Парники начинаются на выезде из Турова в направлении Столина. Если вы не были здесь прежде, то будете впечатлены. Бабушкины теплицы на даче покажутся игрушками. Размеры парников никак не сочетаются с размерами домов или участков — зависят только от амбиций и силы хозяев.

По мере приближения к Ольшанам парники захватывают все больше и больше гектаров. Кульминацией на дороге сверкает огромная теплица одного из главных фермеров Полесья Ивана Гриба. Представьте, что кто-то взял нью-йоркский стеклянный небоскреб и положил его на землю перед въездом в Ольшаны. У нас нет информации об экономике проекта, но для белорусского прованса выглядит необычно.

Доезжаем до Велемичей, это агрогородок в Столинском районе. Здесь все на парниках. На бусе (если машина мельче, то «Нива») нас встречает Людмила и везет на поле, где растут помидоры для рынка. Людмила — продавщица на Комаровке. В понедельник на рынке выходной, поэтому семья может спокойно проснуться часа в четыре утра и идти собирать урожай.

Они все-таки созрели

На поле легкая черная земля и немного торфяной пыли. Местные очень гордятся плодородностью и качеством почвы.

Навстречу, шумно приветствуя нас, идет Дмитрий. Это брат Людмилы и «мозговой центр». И силовой. И энергетический. Ему 36 лет, 16 из которых он хозяйствует в своих парниках. Начнем с них.

На бывшем колхозном поле стоят три теплицы характерной архитектуры: неошкуренный лес, рейки и пленка. В одной из них — помидоры, во второй были огурцы и скоро начнет расти второй урожай томатов, в третьей — сюрприз: перец.

— Мы же не олигархи, мы колхозники, — поясняет простоту архитектуры теплицы Дмитрий. Такой парник простоит шесть-семь лет, но пленку и поливные шланги нужно менять каждый год.

Количество земли сложно поддается пониманию с первого раза, потому что гостю нужно приспособиться не только к полесскому трудолюбию, но и к хитринке — некоторые вещи приходится переспрашивать, получая разные ответы. Вроде помидорная теплица занимает 30 соток. Затем мы слышим, что теплицы на 3 гектара. Потом — что еще немного земли в аренде. «Немного» — это еще 15 гектаров. Больше земли Дмитрий не хочет, чтобы «не сдохнуть».

Юридически семьи Дмитрия и Людмилы ведут подсобное хозяйство с минимальной платой в год за полтора гектара. Остальное — аренда у колхоза по цене в 10 раз выше. Называют цифру около $800 за гектар. Говорят, что это несправедливо дорого («в других районах дешевле»).

— Что, там кто-то шишкает на нас на рынке? Смотрите сами! — приглашает в теплицу Дмитрий. — Это красный помидор, это черный, это розовый/малиновый, это «Айдар» (так он называется на рынке, а местные зовут его просто «ху**ки») — всего восемь сортов. Мы не «доспеляем» (не собирают недозревшие плоды. — Прим. Onliner) сейчас, собираем только зрелые.

Собрав урожай, Людмила и ее отец садятся за руль двух микроавтобусов и едут в Минск. Там живут у родственников до тех пор, пока не продадут весь объем, — и обратно. И так много раз.

— Вот наши помидоры, — показывает Людмила. — Они внешне не похожи на идеальные польские. Отрываешь хвостик — жопка какая в нашем, видите? Большая! И некалиброванные — от меньшенького до большенького. Но знаете что: люди что хотят, то и получают. Покупатели ищут идеальный — польский помидор внешне такой.

По ее словам, самые дешевые местные помидоры — красные, самые дорогие — черные (дорогие семена плюс относительно низкая урожайность).

— В воскресенье я черный продавала по 5 рублей, а красный — по 3,5.

Тем временем в парнике работают около десяти человек: это жена, дядя, еще какие-то родственники.

— Вы имеете право нанимать людей?

— Иногда не обойтись, но это дорого. Человек стоит 30—50 рублей за восьмичасовой день.

Вот с тележкой тащат груз несовершеннолетние. Это тоже свои. У Димы и Людмилы по трое детей, плюс у них есть еще свои двоюродные… Не удивлюсь, если воспитание здесь выглядит так: «О, начал ходить? Вон теплица, собирать так, класть туда».

