Торф или жизнь?

Под Гродно есть заказник «Озеры». Значительная часть его — просторы, залитые водой. Между буйными зарослями курсируют бесчисленные птицы. А в самом центре цапля укоризненно смотрит на серого гуся, который расплавался и спугнул ей лягушку.

Ужи здесь настолько безмятежны, что при виде человека нехотя прячут в траву только голову с усталыми глазами. Все остальное халтурно торчит снаружи.

А под всеми этими линями и утками — толстый (но не такой толстый, как хотелось бы) слой торфа. Жизнь жестока: если не подвинуть первых, не добраться до второго.

Торф — наш национальный ресурс: удобрение, топливо, валюта. Ленивые ужи и остальная красота — тоже ценный ресурс. И нам всегда приходится мучительно выбирать, что ценнее, а без чего мы как-нибудь проживем. Часто приходим к выводу: без красоты потерпим, а прямо сейчас для жизни нам нужны конкретные ископаемые.

Не одни мы такие, этим страшноватым выбором периодически занимается весь мир. Например, крайне бережно охраняющая свою природу Эстония в год добывает около 600 тыс. тонн торфа — довольно много для небольшой страны. Беларусь (почти в 5 раз больше по площади) в этом году планирует добыть со всех своих месторождений 2,3 млн тонн.

В большинстве случаев мы этого не замечаем. Если залежи (торфа, нефти, алмазов, урана) спрятаны в глуши (в тайге, в море, в пустыне), никто из нас никогда не увидит и не задумается, чем нам пришлось пожертвовать, чтобы начать добычу.

Но тут не заметить оказалось сложно.

Впиталось…

Торф здесь добывали с пятидесятых годов прошлого века. За долгие годы обросли дорогой инфраструктурой и экономическими обоснованиями… А десять лет назад торфопредприятие, базирующееся в деревне Вертелишки, поставило всех перед фактом: на имеющихся площадях добыто почти все. Для продолжения работы нужны новые участки. Они-то вот, прямо под боком, но есть нюанс. Речь шла о передаче торфопредприятию 250 гектаров особо охраняемой территории — остатков болота Святое. Подсчитали, что этой площади заводу хватило бы еще лет на двадцать работы.

И ученые, и чиновники, и местные жители тогда выступили категорически против.

Неподалеку от бывших торфоразработок и сейчас располагаются два небольших озера, о которых местные жители беспокоились больше всего: Глинец и Щучье. Опасались, что после передачи торфозаводу прилегающих участков, эти водоемы просто исчезнут. (Говорят, в семидесятые таким образом уже впиталось в грунт озеро Субботнее, и теперь мало кто не помнит, где конкретно оно располагалось.)

Впрочем, по данным Минприроды, за все время торфодобычи Глинец и Щучье и так покалечены основательно. Первое обмелело втрое, до 30 сантиметров. Второе потеряло пятую часть площади…

Всегда интересно сравнить спутниковые снимки разных времен. Так поменялась карта разработок торфа почти за 37 лет. Кстати, на актуальном снимке видны уже не только голые разработанные прямоугольники, но и регенерация некоторых участков.

А вот те самые Глинец (севернее) и Щучье. Снимки дают некоторое представление о динамике. Глинец с виду почти не изменился, Щучье с 1985 года ужалось примерно вдвое.

Что касается предприятия, в одночасье (вообще-то, за 60 лет) лишившегося сырьевой базы, то ему оставалось делать брикеты из последних запасов, постепенно снижая объем. В отраслевой программе записали: «В связи с отсутствием перспектив < …> предусматривается реализация мероприятий по закрытию филиала с принятием мер по трудоустройству высвобождаемого персонала, перераспределению пригодного к дальнейшему использованию технологического оборудования, списанию и ликвидации непригодного имущества и оборудования».

Беспокойство властей во время жарких дебатов по поводу нового участка вызывала, помимо прочего, судьба работников. Позже выяснилось, что емкость местной экономики оказалась достаточной, чтобы «впитать» полторы сотни человек.

Дрезина над водой

Директор заказника «Озеры» Дмитрий Морозик теперь озабочен раскруткой всей подведомственной территории. С гордостью показывает космический аппарат в зарослях:

— Это узкоколейная мотодрезина ТД 5-У, такие выпускались с 1972 года.

Дрезина передана заказнику, но вообще-то принадлежит проекту 750mm.by, который занимается сохранением наследия узкоколеек. Аппарат ревностно собирали по кусочкам из максимально аутентичных частей. Оживили!

От торфодобытчиков в наследство остался неразобранный отрезок винтажной узкоколейки длиной 11 километров. А также неземной красоты (и стоимости) мост над водой.

Теперь хотят возить на этом пепелаце туристов — нигде такого больше не делают.

План такой: «поезд» катится по сельве со скоростью 10 километров в час, периодически останавливаясь в самых красивых и одичавших местах. Экскурсовод рассказывает про богатый мир болота. «Паровоз» и прицепной вагончик вмещают девять пассажиров. Трехчасовая экскурсия стоит 50 рублей (детям — 50%). Налетай.

— Эта штука всю живность распугает.

— Наоборот! Практически каждая поездка сопровождается появлением лося или оленя. Наверное, выходят посмотреть, что это такое катится.

Починили болото

Как мы помним, Святое болото (а значит, опосредованно и другие окрестные водоемы да колодцы) планомерно осушали с пятидесятых. Тогда это еще считалось хорошим и благородным делом. Провернули огромный объем работы, который, казалось, не кончится никогда. Но марсианские пейзажи, остающиеся после добычи торфа, — не навсегда.

Разумеется, протокол предусматривает реабилитацию территорий. Теперь это обязанность самих разработчиков ресурса. (Это относится не только к торфу.) А в 2016 году с участием ПРООН здесь провели заболачивание полутора тысяч гектаров — строили перегородки, задерживали воду. Считай, вернули крупный кусок Святого болота на место.

Природа вместе с водой возвращается на удивление стремительно. За последние пять лет местность изменилась до неузнаваемости. Вместо пыльной пустыни — кишащее жизнью болото. От исконного древнего варианта отличается многочисленными шрамами-каналами, прорытыми при советской власти для водоотведения.

Они не заживут окончательно, но уже по-своему вписались в экосистему.

Вернулась рыба, следом за линями да карасями подтянулись рыбаки.

От совершенно диких мест до цивилизации — десяток минут на машине.

Цепочка озер, которая считается «ожерельем» заказника, тоже напрямую зависит от реанимированного болота.

Сейчас формы жизни тут в три слоя: паруса, купальщики, балованные лебеди.

Кормить птиц нельзя и вредно для них же — но никому еще не удавалось удержаться.

---

Мелиораторы и торфоразработчики преуспели не только у нас. В мире осушено 15% торфяников. ООН твердит про необходимость повторного заболачивания, выделяет на это деньги — иначе обезвоживание, разрушение экосистем, падение урожаев, пожары… «Озеры» выглядят в этой ситуации доказательством: жизнь после торфа существует. Болота можно починить. Только сначала надо определиться, что нам нужнее.

Читайте также:

• Жаркая, мокрая, пыльная. Репортаж о работе настоящего торфоразработчика
• Как мы пустили море на самотек. Смотрим, что осталось от очень дорогого советского суперпроекта
• Никогда такого не делали, и вот опять… Как Припять возвращали на место

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by