— Не бегают люди моего возраста здесь, ни один, — с легкой обидой рассказывает Леонид Каськевич. — Пытаюсь кого-то со мной привлечь, даже молодых, — никто не хочет со мной бегать.

Легкой трусцой мы приближаемся к дорожному знаку «Бигосово», из-за остановки виднеется несколько шпилей железнодорожной станции. Очертания вокзала напоминают особняк пана или костел. Вблизи выглядит впечатляюще, а на настенной табличке написано, что железнодорожный вокзал был построен в начале прошлого века. Вы могли его видеть, если ездили на поезде в Латвию.

— Вокзал у нас — основная достопримечательность, — подчеркивает Каськевич.

Бегающая экскурсия продолжается, и мы узнаем, что Леонид, вообще-то, не такой уж и местный, а родился в Миорском районе.

— Мать была не в состоянии меня содержать, и я рос в детском доме в городе Ошмяны,— совершенно спокойно вспоминает те годы бегун. Интересуемся про суровый быт того времени в подобных местах и пацанские законы жизни. Узнаем, что все было нормально: кормили сносно, никто никого не обижал.

Бежим дальше и разгоряченными телами обогреваем Бигосово всеми силами. Это сейчас в квартирах тепло, а на момент съемки — холодно. Кстати, в юности таким же холодным был и Леонид в отношении спорта: турник игнорировал, в кедах лишь красовался на танцах, а плавал только летом на пляже.

— Со спортом я… как-то мимо проходил спорта, — признается «дедушка». — В 20 лет я был слабее, потому что не занимался ничем.

После детского дома Леонид устроился на передвижку помощником киномеханика. Ездил по белорусским деревням и крутил кино. Говорит, что в те годы на показах был аншлаг.

— Тогда же телевизоров не было, и все ходили в кино, почти всей деревней на сеанс.

Юный помощник киномеханика за те годы успел посетить несколько десятков деревень — пока не получил письмо от родной тетки. Она жила в Шяуляе и написала племяннику, чтобы приезжал: мол, поможет устроиться в жизни заграничной. На место Леонида Каськевича быстро нашли нового любителя кино, а он сначала поехал в Литву, а затем перебрался в Латвию. Работал на разных сборочных заводах и волею судьбы оказался на одном из производств в Риге. Там ему дали общежитие, и жизнь уже планировала якориться на побережье Балтики.

— В то время у них специальные велодорожки уже были. Это был 1970 год, — рассказывает собеседник о своих первых впечатлениях о жизни в Прибалтике.

Стоит признать, что жизнь в Латвии очень сильно изменила Леонида. Уезжал он туда холостым, а вернулся уже главой семьи.

— Вот, это Тамара… — уже в квартире Леонид Петрович берет один из портретов, стоящих на советской стенке-секции. На пару секунд мы все замолкаем. Леонид смахивает вчерашнюю пыль с фотографии жены. Здесь должна быть фраза про время, которое лечит, но в глазах пожилого мужчины, напротив, читается, что все это ложь.

Познакомились Леня и Тамара на кухне общежития одного из заводов в Риге, где оба и трудились. Со слов Каськевича, с будущей супругой они часто соревновались в приготовлении макарон: мол, у кого вкуснее.

— Мы прожили вместе 38 лет, — продолжает Леонид Петрович, показывая нам свои свадебные снимки. — Потом что-то у нее колено заболело. И вот у нее обнаружили онкологию… Ну вот.

Тамары не стало 29 января семь лет назад…

…Мы еще некоторое время говорим про семейную жизнь, бытовые нужды молодой пары и узнаем, что в Беларусь они вернулись из-за возможности получить заветные квадратные метры. Леонид рассказывает, что макароны получалось готовить лучше у него — наверное, потому, что всегда готовил их для своей любимой. А дальше все как в паре у лебедей: один без другого не может жить. Тоска потянула в омут темной реки, именуемой Депрессией.

— Заснуть невозможно было, мучили кошмары. Ничего не хотелось, ни-че-го, — Леонид нехотя барахтается в луже настоявшихся неприятных воспоминаний по нашей просьбе. — Глотал все таблетки, всякие снотворные, ничего не помогало. Пять месяцев я не находил себе места.

Наверное, лебедь Каськевича был уже почти полностью во власти водной стихии, как тут ему в голову пришла одна идея, которая оказалась спасительной. Хомут с шеи помог скинуть спорт.

— Я не знал сначала, чем заняться. А потом решил дать себе полную нагрузку, чтобы успокоиться. Ну, и побежал…

По словам Леонида, первая пробежка былая тяжелая, как и последующие штук пятнадцать. Но в трудные минуты он брал себя в руки и сам себе говорил: «Я — сильный!»

— Первый раз я пробежал 5 километров. Пять, — рассказывает о первой пробежке Леонид. — Потом я побежал дальше — 7 километров, потом 14, потом 21.