— Сегодня выспались нормально, в семь встали, — говорит еще невысокий, но уже крепкий ребенок. — Зарплата? Мы попросим, да, с папы на бензин для квадрика.

Что еще надо для счастья? Родители довольны: теплица полезнее компьютерных игр. И уже не одно поколение местных детей в курсе, что каникулы — это такой специфический отдых от школы, не более.

Дети купили холодильник, телевизор и мотоцикл

Климат, земля или люди — почему в отдельном регионе сельская жизнь не похожа на колхоз? У местных есть простой ответ («польская кровь») и более сложный (наглядный пример кругом — «все так делают»).

— А чем тут еще заниматься, если не парниками? Больше работы нет.

— Много есть районов, где высокооплачиваемой работы нет.

— Дурной пример заразителен, — речь о соседях по улице, деревне, району. — Плюс польская кровь. Дед отца жил в лесу при поляках и ругал коммунистов. Все время ценил возможность вырастить что-то, заплатить налог/дань и оставить избыток себе. Вот эта любовь к работе и частному хозяйству в нас осталась. Она медленно исчезает: люди умирают, разъезжаются. Но запас настолько прочный, что и нам пока хватает.

Красиво, конечно, но в каждой семье здесь своя история. Бабушки наших героев живы до сих пор, они работали в колхозе, как и все белорусы того времени. Родители — тоже: животновод в колхозе и повар в школе. Но после работы выращивали цветы, овощи, продавали семена. Ездили на рынок в Москву, скидываясь вместе на КамАЗ или автобус.

— Родители из Москвы привозили «ловэис» (жвачки Love Is. — Прим. Onliner). Или рюкзак апельсинов — полный-полный!

Где-то в пятом-шестом классе дети решили, что пора подзаработать. Посадили в теплице во дворе родного дома огурцы.

— Дима пойдет с парой ведер — продаст. И мороженое мне принесет, — вспоминает Людмила.

То ли в том году, то ли на следующий дети купили холодильник. В девятом классе удачно посадили морковку — и Дима купил себе мотоцикл за $100. Люда не помнит, куда потратила деньги, но хорошо помнит, что мечтой любой деревенской девочки или мальчика является свалить из деревни.

— После школы я уехала учиться в Минск, Дима поступил в Украине. Окончила медучилище и работала операционной медсестрой, а потом в стоматологии. Надоело. Поступила в вуз — менеджер социальной работы. Тоже наскучило. Вышла замуж за парня из свой деревни (учились в одной школе), начались декреты, и я вернулась. А что мне в Минске на зарплату медсестры ловить?

Дима тоже поработал на СТО недолго: не может находиться в подчинении. Приходил домой и начинал про парники фантазировать. А однажды взял и уехал домой.

Застроив свою землю парниками, ребята стали расширяться — купили близкий опустевший дом. Точнее, не дом — участок, где поставили еще одну большую теплицу. Теперь здесь «рассадник» — деревянные настилы на земле, на них кассеты с разными культурами.

В ногах у Людмилы печки.

— В этой теплице 12 печек. Топили одновременно или через одну — в зависимости от температуры снаружи. И каждые два часа ходишь и подкидываешь дровишки. В прошлом году родственник поехал домой, а в теплице пошел дымок, и рассада опустила «ушки». Помидор потом ожил, а огурцы пересаживали заново.

Хозяйство растет — хозяева начинают выбираться из района на ярмарки. Это до сих пор больная тема для Дмитрия, которого не раз не пускали на ярмарки или Комаровку (когда там была торговля с машин).

— Мест нет, говорят. Вижу: стоят перекупы — а для нас мест нет. Ну это нормально? — спустя многие годы вспоминает он.

У сестры немного другие воспоминания о первых шагах в торговле.

— Когда мы несколько раз обожглись на нехватке мест, мне кто-то сказал: попробуйте розничную продажу на Комаровке. Я пошла. Стеснительно было — жуть. Особенно когда встречала знакомых. Идут наши доктора: «О, привет, а что ты тут делаешь?» Что-что, работаю… А потом думаю: я же не крала. И все знали, что я из деревни. Теперь все хорошо.

