мафии сам писатель очень гордился, а вот голливудские инвесторы к таким фанатам относились со скепсисом. Во-первых, снимать фильм по книге, которую прославляют бандиты, — репутационный риск. Во-вторых, картины про мафиозные разборки банально не окупались. Главе Paramount Роберту Эвансу удалось убедить спонсоров в том, что пора запускать экранизацию в производство, только в момент, когда конкуренты уже собирались перекупать права на нее за миллионы долларов (сам Эванс заплатил за недописанного «Крестного отца» около $80 тыс.).

Часики тикали, а студия долго не могла найти подходящего режиссера. Признанные мастера вроде Серджио Леоне, Сэма Пекинпы, Коста-Гавраса и Отто Преминджера даже смотреть не хотели в сторону попсовой книжки про преступников, якобы завоевавшей популярность только из-за кучи описаний убийств, секса и азартных игр. В конце концов решили позвать какого-нибудь молодого и сговорчивого — желательно италоамериканца. Выбор пал на 32-летнего Фрэнсиса Форда Копполу, за спиной у которого к тому моменту было всего четыре мелких проекта: неудачный ужастик, странная комедия, провальный мюзикл и фестивальная драма.

Коппола полистал «Крестного отца» и ответил Paramount категорическим отказом: не его, мол, материал. Передумать заставили лучший друг Джордж Лукас и минусовые счета их совместной кинокомпании American Zoetrope. Со второго прочтения режиссер даже проникся книгой, разглядев в ней историю зарождения американского капитализма, и вместе с Пьюзо сел за сценарий.

Бестселлер тем временем становился все более скандальным. Больше всего прилетело от, наверное, самого прославленного италоамериканца — легендарного певца Фрэнка Синатры. Он углядел себя в персонаже эстрадного артиста Джонни Фонтейна, который выпрашивал покровительство Корлеоне. Фонтейн в книге — смазливый алкоголик, избивающий жену и терпящий ее измены. Разозленный тем, что его «очернили» в популярной книге, Синатра в 1970 году на одной из голливудских тусовок назвал Пьюзо «вонючим сутенером» и едва не подрался с писателем, пытаясь заставить того извиниться.

Сами съемки экранизации тоже вошли в историю Голливуда как одни из самых проблемных за все время его существования.

Коппола принципиально отказался от переноса действия в современность и съемок в павильонах: все должно было разворачиваться только на настоящих улицах Нью-Йорка, задекорированных под 1940-е. Бюджет мгновенно раздулся в три раза. Всю площадку бесили вытащенный из театра скромный новичок Аль Пачино и странно загримированный под старика Марлон Брандо (который до этого едва не лишился карьеры из-за тяжелого характера). Продюсеры никак не могли понять, почему бодрый криминальный сюжет на экране выглядит как медленная и тусклая артхаусная трагедия. Монтажер просто заявил, что фильм — полная чепуха. Владельцы кинотеатров, узнав о 179-минутном хронометраже, хватались за головы: Коппола настаивал на показах без антрактов, а в перерывах как раз лучше всего продавались напитки и попкорн.

В 1972-м фильм с горем пополам вышел на экраны. Ну, а что было дальше, вы примерно знаете: восторженная тишина на премьерных показах, три «Оскара» (в том числе за лучший фильм и сценарий), сборы, превысившие бюджет в 40 с лишним раз, и уже, кажется, вечное место в любых десятках величайших фильмов всех времен. Прибылью с «Крестного отца» Коппола закрыл долги своей студии и смог наконец-то профинансировать авторское кино своей мечты — в первую очередь «Разговор» и «Апокалипсис сегодня». Пьюзо же вспоминал, что расчетливость режиссера чуть не вогнала его в депрессию.

«Ему хватило ума уже в 32 года сделать то, к чему я пришел только к 50: понять, что, не напиши я „Крестного отца“, я не смогу приступить к тем книгам, которые действительно хочу написать», — говорил Марио.

Однако даже получив славу и миллионы долларов, Пьюзо так и не создал ничего и близко сопоставимого по влиянию с «Крестным отцом». Итальянец продолжил писать незамысловатые книжки про мафию и сценарии к фильмам. В 1978 году его даже позвали поработать над экранизацией комиксов о Супермене, но 550-страничный тяжеловесный сценарий с тоннами библейских отсылок просто переписали. В том же году умерла жена Пьюзо, и следующие 20 лет до своей смерти в 1999-м он провел почти что в затворничестве. «Теперь я чувствую себя итальянским крестьянином, наконец-то уютно устроившимся на своей ферме», — признавался звездный писатель в одном из редких интервью.

Читайте также:

• Братья делали вместе обувь, а потом насмерть разругались. Благодаря их ссоре возникли два легендарных спортивных бренда
• Не смогла найти нормальное свадебное платье и сшила сама — теперь о ее нарядах мечтают все невесты. История успеха Веры Вонг
• Сорок лет снимала «в стол» и прославилась только после смерти. Загадочная история няни-фотографа Вивиан Майер
• Стал кумиром миллионов, но узнал об этом только через 25 лет. Удивительная история музыканта Сиксто Родригеса
• Тридцать лет играл проходные роли, а теперь у него два «Оскара». История Кристофа Вальца — любимого злодея Голливуда

Спецпроект подготовлен при поддержке ООО «Статускво», УНП 101011505.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by