Чего ждать от отношений с Россией, будет ли расти экономика и зарплаты? Большое мнение аналитика

В конце 2017-го и начале 2018 года белорусская экономика начала немного выдыхать. Ситуация в соседских экономиках была благоприятная, за ними росли и мы. Ну а сейчас рост потихоньку замедляется. Что это значит и чего ждать дальше, на заседании клуба директоров рассказал руководитель Исследовательского центра ИПМ Александр Чубрик.

—  В самом начале прошлого года, когда озвучивались планы на 2018-й, мы думали, что можем вырасти вполне себе на 4% (речь идет о ВВП. — прим. Onliner), и даже МВФ оптимистично ставил 3% роста, — говорит Александр Чубрик. — Собственно, на этот оптимистичный прогноз от фонда мы и сошли, хотя начинали год бодро (5,2% роста ВВП в первом квартале, а закончили примерно 1% в четвертом квартале, если сравнивать с аналогичным периодом прошлого года).

Замедление экономического роста наблюдается по всем регионам страны

Одна из причин такого серьезного замедления, по мнению Чубрика, это неурожаи в сельском хозяйстве из-за плохой погоды.

— По итогам года мы потеряли не меньше чем, я думаю, полпроцента роста, — объясняет он. — Если бы рост в сельском хозяйстве был ноль или такой же плюс, как в прошлом году, а не минус, то рост был бы побольше. Кроме сельского хозяйства, замедление произошло и в обрабатывающей промышленности. Здесь, конечно, и нефтепереработка роль сыграла. В прошлом году мы отталкивались от низкой базы 2016 года, когда производство нефтепродуктов росло, а в этом году все стабилизировалось. Аналогичная ситуация и с производством калийных удобрений. Если в 2017-м мы еще быстро росли, то в прошлом работали на предельных мощностях.

— Было замедление роста также и в оптовой, и в розничной торговле, это внешний товарооборот, — отмечает Чубрик. — Пока устойчивые драйверы — это информация и связь, остаются еще торговля и строительство, которое три квартала обеспечивало положительный вклад в прирост ВВП, а в четвертом — уже отрицательный. Оно и понятно: инвестиции снизились, строительство тоже начало сокращаться.

Экономист отмечает, что тенденция к замедлению роста есть по всей стране и во всех регионах. Говорить, что в будущем нас ждет ускорение роста экономики, не приходится.

— Самый стабильный рост наблюдается в Минске, во всех остальных областях — очень заметное замедление, а самое большое — в Витебской области, — говорит он. — Хорошо бы, если бы рост стабилизировался и как-то немножко развернулся, чтобы приблизиться к понятию «более устойчивый».

По словам экономиста, прогноз по росту ВВП в нынешнем году гораздо более скромный: по итогам года мы подрастем хорошо если на 1%, если не произойдет никаких шоков. Дело в том, что экономический подъем страны в конце 2017-го — начале 2018 года объяснялся благоприятной внешней конъюнктурой. В нынешнем году она изменилась.

«По курсу доллара мы находимся на том уровне, куда откатились после последнего валютного кризиса»

— Мы видим, что Нацбанк на страже, сейчас все хорошо. По моим оценкам эффективного курса мы видим, что у нас была тенденция по укреплению белорусского рубля, но на уровне погрешности большого укрепления нет, — отмечает Чубрик. — К российскому рублю мы укрепились, но в четвертом квартале отыгрались. То есть те механизмы курсообразования, которые есть, позволяют удерживать курс на уроне равновесного. Что касается доллара, то здесь мы слабеем в реальном выражении.

По сути находимся на том уровне, куда мы откатились после последнего валютного кризиса, до сих пор находимся в таких пределах.

Сможем ли мы в них находиться дальше, будет зависеть от того, какую политику будет проводить Нацбанк, от инфляции, курсообразования и так далее.

«Зарплата выросла больше, чем производительность труда, на 4 процентных пункта»

— В четвертом квартале зарплата выросла больше, чем производительность труда, расхождение более 4 процентных пунктов, — отмечает Александр.

— Вроде бы, когда видишь такие вещи, начинаешь судорожно вспоминать, где ближайший обменник и вообще, есть ли тебе что-то менять. Но потом успокаиваешься, когда видишь, как долго зарплата отставала от производительности труда в обратную сторону. То, что сейчас происходит корректировка, вполне возможно, она естественная, но нужно посмотреть, как надолго.

— Во всяком случае, вроде бы четко говорится, что зарплата в этом году будет расти в полном соответствии с ростом производительности, не быстрее, а даже чуточку медленнее, чтобы избегать макроэкономических дисбалансов, — добавляет экономист.