«Когда отпуск? Пока никогда»

В августе прошлого года Дмитрий сгонял в небольшой отпуск, потому что Людмила осталась на «срыве» парников. Но ребята всем видом показывают, что это какое-то исключение. Они загнали себя в такой темп, что «отпуск» — лишнее слово в лексиконе.

Их год выглядит примерно так (здесь же и сроки созревания белорусских помидоров — на заметку):

• В середине января (после Колядок) — засевание помидорной и прочей рассады.
• Поддержание этого обогревом и высаживание в больших парниках.
• В начале июня начинается торговля помидорами и огурцами.
• В июле — высадка второго поколения помидоров.
• На подходе перцы, потом баклажаны и кукуруза; осенью два месяца (до конца ноября) уборка капусты.
• Заготовка дров.
• Чистка и подготовка парников.
• Декабрь — начало массовой продажи капусты.
• Закупка семян и новая посадка.

Если план кажется слишком общим, любой из пунктов разбивается еще на несколько, плотно заполняя месяцы, недели и дни.

— Мой дед заготавливал лес, потом болото осушили, и теперь сын там капусту садит. Вот такой круговорот, — не без гордости вздыхает отец Дмитрия.

Самое интригующее, что непонятно, принесет ли вся эта работа прибыль.

— В прошлом году на огурцах заработали, а в этом — пусто. В Ольшанах теперь огурцы покупают по 40 копеек. Это убыток, но лучше, чем ничего.

Еще один пример нестабильности.

— Собрал я капусту несколько лет назад и в итоге получил на ней минус $35 тыс. Вот что делать? Я взял в долг и поставил парники. И за пару сезонов потихоньку вернул. А капуста тогда стоила 20 копеек. Я не прошу 80, но если бы 30 копеек стоила, то я бы уже не в минус ушел, а даже поимел бы чуть-чуть.

Есть еще поле с грунтовыми огурцами, но они пойдут в соленья.

В этом году Дмитрий рассчитывает на баклажан, перец и помидор. Как будет, пока не знает никто.

— Мы не можем весь свой объем продать через Комаровку, это физически невозможно. Поэтому основной вал урожая и денег пойдет позже, когда мы поедем на оптовый рынок и ярмарки.

— На сколько вам хватит помидоров?

— Сейчас у нас большая теплица закончится, и наступит короткое межсезонье, пока новые не подрастут. И тех уже хватит до октября. Но теоретически их же можно сорвать, оставить на дозревание где-нибудь в подвале и продавать хоть до нового года.

«Что надо? Сбыт»

Вроде еда, продукты, важное. Но продажи здесь построены примерно на том же уровне, как и архитектура теплиц. По словам Дмитрия, дело в том, что у него нет прав даже на то, чтобы напрямую купить трактор.

— Как должно быть? Нужно заранее заключить договор с закупщиками. Но я не фермер, поэтому продаю свою продукцию фермерам, а они развозят по супермаркетам. Обидно или нет? Обидно. Я бы мог поставлять фуру капусты в неделю. Или 200 коробок перца, например.

Почему Дмитрий не хочет становиться фермером, мы так и не поняли. Будем считать, что причина есть.

Но если вспомнить о роли государства как крупного менеджера, на территории района, конечно, напрашивается какой-то отдельный консервный завод, или заморозка, или другая переработка. Сейчас все эти частники-колхозники-производители имеют возможность возить (пусть и через посредников) продукты в Москву. Но многие говорят, что в России все больше своих успешных примеров и наши продажи уже, мягко говоря, не растут.

Сын Дмитрия (пятый класс) вроде мечтает пойти по батиным следам и унаследовать хозяйство. Родители будут настаивать на его сельскохозяйственном образовании. Вторая «ветка» детей подталкивается в медицину. А сам Дмитрий говорит: если бы ему положили регулярные $1000 в виде зарплаты, он бы закрыл парники и вернулся в наем.

Правда это или нет, проверить невозможно. Здесь нет такой работы — и вряд ли скоро появится.

Новая жизнь для старого или не очень умного телевизора — ТВ-приставки в Каталоге

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by