Вдох. Выдох. Работает!

Большой театр Беларуси славится артистами, а держится на инженерах. После масштабной реконструкции в нулевых здание, знакомое каждому белорусу хотя бы по многочисленным рекламным плакатам, обрело высокотехнологичную начинку. Чтобы на сцене все крутилось, двигалось, вовремя подавалось и сменялось, ежедневно в театр приходят четыре оператора, которые управляют движением механизмов непосредственно во время спектакля, три электроника, два гидравлика и два инженера-механика. Они выполняют работу, о которой зритель вряд ли задумывается, но мгновенно заметит, если что-то пойдет не так. Ведь в современных спектаклях многое завязано на вовремя исчезнувшем в сценическом люке артисте, быстрой смене декораций, что приводятся в движение многометровыми штанкетами, на световых и технических трюках.

В принципе, посмотреть на механическое сердце театра может любой желающий: ежегодно в Большом проводят день открытых дверей, предлагая в том числе пройтись и по техническим коридорам. Тут можно будет познакомиться с Геннадием Ренейским — человеком, который не только знает каждую гайку в громадном здании, но и десятки интригующих историй техническо-театральной жизни.

— Пугает? — с усмешкой спрашивает меня Геннадий Адамович, демонстрируя стройные ряды семи десятков электрошкафов, что мирно гудят в подвальном помещении. — И это только те, которые обслуживают механизмы сцены. А еще мы смотрим за 312 электродвигателями и 38 гидроцилиндрами главной сцены. И 115 электродвигателями, которые задействованы в системе вентиляции, ведь под каждое кресло в партере подается струя воздуха, чтобы достичь нужного температурного режима в зрительном зале. Нервничать начинаешь, когда несколько часов до спектакля, а у нас подъемный механизм не действует. Пока разберешься, в чем дело! А за спиной уже директор театра вздыхает и тянется за успокоительными таблетками.

К такому фронту работ — да и ответственности — готовы не все, поэтому специалистов в техническую службу подобрать было непросто. Многие потенциальные кандидаты второй раз на пороге театра уже не появлялись. Самого Ренейского сверхтехнологичное оборудование не удивило: выпускник Политеха (нынешнего Белорусского национального технического университета) несколько десятилетий разрабатывал электронные схемы на Минском станкостроительном заводе «МЗОР», занимался налаживанием станков с программным управлением и их сдачей. На оперной сцене всего и надо было, что вникнуть в новые схемы. Кстати, в конце лета к нему приедут перенимать опыт представители пекинского театра: в Поднебесной возникли вопросы с эксплуатацией аналогичного оборудования.

За незаметно пробежавшие в театре десять лет Геннадий Адамович изучил его до последнего винтика и может найти выход практически из любой ситуации. Мой экскурсовод подводит меня к грузовому лифту, что доставляет объемные декорации прямо к сцене.

— Лифт шестиметровый, вмещается практически все. Но однажды приехала на гастроли труппа из Санкт-Петербурга с неформатными для нас декорациями. Что делать? — вспоминает нестандартную ситуацию специалист. — Вышли из положения таким образом: кабину подняли, и по лифтовой шахте подавали наверх декорации прямо в образовавшийся зазор.

Стартовый комплекс ямы

В трюме сцены передо мной открылся впечатляющий индустриальный пейзаж: все пространство заполняют механизмы, которые могут в любом порядке поднять 21 площадку на 4,5 метра над планшетом сцены и «утопить» их на 3,30 метра. Сцена-пазл дает возможность режиссеру создавать любой архитектурный рисунок. Сложная техническая начинка позволяет менять скорость, чтобы движение соотносилось с музыкой, и с точностью до метра программировать высоту подъема площадки. Каждая из них может поднять больше тонны, поэтому по задумке режиссера под колосники с легкостью взлетает даже настоящий джип. Такую картину видели зрители оперы «Кармен», которую несколько лет назад привозил в Минск коллектив из Белостока.

