«Дети не должны видеть этот контингент»

Елена забила тревогу совсем недавно. В районе она новенькая, проживает здесь с марта. Девушка находится в декретном отпуске и, по ее словам, достаточно насмотрелась на обстановку вокруг данного приемного пункта.

— Нам, взрослым, этот пункт не мешает, но я беспокоюсь за детей, ведь часто, идя в школу или детский сад, они видят, как этот контингент пьет, ругается матом и дерется между собой. Конечно, это не все, есть и адекватные, но чаще всего это асоциальные личности. Мой восьмилетний сын, когда приходит со двора, часто рассказывает, как дяди ругаются нехорошими словами, и сколько раз бы я ни говорила не ходить туда, все бесполезно. Еще соседка рассказывала, как они вели дочку в садик, а мужчина делал «большие дела» прямо на их глазах.

Пункт («квадрат» с забором возле гимназии №25 на карте) действительно находится на перекрестке дорог между домами и образовательными учреждениями.

— Когда приезжает машина за этими бутылками (а приезжает она, пока все «дрыхнут»), такое «тр-р-р» бывает в семь утра! Дети в это время еще спят, а на улице звон стоит жуткий, — продолжает рассказ Елена. — Очень странно, что этот пункт расположили возле всего детского, тут и заезд всего один. Зато контингент стекается со всей округи. Еще до меня собирали подписи, писали жалобы в ЖКХ (о существовании жалобы точно сказать не можем, так как не видели. — Прим. Onlíner), но никакого ответа нам не дали.

По мне, это дело неплохое, но не в таком месте, его лучше перенести на окраину. Раздельный сбор мусора — хорошо, но вот тех, кто его сдает, мы опасаемся.

Пока Елена жалуется на шум и «санитаров улиц», мимо нас проходят три человека с гремящими пакетами, а у пункта уже собралась очередь. Идем знакомиться.

Кто здесь работает?

Андрей работает заготовителем с 2014 года. За все это время он не наблюдал чего-либо выходящего за рамки приличия и поделился своим мнением о ситуации.

— Куда ходят в туалет? Смотрите, какая здесь чистота (действительно чисто. — Прим. Onlíner), — начинает сотрудник пункта.

— Здесь гуляют с собаками, а за собой не убирают, — включается в разговор женщина, пришедшая со звенящей торбочкой стекла.

— Патруль почти каждый день ходит, вон опорный пункт, — дополняет ее мужчина с кусками металла в руках.

— Про какие-то жалобы первый раз от вас слышу, и подписи тут никто не собирал, — недоумевает Андрей. — Ни разу не видел, чтобы кто-то здесь сорил. Мы же озеленение территории делаем сами за свой счет, 6 метров от забора — наша территория, и мы за нее отвечаем. Санстанция проверяет, разрешение у нас есть.

От 20 до 100 человек в день приходит: кто банки принесет, кто металлолом. С 2014 года никаких конфликтов с ними у меня не было. Станет кто-то на траву, так я замечание сделаю — они слушаются. В основном приходят жители района, бабушки или одинокие люди. Зэков или бомжей тут мало. Но, с другой стороны, им тоже за что-то нужно жить, а этот мусор если бы никто не собирал, был бы ужас. По близости нет ни одного пункта, хотя по норме должен быть. Вот и все, поэтому и работаем между школ и садов.

Лично я не вижу здесь повода для переживания. А шум от бутылок — быть не может, они стоят в специальных ящиках так, чтобы звук не шел на жилую зону. И автомобиль забирает их два раза в неделю с десяти утра до полудня, такого, чтобы в семь утра приехала машина, не было: ну кто ее загрузит?

Вновь собирается очередь, но Андрей видит сомнение на наших лицах и проводит экскурсию.

Экскурсия на заднем дворе

Внутри самого пункта видны объемы, выполненные «санитарами» за неделю: тут пару видов холодильников, компьютеры, пакеты с жестью, куча картона, ржавые гири, трубы, болты, и, наверное, если покопаться, можно отыскать ванну или умывальник.

— Принимаем шины — утилизируем их бесплатно, а если их в мусорку выбрасывать, штраф получите. Собираем бытовую технику, макулатуру, пакеты, полиэтилен, картон — перерабатываем все. Есть проверка на краденое: они когда что-то приносят, оставляют паспортные данные, чтобы потом, если возникнут вопросы, их могли найти. Цивилизованно все.

