Непризнанный гений из Детройта

К концу 1960-х Детройт, когда-то легендарный центр американской автомобильной промышленности, постепенно начинал превращаться в одно из самых депрессивных мест на планете. Заводы не смогли подстроиться под возросшую покупательскую способность — производства машин  стали переносить в другие места. Те, что остались в Детройте, урезали зарплаты рабочих. Белое население активно паковало чемоданы, притесненные афроамериканцы все чаще стали возмущаться по поводу кошмарных социальных условий. В 1967-м город сотрясали массовые беспорядки, которые и можно считать началом конца — дальше только тлен, нищета, насилие и безработица.

Вот в такой вот хтонической атмосфере, продираясь сквозь туманную дымку и стараясь не всматриваться в пустые окна заброшенных домов, парочка музыкальных продюсеров — Майк Теодор и Деннис Коффи — искали занюханный бар Sewey. Кто-то посоветовал заценить выступающего там каждый вечер парня с гитарой. Он, говорили, выглядит как бомж, ведет себя как отшельник, но всякий раз своими психоделическими балладами заставляет замирать с кружкой пива в руках даже самых дремучих пролетариев. Едва только войдя в наглухо прокуренное заведение и услышав тягучий голос повернутого спиной к аудитории (такая у него была фишка) патлача в темных очках, Майк и Деннис поняли: перед ними новый Боб Дилан, не меньше. «Род Ригес», — отстраненно-смущенно представился за кулисами 26-летний блюзмен-самородок.

Конечно же, звали его не так. Американизированный псевдоним музыканту когда-то придумали на лейбле Impact Records, где в 1967-м талантливый паренек записал свой первый сингл. Песня не стрельнула, и к Сиксто Родригесу (это настоящее имя; Сиксто — потому что шестой ребенок в семье мексиканских эмигрантов) потеряли всякий интерес. Он продолжил кочевать по съемным квартирам и подрабатывать кровельщиком на детройтских стройках. Пока туманным вечером 1968-го судьба не подкинула ему шанс в лице одухотворенных Теодора и Коффи.

Уже через пару дней продюсеры подписали с Родригесом контракт на запись альбома и притащили его в студию своего объединения Sussex Records. Сессионщики, которые работали с Сиксто над пластинкой, были в восторге. Залетный новичок из бара уверенно подходил к микрофону и затягивал куплеты про социальную несправедливость, полицейский беспредел, засилье наркотиков и вообще все, что болит у коренного детройтца, — ну прям как прожженная рок-звезда. Песни собрали в дебютник Cold Fact, издали его в марте 1970-го, скрестили пальцы в ожидании оглушительного успеха… А музыкальные магазины еле-еле продали смехотворные шесть экземпляров.

Майк Теодор, чьи мечты о грандиозном открытии нового Дилана исчезли вместе с очередным местным автозаводом, лишь разводил руками. Вроде все сделали как надо — но, может, оказались не в том месте и не в то время. Может, вот тут надо было гитару перезаписать. А может, обложку сделать поярче. Или вообще не думать об этом и попытаться заново — парень-то все еще готовый фолк-бриллиант.

Так в 1971-м случился второй альбом Родригеса под названием Coming From Reality. Тексты в нем были слегка попроще, а вот звучание разнообразнее: добавили густого фанка и модного сатерн-рока, позвали на запись голливудскую звезду Стива Роуленда и уважаемого гитариста Криса Спеддинга. Не помогло: несмотря на поддержку того же Роуленда, который называл Сиксто «музыкальным пророком», пластинку, кажется, не послушал вообще никто.

Гимны борьбы с апартеидом

Контракт с Sussex был расторгнут. Правда, в удивительной истории Сиксто Родригеса это еще даже не середина. Но пока что оставим бросившего музыку певца латать детройтские крыши и перенесемся вообще на другой конец Земли — в Южно-Африканскую Республику эпохи апартеида.

ЮАР 1970-х — изолированная от мира консервативная страна, почти что сегодняшняя Северная Корея. Внутри царит тотальная цензура, которая не щадит никакие зачатки внешних идеологий: даже телевидения толком не было, почему-то у белых африканцев оно считалось коммунистическим явлением. При этом, что удивительно, никто не запрещал издавать и распространять пластинки с зарубежной музыкой — мол, дома себе тихо слушайте, а на публичных радиостанциях ни-ни. Так что ничего не мешало кочевать по проигрывателям золотым хитам Элвиса, «Битлов» и… Cold Fact Сиксто Родригеса.