— Однажды в Минск приезжал директор Львовского театра оперы и балета и попросил показать, как работают наши механизмы. И очень удивился, когда увидел, как поднимаются площадки, но не услышал их, — с гордостью рассказывает Геннадий Адамович. — В их театре установлены электромеханические подъемники, шум от которых сильно отвлекает зрителя.

На этом путешествие в недра театра не заканчивается. На ярус ниже разместился трюм оркестровой ямы. Тут уже ощущается недостаток свежего воздуха — все-таки спускаемся почти на 16 метров ниже уровня сцены. Но мой сопровождающий продолжает восторженно рассказывать о следующем механизме: «ножницы» опускают и поднимают оркестровую площадку. Если режиссеру захочется, яму можно превратить в продолжение сцены.

— Как-то в наш театр на экскурсию приходили космонавты. Они сказали, что точно такие же гидравлические «ножницы» используются на космодроме: с помощью такого механизма в стартовом комплексе удерживается ракета, — восхищается Ренейский. — Так что даже космонавты удивились, насколько сложная механизация, а казалось бы — всего-то театр.

На сцене фура, да не та

Механизмы находятся не только под сценой, но и на высоте 24 метров над ней. Едем на очередном лифте на колосники. На «чердаке» находится оборудование, приводящее в движение 16-метровые штанкеты, на которых сценографы закрепляют мягкие декорации, а также полетные механизмы. Геннадий Адамович не удерживается, чтобы не обойти ближайшие к нам агрегаты.

— У нас тут есть и гидроцилиндры, которые приводят в движение 14 индивидуальных подъемников, — издалека рассказывает мой экскурсовод. Пока он ходит вокруг механизмов, я стою на технической лестнице. Дальше меня пропустить нельзя по технике безопасности. — Каждый из 14 индивидуальных подъемников может не только помочь актеру вспорхнуть на необходимую высоту, но и перенести его в любую точку сцены.

Сейчас в театре идет немало спектаклей, которые держат в напряжении не только зрителей, но и техническую команду. Например, в опере «Волшебная флейта» задействованы шесть индивидуальных подъемов, движутся площадки, да вдобавок используется четыре лифта-кабинки, чтобы в нужный момент из скрытого люка на сцене появился необходимый по сюжету персонаж.

— Сколько же человек должны управлять всем этим во время спектакля? — не удерживаюсь от дилетантского вопроса.

Как оказалось, все управление этим несметным количеством техники происходит с шести компьютеров и немного напоминает авиадиспетчерскую. Во время спектакля за одной кулисой перед монитором сидит помощник режиссера в наушниках с микрофоном. Она отслеживает в клавире все необходимые перемещения и через микрофон предает команды световикам, звуковикам и техническому оператору. Последний находится перед своим компьютером в другой кулисе. Получив команду, он запускает нужные механизмы, а также связывается с операторами в трюме сцены, если в постановке задействованы лифты-кабинки.

После окончания спектакля зрители расходятся по домам, артисты возвращаются в гримерки, а на сцене начинается заключительный этап: декорации надо разобрать, чтобы с утра начать подготовку к следующей постановке. Бывает, одновременно вызывают несколько бригад операторов и машинистов сцены, а сама работа может затянуться до полуночи. Когда же в Оперном до утра гудит Большой новогодний бал, то бригады работают и в три смены.

Я застала подготовку к вечернему спектаклю. Машинисты сцены свозили в центр декорации, гремели инструментами, периодически сверяя свои действия со специальной инструкцией на компьютере. В нем несколько программ. Например, в плане подвесов расписано, когда и какой из полусотни штанкетов опустить, куда отправить снятые мягкие декорации. А прячут их тут же, на сцене. Геннадий Адамович проводит рукой по характерным зазорам в планшете сцены: эти линии обрисовывают секретные шкафы, спрятанные внутри. Там, внизу, три сейфа в 16 метров длиною. В каждом из них по семь полок, куда в строгом порядке складываются необходимые для спектаклей задники, суперзанавесы, прочие подвесные конструкции.