Экономист отмечает, что сейчас нет тенденции к разогреву зарплаты, как это бывало раньше. Аналогичная ситуация и с пенсиями. По мнению эксперта, сейчас они пришли к более-менее сбалансированному показателю.

— Единственная угроза для бюджета состоит в том, что время от времени возникают апелляции к концепции национальной безопасности, в которой записано: пенсия по возрасту должна составлять 40% от зарплаты, — объясняет эксперт. — А вот она у нас меньше и стараются довести, но потом оказывается, что в бюджете нет денег, а значит, сделаем вид, что пенсия уже и есть 40% от зарплаты. Хотя на самом деле она меньше.

При этом довольно долгое время эксперты из государственных и негосударственных организаций пытались оценить, какой запас наличной валюты на руках у населения.

— Последние годы население устойчиво сдает больше валюты, чем покупает. Уже самые смелые оценки превзошла эта сдача валюты, — говорит Чубрик. — Уже вся заначка должна была закончиться. Поэтому можно сделать вывод, что это не запас, а поток. Люди зарабатывают деньги, меняют и потом тратят либо же сразу тратят с валютных карточек.

По словам Александра Чубрика, если смотреть на уровень статистических доходов, то ситуация выглядит мрачновато. Правда, как отмечает экономист, статистика не учитывает заработков людей за границей. А это, по оценкам Александра, от 1000 рублей до 1000 долларов.

— Люди поставлены в условия, когда пособие по безработице мизерное, поэтому и стали искать выход, — добавляет он. — И они этот выход нашли. Но тот факт, что они нашли выход, не отражается в статистике зарплат, а в статистике потребления есть. Когда смотришь на оптимизм бизнеса, тоже понимаешь, что позитив есть.

«Инфляционные ожидания производителей подросли»

— Последние несколько лет подряд тарифы на коммунальные услуги растут гораздо быстрее, чем цены в среднем. Все остальные индексы (индексы цен на продукты питания, на непродовольственные товары, на платные услуги) находятся на одном уровне и в пределах 5%. Если инфляция сохранится на этом уровне, значит, мы имеем инфляцию такую же, как и у наших основных торговых партнеров. Это означает, что фактически все шоки у нас будут абсорбироваться через валютный курс. Если у нас гибкое курсообразование, то рано или поздно реальный курс восстанавливается. Таким образом мы не ухудшаем наши позиции на этих внешних рынках. Хотя, конечно, инфляционные ожидания производителей, исходя из оценки Национального банка, подросли.

А если производители ожидают повышения цен, то они их повышают. Где-то с лагом в пять месяцев примерно они отражаются на инфляции.

С этой стороны, возможно, инфляция будет подталкиваться вверх, и задача Национального банка ее сдержать.

«По сравнению с началом года уровень потребления домохозяйств снизился»

Отмечает аналитик также и замедление уровня потребления. Он называет две причины: замедление неэнергетического экспорта (по сравнению с 2016—2017 годами) и роста внутреннего спроса.

— По сравнению с началом года уровень потребления домохозяйств снизился, даже ушел в минус уровень валового накопления основного капитала, то есть инвестиции в четвертом квартале упали, — сообщил Чубрик. — При этом падает и нефтяной экспорт за счет того, что сократились в конце года поставки нефти, в которых нас обвиняла Россия. Если говорить про устойчивый рост с этой стороны, то возникают вопросы: а сможет ли дальше расти внутренний спрос теми же темпами, что раньше, и что же будет со внешним спросом?

Аналитик отмечает также, что большой вклад в рост потребления домохозяйств внесло потребительское кредитование. Более того, в 2017 году и в первом квартале 2018 года благодаря такому буму на кредиты случился значительный вклад в ВВП (на уровне одного-двух процентных пунктов от всего прироста).

Правда, если сравнивать четвертый квартал 2018 года с аналогичным периодом 2017 года, выяснится, что объем потребительского кредитования все же снизился на $100 миллионов с небольшим.

«Пока нет такого, чтобы экономическое самоощущение падало так, как это было накануне предыдущих кризисов»

Александр Чубрик проанализировал данные соцопроса, который Нацбанк проводит среди предприятий.

— Число тех, кто говорит, что экономическое положение в стране улучшается, немного (на 10%) меньше тех, кто говорит, что экономическое положение становится хуже, — отмечает он. — При этом реальное промышленное производство пока растет. В начале года у нас было заметное ухудшение ситуации, но ситуация выправилась, а вот баланс ответов все равно отрицательный. Но, честно признаться, он с 2011 года никогда не был положительным.

Это такая норма — ожидать худшего. Но по этим показателям ожидать того, что что-то будет хуже, вроде бы и не стоит. Тем более что субъекты хозяйствования сейчас настроены не пессимистичнее обычного.