Каким образом провальная ноунейм-пластинка из мичиганского гетто вообще попала в Африку? Городская легенда такая: ее прихватила с собой некая американская студентка, приехавшая к родственникам на каникулы. По чуть более реалистичной версии, Sussex, чтобы выжать-таки из неудачного релиза хоть чуть-чуть денег, просто переиздавали Cold Fact в разных странах, в том числе и в ЮАР. Именно здесь дебютник Родригеса не просто стрельнул — а стал саундтреком целого поколения белой интеллигенции и бунтующей против апартеида чернокожей молодежи.

«В середине 70-х почти в каждом доме белой либеральной семьи среднего класса можно было найти копии Abbey Road от The Beatles, Bridge Over Troubled Water Саймона и Гарфанкела и Cold Fact Родригеса. Для нас это была одна из самых знаменитых пластинок всех времен», — вспоминал владелец местного музыкального магазина Стивен Сегерман.

Мужчина даже взял себе псевдоним Sugar в честь главного хита Родригеса. Пронзительная баллада Sugar Man — это гнусавый монолог наркомана, который под вязкие звуки синтезатора уговаривает дилера продать ему еще хотя бы одну дозу.

Очень быстро все песни с альбома Cold Fact стали гимнами борьбы с угнетением чернокожего населения. И в какой-то степени помогли в конце концов победить апартеид. При этом сама личность Сиксто Родригеса для южноафриканских фанатов оставалась тайной. Интернета же не было, а если бы и был — ну кто бы там что стал писать про не оправдавшего продюсерские надежды кровельщика с гитарой? В народе закрепился мрачный слух, что Родригес покончил с собой прямо на концерте — то ли застрелился, то ли совершил самосожжение. В общем-то, такой сюжет вполне ложился на миф о загадочном герое, который незримо вел целую страну к свободе.

Поиски Шугармена

Когда в 1994-м апартеид рухнул и, собственно, появился доступ к интернету, Стивен Сегерман и его приятель, музыкальный журналист Крейг Бартоломью, загорелись идеей отыскать хоть какую-нибудь информацию про народного кумира. Человек все-таки в целой стране популярнее Rolling Stones, а единственное доказательство его существования — старое фото с обложки альбома. Поиски растянулись на три года. Энтузиасты смогли даже выйти на экс-владельца уже давно обанкротившегося Sussex Records, но тот даже толком не поверил в байки двух фриков о славе какого-то проходного музыканта, о котором он даже не помнил. Забегая вперед: он соврал, чтобы парни не нашли Родригеса, и не рассказали ему о деньгах с продаж уже платиновых дисков в Африке; свои законные роялти Сиксто отсудит только в 2022 году.

Пришлось искать зацепки в самой музыке. Заслушав до дыр и без того выученный наизусть Cold Fact, Сегерман и Бартоломью выудили из одной песни топоним Дирборн — это пригород Детройта. Достали телефонный справочник местности и в нем уже нашли номер Майка Теодора (имя продюсера было на обратной стороне обложки альбома). И вот, журналист из ЮАР звонит американскому продюсеру и дрожащим от возбуждения голосом спрашивает, как все-таки умер Сиксто Родригес. «Чего? Да жив-здоров он. Живет в Детройте», — доносится с того конца провода.

Музыкальные сыщики на радостях создают сайт с огромной плашкой «Родригес жив!» и просьбой поделиться какими-нибудь фактами о певце. Вскоре на электронную почту друзей приходит письмо: «Привет! Меня зовут Ева Родригес, и, кажется, вы ищете моего отца. А что вам от него нужно-то?»

Как выяснилось, все эти 25 лет Сиксто Родригес действительно жил себе спокойно в родном Детройте. Женился, завел троих детей. Все так же работал на стройке, стриг газоны, вывозил мусор. В 1981 году отучился на философском факультете в местном университете. Занимался общественной деятельностью и образовательными программами для дошкольников из латиноамериканских районов. В том же 1981-м и 1993-м даже баллотировался на пост мэра Детройта. В общем, по ушедшей музыкальной юности дядька не скучал и об упущенной славе нового Дилана не жалел.