Между прочим, свои тайные ниши имеет и арьерсцена — специальное сценическое пространство позади видимой зрителем сцены (тут часто хранят декорации, но в некоторых спектаклях с ее помощью увеличивают сценическую площадку). В арьерсцене спрятаны две площадки-фуры: балетная и оперная.

— Балетная весит около 22 тонн, оперная — 35 тонн. Десять лет назад балетная фура соскочила, так пришлось вызывать МЧС, чтобы те при помощи специальной техники вернули ее на место, — делится воспоминаниями Ренейский. — Как видите, переместить их на основную сцену та еще задача.

Но делать это необходимо, ведь балетная фура благодаря специальной конструкции пружинит. Это свойство позволяет балеринам и танцовщикам легче, эффектнее и — благодаря такой амортизации — безопаснее прыгать. А в оперной фуре имеется поворотный круг и дополнительное поворотное кольцо, которые могут вращаться в разные стороны. Их часто задействуют режиссеры — например, в спектаклях «Царская невеста», «Риголетто» или в детской опере «Доктор Айболит».

Оптика для театра, охоты, соседей

Бездонные мечты о совершенстве

А еще служба эксплуатации сцены отвечает и за центральную люстру. Раз в год эту полуторатонную махину опускают в пустой зрительный зал. В люстре заменяют лампочки, моют хрусталь. Затем с помощью лебедки мегасветильник поднимают на место. Но в целом освещением занимается отдельная служба. На их долю тоже выпадает немало: только на основной сцене находится семь софитных мостов с десятками прожекторов на каждом и несколько софитных башен. Каждая лампа в оборудовании — по киловатту, так что один спектакль «наедает» приличную цифру потраченной электроэнергии. Правда, в последнее время обычные лампы начали заменять на светодиодные — потребление электричества заметно уменьшилось.

Памятуя про периодические отключения электричества в городе, интересуюсь у собеседника, есть ли у театра подстраховка на такой случай.

— У нас имеется источник бесперебойного питания. К тому же сам театр запитан не с одной, а с двух линий, чтобы иметь возможность переключиться с аварийной на работающую, — уверяет меня Ренейский.

Напоследок вместе с Геннадием Адамовичем обходим карманы сцены. В одном хранится так называемая беговая дорожка: площадка с вращающейся лентой и вправду напоминает спортивный тренажер, отличается только размером. 16-метровый траволатор помогает артистам создать эффект движения на месте. Рядом хранятся декорации. Но карманы сцены не бездонные, поэтому часть конструкций отправляется на арендованные склады. Во время реконструкции театра не раз заходила речь о необходимости отдельного здания для технических служб. Оно, как известно, так и не появилось, поэтому для накопившихся вопросов с хранением приходится искать иное решение.

Мечты мечтами, но текучку никто не отменял. Ежедневно за пару часов до спектакля служба проводит технический прогон. Если обнаруживается незначительный сбой, вместе с помощником режиссера ищут возможность что-то поменять в мизансцене, чтобы обойти этот момент. Все недостатки, которые выявляются за неделю, инженеры стараются устранить в ремонтный день (в зимнее время он приходится на понедельник, весной и осенью сдвигается на субботу).

Основное оборудование было установлено десять лет назад, поэтому пришла пора технического освидетельствования механизмов.

Постепенно проводится и модернизация оборудования, ведь с годами надежность работы может уменьшиться. Начали с подъемных шкафов-лифтов, которые были поставлены в театр в 2008 году. Оказалось, что их комплектующие промаркированы 1998 годом, так что на замену, даже если и захочешь, необходимых блоков и узлов не найдешь.

— Сколько лет вашему смартфону? Еще год пройдет — и наверняка захотите сменить, потому гаджет нового поколения быстрее, функциональнее, удобнее, — объясняет на самом простом примере Ренейский. — Техника постоянно совершенствуется, театральная в том числе.

Неудивительно, что и инженеры Большого театра мечтают о технической прокачке подвластных им механизмов.

Читайте также:

• «Все прекрасно, все рады!» Павел Латушко стал директором Купаловского театра
• Возим группу Enter Shikari по Минску и поем вместе с ними песни

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by