ОКР: краткий ликбез. О чем речь и есть ли это у вас?

Перед началом истории разберемся с формулировками и переживаниями. От ОКР страдают 2—3% населения — и женщины, и мужчины. Но что это вообще такое и как понять, есть ли оно у вас? О симптомах рассказывает врач-психотерапевт Анна Игнатенко.

— ОКР — это форма психической патологии невротического уровня, которая проявляется через наличие обсессий и компульсий. Обсессии — это навязчивые мысли, компульсии — навязчивые действия. Степень их выраженности может быть разной: присутствуют либо мысли, либо действия, либо их сочетание. Обсессии — это тягостные неприятные мысли, импульсы к действию. Человек хорошо понимает их ошибочность и бессмысленность. Он пытается им противостоять, но это трудно.

Компульсии — это повторяющиеся действия, их цель — снизить тревогу либо предотвратить наступление опасных событий. Например, у человека растет напряжение, и для того, чтобы это напряжение снять, ему нужно совершить какое-то действие. Например, он может часами проверять, закрыл ли дверь. Делать он это будет до тех пор, пока напряжение не уйдет. Часто такие действия связаны с тревогой загрязнения — распространен пример, когда человек часто моет руки. ОКР может проявляться через счет предметов, складирование чего-то про запас. Люди с таким диагнозом часто опасаются, что произойдет что-то плохое. Чтобы этого не случилось, им нужно совершить какое-то действие. При этом логики между событием и действием нет.

Вот штрихпортрет личностей с ОКР. Это гиперсоциальные люди, с повышенным чувством ответственности и высоким интеллектом. У них поставлено много высоких внутренних планок, которым они стремятся соответствовать.

Если человек понимает, что что-то из перечисленного мешает ему жить, нужно обращаться к врачу-психотерапевту. Обычно он назначает медикаментозное лечение и терапию. Срок лечения зависит от степени выраженности патологии.

Как уже было сказано, ОКР часто проявляется через боязнь загрязнения. Это же случилось и с Люсей Удовиченко. Когда она начала мыть руки чересчур часто и долго, поняла: кажется, это звоночек.

О коронавирусе и падающем самолете, которого нет

О времени встречи Люся просила нас предупреждать сильно заранее. Чтобы спокойно выйти из дома, девушке нужно четыре часа подготовки. И это уже хороший результат.

— Чтобы нормально выйти из дома, я тщательно планирую все свои действия. Перед походом в душ мне нужно закинуть свои вещи в стирку. А это — самое сложное. Я должна увидеть, что в стиралке образовалась пена (режим стирки идет 3 часа 40 минут) и сфоткать ее, только потом могу идти в ванную. Дальше собираюсь почти как нормальный человек. Не спрашивайте, как это работает, я и сама не могу найти логику, — начинает рассказывать Люся.

Она говорит, чтобы понять, как ей живется, нужно смоделировать две ситуации. Допустим, вы видите падающий самолет. Голос в голове подсказывает, что он вымышленный, да и люди рядом убеждают: расслабься, ничего такого нет. Но развидеть его вы не можете — вам страшно и хочется убежать. Или еще один пример: представьте, что у вас что-то очень сильно чешется. Окружающие делают вид, что все понимают, и по-дружески начинают советовать: «Игнорируй и спокойно делай свои дела».

— Скажите честно: вам стало бы проще от таких советов? — риторически спрашивает Люся, вытирая поверхности возле себя влажной салфеткой. Достает антисептик, обрабатывает руки.

Спрашиваем:

— Это из-за коронавируса?

Девушка слышит вопрос и почти незаметно улыбается. Говорит, с приходом пандемии ее жизнь не поменялась. Зато остальные теперь могут прочувствовать, что это такое — жить в постоянной тревоге.

— Изменений почти нет, разве что на мне появилась маска. Вы все говорите: «Стресс! Пандемия!» А у меня вся жизнь — это пандемия, все люди априори заразные. В коронавирусе есть плюсы. Сейчас, если я прошу человека держать дистанцию, то не выгляжу при этом ненормальной. К тому же я не должна объяснять людям, которые моют руки две секунды, что делать это надо намного дольше. Это сказали в ВОЗ, а я не такая! — смеется Люся. — Конечно, мне стало тяжелее из-за всеобщего уровня тревоги. Добавляются дополнительные стрессы, а это провоцирует размножение плохих мыслей. Вот вам сравнение: прошлым летом я мылась всего час — это был подвиг. Сейчас я иду в душ на два с половиной часа. Что насчет антисептика? Так он всегда у меня был с собой!

«Мне проще съесть эту грязь, чем видеть ее рядом»

Все началось еще в школе. Люся рассказывает, что ее действия напрямую не были связаны с ОКР, но уже аккуратно намекали: происходит что-то не то.

— Впервые это стало проявляться в пятом классе. Тогда я начала выщипывать себе ресницы и брови. Это потом я узнала, что и вот эти действия, и ОКР вызывает один биохимический сбой в голове. Все, что мы смогли сделать с мамой в Бобруйске, — это найти мне психолога. Он поговорил со мной — и все, мы забили. А дальше мне этих действий стало не хватать. Так в 18 лет у меня началось ОКР.

По словам девушки, когда она вырывала ресницы и брови, это напоминало ей какую-то наркоманию. Одной «дозы» действий становилось мало, нужно было начинать искать вторую. Если говорить проще, Люся попала в традиционную «ловушку окаэрщика».

— Это работает реально так же, как с наркотиками. Сначала ты моешь руки две минуты, затем пять, десять… Короче, я влипла.