Австралийский феномен

Дикие рассказы двух незнакомцев о сумасшедшей популярности в каком-то там ЮАР он спокойно выслушал — и без лишних уговоров согласился заглянуть в гости. В 1998 году Родригес с семьей прилетел в Кейптаун и дал шесть концертов на стадионе перед многотысячными толпами фанатов. Поначалу некоторые даже не верили, что Сиксто настоящий, но все сомнения отпали, стоило ему запеть. Те, кто был на концертах, отмечали, что 56-летний музыкант держался на сцене так, будто провел на ней всю жизнь, а перед выходом на африканскую арену не меньше десятка раз рвал «Уэмбли».

Какая-то доля правды в этом была. На самом деле Родригес не то чтобы совсем уж не был в курсе своей известности за пределами Штатов и не прямо-таки завязывал с музыкальной деятельностью. Еще в начале 1970-х альбом Cold Fact по такой же счастливой случайности завирусился на радиостанциях Австралии. Тамошние диджеи крутили Sugar Man нон-стопом, копии пластинки продавались в магазинах за $300, а каждый уважающий себя кавер-бэнд завершал вечерний сет какой-нибудь заковыристой рок-версией одного из родригесовских хитов. Cold Fact на протяжении 55 недель не выпадал из национальных чартов — на тот момент это был ошеломительный рекорд.

В 1979 году австралийские промоутеры, у которых со связями с Америкой все было сильно проще, устроили для Сиксто двухнедельный тур по континенту. До этого не выступавший нигде, кроме барных закутков, музыкант, конечно, был в шоке от внезапно свалившейся популярности, но откатал все на ура: в Сиднее, например, на концерт пришло 15 тысяч человек. В 1981-м Родригес вернулся в Австралию ради совместного турне с панк-рокерами Midnight Oil. Казалось, что вот оно, долгожданное признание — и теперь-то понесется. Но, вернувшись в Детройт, Сиксто почему-то снова оказался всеми забытым. Никаких звонков, контрактов и приглашений — и так следующие 17 лет.

Спартанский аскетизм и мировое признание

Наверное, найми себе Родригес проворного менеджера, все сложилось бы иначе. Правда, певцу детройтских окраин вряд ли были в принципе интересны визжащие толпы, дорогущие гитары и группиз в гримерках. Почти всю сознательную жизнь Сиксто провел в одном и том же маленьком доме с печным отоплением, у него никогда не было автомобиля, компьютера и даже телевизора. Все заработанные с кейптаунских концертов деньги (это около $700 тысяч) он раздал семье и друзьям. Уже будучи человеком, сравнимым по популярности в ЮАР с Нельсоном Манделой, и самым желанным гостем на африканском телевидении, Родригес проходил мимо лимузинов, не веря, что их присылают для него. Говорят, что в люксовых номерах он спал в кресле или на полу — стеснялся ложиться на роскошные кровати. Дома музыкант продолжил заниматься строительными работами и общественной деятельностью.

Но и это еще не конец. В 2012 году на экраны выходит документальный фильм «В поисках Сахарного человека» шведского режиссера-дебютанта Малика Бенджеллуля. В нем на заговорщицкий манер «Гражданина Кейна» рассказывается о той самой полудетективной истории, как Сегерман и Бартоломью пытались разузнать подробности о «мертвом» герое поколения. Есть и интервью с самим певцом, на которое Бенджеллуль уговаривал его три года. В картине почему-то не упоминается австралийский период Родригеса и ради красок перемешаны кое-какие факты, но в целом это вдохновляющая, образцовая, чисто голливудская история Золушки. Неудивительно, что именно она получила в 2013 году «Оскар» (на церемонию сам Сиксто, конечно же, не приехал).

После этого музыкант получил уже мировое признание. Побывал на парочке лейт-найт-шоу, выступил на «Гластонбери» и Coachella, проехался с американским солдаут-туром и получил-таки от некоторых критиков сравнения с Бобом Диланом (кое-где даже в свою пользу). Через три дня Родригесу стукнет 81 год — он все еще продолжает иногда давать концерты и нет-нет да пообещает третий альбом.

Спецпроект подготовлен при поддержке ООО «Статускво», УНП 101011505

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by