Чубрик отмечает, что в периоды накануне кризисов четко прослеживается ухудшение экономического самоощущения. Причем тревожные сигналы в бизнесе появлялись раньше, чем наступал сам кризис.

— Накануне кризисов это экономическое самоощущение было гораздо более глубоким, — отмечает он. — В последнюю рецессию экономическое самоощущение падало очень долго. Пока нет такого, чтобы экономическое самоощущение падало так, как это было накануне предыдущих кризисов. Пока повода для беспокойства о судьбе белорусского ВВП нет.

«Нынешние хорошие отношения с Россией ненамного лучше прежних плохих отношений»

— В какой ситуации мы находимся сейчас? Первое. Когда мы говорим о том, что завтра наступит поглощение Беларуси Россией, так как деньги закончились (мол, нам срочно нужно получить от нее что-то, чтобы выжать), нужно вспомнить, что нынешние условия поставок нефти мы получили начиная со второго квартала 2017 года, — отмечает Чубрик. — До этого, в 2016 году, энергетическая субсидия (опять же, это мои оценки), например, по газу была отрицательной, с учетом транспортных издержек. По нефти она была умеренной, в пределах 2% от ВВП. В 2017 году к этому всему добавилась перетаможка и реэкспортные схемы снова активно начали использоваться. В 2018 году итоговая российская энергетическая субсидия составила 7,7% от ВВП.

Сказать, что все, завтра эти 7,7% от ВВП достают из кармана, нельзя. У нас по газу сейчас вообще прекрасные условия. То есть цена на российский газ для нас сейчас меньше 50% от мировой. Перетаможку тоже сразу не заберут, налоговый маневр также постепенно реализуется. Поэтому тот вопль, который поднялся повсюду, какой-то спровоцированный.

Были периоды в нашей истории (и 2010 год, и 2016 год), когда ситуация была гораздо хуже, но это не сопровождалось этой бесконечной дискуссией про аншлюс. Нынешние хорошие отношения с Россией ненамного лучше прежних плохих отношений. Тенденции четко видны, я думаю, не только мне.

Как отметил Чубрик, единственный возможный сценарий в этой ситуации — затягивание поясов, поиск новых рынков и так далее. По его словам, других сценариев просто не существует.

— Рассчитывать на то, что нам дадут много денег, чтобы это все компенсировать... нет, этого не будет, — уверен экономист. — Того, что наша экономика загнется, тоже нет. Но есть одно очень серьезное отличие от того, что было раньше. Про это много писалось и говорилось. Две трети нашего экспорта уходит в две страны: Великобритания и Нидерланды (по нашей статистике).

Это очень далеко, это вдвое дальше, чем эффективно, если ты покупаешь нефть по мировой цене и продаешь нефтепродукты по мировой цене. То есть когда мы будем покупать нефть по мировой цене, мы не сможем продавать нефтепродукты ни в Великобританию, ни в Нидерланды. Эти два рынка закрыты полностью.

И вот это главный вопрос. Потому что все соседние страны не смогут проглотить порядка 8 миллионов тонн нефтепродуктов. То есть миллион мы, может быть, еще растолкаем по дружбе. Возможно, поляки захотят купить, может быть, литовцы захотят взять, чтобы порт Клайпеды не загнулся.

Но ключевой рынок для нас — российский. И поэтому основные новости, которых нужно с трепетом ждать, это новости о том, как мы договоримся по условиям поставок нефтепродуктов на российский рынок. Это вопрос не завтрашний, не послезавтрашний, но уже, пожалуй, послепослезавтрашний. Не нужно ждать, пока цена на нефть достигнет общемировой, невыгодным и убыточным экспорт нефтепродуктов в эти страны станет раньше. Это к вопросу о нефтеперерабатывающих заводах.

Немного позитива

Наш Парк высоких технологий просто безудержно генерирует валютную выручку. И профицит в торговле IT-услугами уже достиг $1,5 миллиарда долларов, по итогам года, наверное, превысит эту сумму. Это ненамного меньше, чем профицит в торговле транспортными услугами. Это хорошо. Уже более 20% от всего экспорта услуг составляют IT-услуги. Это позитивная динамика, она немного улучшает общую картину, значительно же — сегмент потребительского рынка.

Читайте также:

• Экономист Вадим Иосуб: стоит ли сейчас ждать резкого роста доллара
• «За три года курс доллара вырос в 20 раз». Вспоминаем дефолт 1998 года: почему он произошел и кто в нем виноват
• 6 рублей за колку дров, 110 — за фотосъемку. С 1 февраля в Минске вводятся новые ставки единого налога для физлиц

Подписывайтесь на наш канал в «Яндекс. Дзен», чтобы не пропустить интересные статьи и репортажи