В школе у Люси всегда был «творческий беспорядок». На втором курсе университета это резко изменилось: захотелось убраться в шкафу, в голове появилась надежда: «Класс, взрослею». Но потом что-то пошло не так. Внутренний голос начал шептать, что тетрадки нужно подбирать по размеру, а протирать пыль и мыть полы лучше ежедневно.

— Все это развивалось до тех пор, пока не дошло до момента, когда я стала бояться выйти на улицу: меня там точно испачкают! Я ходила на пары, но возвращалась домой с одной мыслью: на мне грязь. На одежде ничего не было, но я все равно стирала ее вручную. Это забирало очень много времени, а мне нужно было еще учиться. В общем, я просто перестала спать и измоталась так сильно, что бросила учебу.

Так Люся поняла, что это не норма, и решила обратиться к врачу. Денег на частного психотерапевта у нее не было, поэтому пришлось соглашаться на бюджетный вариант, который у простого белоруса вызывает переживание. Если коротко, девушку положили в «Новинки».

— Я помню этот момент. Парень везет меня туда на машине, а у меня истерический смех и слезы: ну что ж, меня ждет психушка. Но оказалось, что там вообще не страшно — больше похоже на санаторий, — улыбается Люся. — Там я пробыла полтора месяца — лечение мне не помогло. Я выписалась, забрала документы из университета, начала жить с парнем. Конечно, с ним мы потом расстались: он, как и все, просто устал от моего ОКР.

«Когда я увидела, что под кроватью у парня нет пыли, поняла: это любовь!»

Сейчас патология у девушки имеет четкие проявления. Люся боится загрязнений и объяснить этот страх ничем не может.

— Мой самый большой кошмар — это общественный туалет. Туда я вообще не хожу. Дома у меня с этим тоже были проблемы: когда-то я просто не пила, чтобы не испытывать нужду. Понимаете, если я вижу грязь, мне проще ее съесть, чем чувствовать где-то рядом. Мысль о том, что она может быть у меня дома, просто убивает. Я лучше подниму бездомного котенка, чем поздороваюсь за руку с нормальным человеком. Не могу допустить, что что-то от него попадет на меня, стараюсь сразу «отмыться» от любых контактов.

Люся рассказывает, что самые неприятные последствия ОКР — это когда ты вынуждена напрягать других людей. Тем более если этому человеку нужно понравиться. Тем более если это мама твоего парня.

— Когда она к нам приезжает, все становится сложнее. Парень просит за меня, чтобы она помыла руки, а я стою рядом и извиняюсь. Идет куда-то — и вот я уже следом за ней двигаюсь с влажной салфеточкой. Это касается любых гостей: я вроде всем улыбаюсь, но что происходит у меня внутри… Эти люди везде ходят, все трогают — у меня от нервов начинает трястись нога! Понимаю, что это моя проблема, но сделать ничего не могу, — пожимает плечами девушка.

Спрашиваем Люсю об очевидном: если ей тяжело допускать мысль о случайном контакте с людьми, как она встречается с парнем?

— А здесь все зависит от привыкания и степени влюбленности, — улыбается она в ответ. — Были молодые люди, которые ждали и по полгода. Сначала я давала подержать меня за руку, через два месяца мы впервые целовались. Для меня в принципе очень важно, чтобы у парня была привычка мыть руки — такому я сразу добавляю плюсик в карму. Со своим нынешним молодым человеком я начала общаться, когда увидела, что из всей компании только у него есть антисептик. Когда приехала к нему домой, оказалось, что под кроватью нет пыли. И тут я поняла: это любовь!

Люся говорит, в нашем обществе до сих не научились принимать людей с расстройствами. На них могут сразу поставить крест, даже не узнав особенности диагноза.

— Если в Минске на ОКР реагируют нормально, то в регионах ситуация другая. В Бобруйске у меня всерьез спрашивали: «Не подходить к тебе? Да что с тобой случится? Давай плюну?» А отец моего бывшего парня говорил ему: «Зачем тебе такая девушка? Это же позор семьи». Все мужчины бросали меня не потому, что я была плохой. Каждый прямо сообщал: «Я устал от твоего ОКР». Родственники думали, что у меня глисты, пытались лечить полынью. Поэтому я уверена, что о таких людях, как мы, нужно говорить чаще: многие ведь вообще не понимают, что с нами происходит. Они слышат слово «расстройство» — и сразу представляют в голове, как человек стоит над ними с топором.

Терапия, таблетки и снежный ком

По словам девушки, очевидный вариант действий при ОКР — это обращение к психотерапевту. Если денег на специалиста пока нет, можно читать литературу по теме — ее сейчас достаточно.

— Главное — понимать, как эта схема работает. Когда ты знаешь, что и как устроено в твоей голове, становится проще жить. Некоторым людям на сто процентов помогают терапия и антидепрессанты. У меня так не случилось. Зато проявления патологии сократились в два раза.

Люся до сих пор принимает антидепрессанты, но терапию пока приостановила.

— Я не могу найти психотерапевта, который может дать мне больше, чем я уже знаю сама. Сейчас понимаю главное: идти на поводу у ОКР нельзя. Чем больше ты ему потакаешь, тем больше все это нарастает. Да, мне страшно быть на улице, но я выхожу из зоны комфорта. Разбиваю этот снежный ком, когда открываю дверь. Делаю усилие, нажимаю на кнопку лифта без салфетки — и все, кажется, мне уже не о чем переживать.

Покупайте с оплатой онлайн по карте Visa и выигрывайте iPhone каждую неделю

Важно знать:

• Коронавирус: первые симптомы и рекомендации по профилактике
• Как жить во время пандемии? Простые правила работы, общения и закупок
• 5 шагов, чтобы уберечь уязвимых родителей и бабушек с дедушками от COVID-19
• Хочу помочь медикам, которые сражаются с коронавирусом. Как это просто и быстро сделать?

Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by