Максимально тут зарабатывали 100 рублей за день: сдавали бутылки, железо, бумагу — то есть микс был, килограммов 20—30, что ли. В среднем рублей 20—25 получают, кто как постарается. Собирают они ночью, по крайней мере так говорят.

Пока Андрей рассказывает, каждый новый посетитель проверяет рядом стоящий контейнер. Рефлексы отточены до автоматизма.

— А куда их деть, простите, этих людей? Им что, запретить зарабатывать? Им же тоже надо есть — запретить? Какой-то угрозы они не представляют, а если начинается что-то непристойное, я просто вызываю участкового. Люди-то ходят одни и те же, поэтому место они уважают.

Расскажу одну историю. У меня работала женщина, и она не по-детски пила, практически умирала. Раз попала в «Новинки», два, потом умоляла: «Закодируй меня». Я выделил ей деньги. Так она уже четыре года не пьет, самостоятельно сделала себе паспорт, восстановили документы, насобирала $900 и купила дом в деревне — прописка теперь есть. Сейчас устроилась на работу в колхоз, где у нее зарплата 1200 рублей. Такая вот счастливая история. Поэтому крест на них ставить преждевременно не стоит.

За один такой мешок жестяных банок можно получить 10 рублей — но сколько можно очистить дворов? Пока вы думаете, Андрей продолжает:

— Ну почему сразу серый бизнес? Только потому, что люди такие вот ходят? Тут же все по документам: паспортные данные, ведомости — официально все. Нам даже когда кабеля приносят и есть подозрение, что обрезали, вызываем милицию — бывали и такие случаи, но они единичны.

«Пункт нам нужен!»

Еще одна категория жильцов — бабушки. Трех любительниц скамеек у подъезда мы опросили — ответ один: пункт нужен.

— Кому он мешает? Бездельникам? Не мешают ни пункт, ни станция, которая шумит на весь двор. Наоборот даже, сижу на балконе, смотрю за ними — они как муравьи: таскают хлам туда-сюда. Если сломается мой пылесос, отнесу туда — там хоть копеечку дадут, все лучше, чем на мусорку. Единственное, нужно лавочку убрать в сквере, а то они сдадут железо, «чернило» купят и сидят пьют, — рассказывает пенсионерка Надежда.

Кто сдает?

Несмотря на массовое скопление посетителей у пункта, рассказать о том, что заставляет вполне себе здоровых людей заниматься собирательством, шуметь и выяснять отношения на глазах у детей, не захотел никто, и уж тем более с фото. Согласился только Геннадий. Местные кличут его трудягой или трудоголиком, хотя сразу так не скажешь. Мужчине на вид 50 лет, он нигде не работает, зарабатывает себе на жизнь сдачей всего, что можно сдать в этот самый пункт.

— У меня маршрут свой построен уже. Два года как сдаю металл, бутылки и так далее. Но тут конкуренция большая. Бывает, зайдешь не в свой двор — либо тебя побьют, либо ты, и черт его знает: а если убьешь кого? В тюрьму я не хочу, поэтому отступаю. Просыпаюсь каждый день в четыре утра, дальше собираю по бакам. Платят, конечно, копейки: хорошо, если в месяц 200 рублей выйдет. На жизнь не слишком хватает, но что поделать? На работу меня не возьмут, потому что я еще с алкогольного учета не слез. Хорошо хоть квартира есть.

Живу один, родители умерли. Никто там не гадит возле этого пункта, а если его закроют, то мне придется еще больше ходить, раньше вставать, ездить на автобусах по городу с мешками и греметь бутылками, чтобы в другой пункт сдать.

Можно ли заработать?

Соблазн пособирать жестяные банки или стеклянные бутылки лично у меня пропадает при виде прайса: килограмм картона — 20 копеек, бутылок — 14 копеек, газовые плиты — 40 копеек за кило (учитывая их вес, заработать можно в районе 13 рублей за штуку), пленка — от 10 до 30 копеек. В общем, если не попалась медь, цена которой около 19 рублей за кило, работать придется очень много.

Свое место для учебы дома. Детские парты, столы, стулья для школьников в Каталоге

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by