И 21 километр я бегал каждый день два месяца.

Не сразу, конечно, постепенно, но тревоги ушли, потихоньку Каськевич стал успокаиваться. Наладился режим сна, у бегуна появился аппетит. Новое увлечение Леонида соседи и знакомые восприняли с удивлением.

— Ну просто говорили: «Что ты бегаешь? Одурел, что ли? В таком возрасте вредно бегать. В таком возрасте надо сидеть телевизор смотреть!» — вспоминает начинающий физкультурник реакцию общества на свои первые пробежки. — А я им отвечал: «Нет, я не хочу телевизор смотреть. Я хочу бегать». И со временем все привыкли и сейчас спрашивают, сколько километров пробежал, где я бываю.

Леонид хоть и нетипичный «дедушка» и пенсионером себе не считает, но держит огород возле дома, а еще владеет дачей недалеко от Бигосово.

— Да, я иногда после пробежки забегаю на свой участок, чтобы проверить, что же там наросло. Бывает, огурцы сорву или кабачок, — повествует легкоатлет по пути в гараж, где на день съемки на куске целлофана просыхала выращенная на участке картошка. — В этом году мне было проще, мотоблоком отпахали все, а обычно я вручную много лет сам перекапываю участок в две сотки.

Другие огородники смотрят на любителя бега с опаской: слишком быстро он орудует лопатой на участке. Леонид Петрович рассказывает, что часто предлагает заниматься и земледельцам. На это получает ответ, что им хватает нагрузки с тяпкой в руках да таскания ведер с водой во время полива.

— На огороде — это утомление получается, — рассуждает спортсмен. — Мне проще пробежать 20—30 километров, чем возиться в огороде весь день. Например, картошку можно и раньше, и позже выкопать, но марафоны нечасто бывают.

В какой-то момент бигосовскому бегуну стало скучно учащать пульс, бегая по полям, лесу и окрестным деревням, и он открыл для себя мир организованных забегов в других городах.

— Готов участвовать во всех марафонах и полумарафонах, но не всегда финансово получается.

Леонид бегал на полумарафоне в Могилеве, Орше, Витебске, Полоцке, Минске. А свою самую длинную дистанцию — 30 километров — он пробежал в Полоцке. Вместе с забегами появились у физкультурника и свои традиции. Например, в день забега после получения медали он ходит с ней до конца дня. Помимо бега, Каськевич любит покрутить педали старого «Аиста», да так, чтобы уехать на нем подальше.

— Я на велосипеде четыре раза проезжал 140 километров, — продолжает собеседник. — Велосипед очень старый, но, несмотря на то что ему уже больше 40 лет, он меня ни разу не подводил. У него простое устройство, его легко отремонтировать по дороге.

А недавно я ездил на велосипеде на забег. Расстояние было 70 километров, и там еще 4 километра бегал. Целую неделю думал: ехать или не ехать, — но решил ехать. Если не поеду, то буду потом мучиться: почему я не поехал?

Врачи предостерегают «дедушку» от чрезмерных нагрузок. А он с улыбкой отмахивается от людей в белых халатах и говорит, что, кроме его самого, никто лучше не знает его организм. А над вопросом про давление вообще смеется: мол, тонометр давным-давно отвез дочке. Если говорить о распорядке дня, то он у мужчины особенный: утро начинается с дыхательной гимнастики. Некоторые упражнения из йоги он вообще делает, еще будучи в кровати.

— После дыхательной гимнастики иду на кухню. Утром я ем хлопья — пять злаков или семь злаков, что найду в магазине. Стараюсь жирного много не есть, — рассказывает про свою диету любитель здорового образа жизни. — А еще я семь лет ни разу, ни капли не употреблял спиртного.

На пробежку Леонид выходит ближе к одиннадцати утра, после завтрака в расписании обязательный двухчасовой отдых.

— В интернет захожу, там публикации смотрю, новости читаю, иногда что-то сам пишу в соцсетях, например «Одноклассниках», — продолжает собеседник рассказ про свободное от бега и огорода время. — А еще я же по субботам езжу в Полоцк на танцы для людей пожилого возраста. Мечтаю заняться тхэквондо, чтобы быть еще сильнее.

— А что вообще думаете о своем возрасте?

— Я стараюсь не соответствовать своему возрасту. В душе мне 20. У меня постоянный возраст. Не 18 и не 21, мне — 20!

— Как вы думаете, сколько еще по времени вы будете бегать?

— До бесконечности. Если не смогу бегать, я буду ползать.

— Но ведь бег — это про страдания…

— Тем людям, которые считают, что бег — это мучение, я могу посоветовать самим побегать. Почувствовать себя другим человеком. Первый шаг всегда трудный. Надо преодолевать трудности, потом будет легче.

Спецпроект подготовлен при поддержке ООО «Статускво», УНП 101011505.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. dm@onliner.by