Анастасии Фаухиевой 19 лет. Вместе с родителями она переехала из Бреста в Воложинский район пару лет назад. Девушка поступила в местный лицей на швею-парикмахера. Правда, смогла продержаться там только два курса. Эти два года Настя называет кошмаром и утверждает, что ее довели до жуткой депрессии и мыслей покончить с собой.
Настя вместе с мамой, отчимом и маленьким братом живут в деревне Лютино Воложинского района, у них здесь фермерское хозяйство. Здесь семья арендует большой сад и строит дом — это давнишняя мечта мамы девушки.
До Воложина у Насти была другая жизнь. Она жила с родителями в Бресте, училась в частном колледже бизнеса и права, получала дипломы и награды. Но около трех лет назад все изменилось. Мама девушки закрыла бизнес в Бресте и они переехали под Воложин. Настю мама взяла с собой: ей нужна была помощь по хозяйству. Девушка согласилась и бросила колледж. Но в деревне ей было очень скучно. В сентябре 2016 года она заявила маме, что не может сидеть без дела.
— Настя у меня с детства очень активная и творческая, — говорит мама девушки Оксана. — Она побеждала на различных республиканских и международных конкурсах, олимпиадах, занималась журналистикой, участвовала в президентской елке — в общем, неординарная. Понятно, что здесь ей было скучно. Поэтому она выбрала специальность «швея-парикмахер-визажист» в Воложинском сельскохозяйственном профессиональном лицее, который раньше был профессионально-техническим училищем.
— Почему решила пойти в этот лицей? Ну, во-первых, специальность мне нравилась. Я с детства люблю модифицировать и одежду, и прически, — рассказывает Настя. — Всегда красила подружек, помогала подбирать образы. Подумала, что должно быть интересно. Также лицей был недалеко от дома. Если бы я знала…
«Двери не закрывались, стали пропадать вещи — написала заявление в милицию»
Настя заселилась в общежитие, но с удивлением обнаружила, что все не совсем радужно: душ на первом этаже, холодная вода, а больше всего ее смутил тот факт, что комнаты, а также тумбочки и шкафы в них не закрываются на ключ.
— То есть даже если в блоке остается один человек, он имеет полный доступ к чужим вещам, — объясняет Настя. — Правда, меня заверили, что в ключах и замках необходимости нет, краж в общежитии не случается, а если что, я могу обратиться к воспитателю, и он по камерам видеонаблюдения найдет вора.
Настя начала учиться в лицее и тут тоже стала активничать: участвовала в общественной жизни, помогала с концертами, старалась найти новых друзей.
— Буквально с самого начала учебы из моей комнаты в общежитии стали пропадать вещи. К примеру, я купила дорогие наушники — они пропали из кармана пальто, красивые платья, костюмы, сапоги, даже нижнее белье — все пропадало. В том числе и еда из холодильника — тоже исчезала, — вспоминает девушка. — Потом я узнала, что такие вещи происходили у многих учащихся, но никто не жаловался. Я тоже обращалась к воспитателям только тогда, когда пропадало что-то ценное. Воспитатели так и говорили: мол, здесь общага, у всех все пропадает, а мы разве милиция, как разберемся?
В итоге Настя вместе с мамой отправилась к заместителю директора по воспитательной работе Ирине Степановне.
— Помню, она развела руками: мол, а что вы хотели, у этих детей таких вещей нет, им тоже хочется, — говорит Оксана. — Мы просили поставить замок на тумбочку и в двери, готовы были даже сами купить их, но нам не разрешили. К слову, записи с камер видеонаблюдения тоже не показали.
В итоге, когда у Насти снова пропали вещи, она написала заявление в милицию по поводу всех краж, которые у нее случились. Говорит, думала, милиция разберется, тем более что сотрудники тоже жили в этом же общежитии, только на другом этаже.
— Тут-то все и началось. Буквально сразу же ко мне прибежала Ирина Степановна и стала кричать: мол, у меня из-за тебя выговор, я из-за тебя не хочу работу терять, — вспоминает Настя. — С этого момента меня перестали привлекать к участию во внутрилицейских мероприятиях, ставили пропуск за малейшее опоздание на занятия. Она могла идти мимо меня и бросать ехидные слова типа «лахудра», «зараза» и так далее. Со мной проводили беседы из-за того, что я не ем мяса, говорили: «Ты что, сектантка?» Мои соседки, с которыми у меня были нормальные отношения, стали пакостничать: пока меня не было в комнате, разбрасывали вещи, комкали постель. А когда я возвращалась, смеялись: «А мы не знаем, кто это сделал. Может, воровки какие?»
Мама Насти решила поговорить с директором по поводу всего происходящего. Насте выделили комнату на другом этаже, там, где жили семейные ребята.
— Комната была, конечно, не ахти: дырка в двери, ободранные стены, прогнутая кровать. Но Настя, помню, мне сказала: лучше уж здесь, чем в комнате с девочками, — объясняет Оксана. — Правда, почему-то дочке запрещали подниматься на пятый этаж, где были ее однокурсники. Было не очень понятно почему… Воспитатель, которая выгоняла Настю, говорила, мол, это распоряжение Ирины Степановны.
В итоге, по словам мамы девочки, Настя обратилась к психологу поликлиники, та поставила диагноз «острое депрессивное состояние» и выписала ей успокоительное. Оксана снова решила поговорить с директором, но разговор не дал результата и она обратилась в райисполком и поговорила с председателем местного совета депутатов. В итоге Настя спокойно доучилась до летних каникул. Сдала сессию и выдохнула. Первый курс прошел.
«Многим ребятам говорили: если отчислят или заберете документы, придется выплачивать по 3—5 тыс. рублей»
— Мы же думали, что за Настей закрепят комнату, хотели даже в ней ремонт сделать, — говорит мама девушки. — Но почему-то оказалось, что комнат нет, и ее заселили с одной из самых худших учениц лицея. Девочка состояла на различных учетах, пила, нюхала клей, водила к себе мальчиков, они занимались в комнате сексом — в общем, жить было невозможно. Настя даже однажды сильно заболела из-за этого, лежала в больнице: она у меня астматик.
— По пьяни мне эта девочка призналась, что заместитель директора иногда заговаривала с ней обо мне. Говорила: мол, что, ты эту Фаухиеву на место не можешь поставить? Пыталась нас лбами столкнуть, — говорит Настя.
В итоге после Нового года мама Насти решила: все, хватит такой учебы, надо забирать документы. Но тут возникла проблема: если забрать документы, не доучившись, то у Насти не будет возможности поступить в вуз.
— Кроме того, мне, как и многим ребятам, говорили: если отчислят или заберете документы, придется выплачивать по 3—5 тыс. рублей, — объясняет Настя. — Директор даже говорил маме: «А зачем ваша дочь сюда поступала? Заберите уже ее». Мне кажется, он был бы и рад, если бы я ушла. Правда, уговаривал, чтобы всё-таки курс доучилась, так как ему нужно будет отчитываться за отчисленного посреди года ученика.
Фаухиевы придумали выход: Насте оплатили курсы веб-дизайна в Парке высоких технологий и договорились с директором, что если она успешно учится и защищает дипломную работу, то уходит из лицея.
— Он согласился, после наших просьб выделил Насте отдельную комнату, — объясняет Оксана. — Мы привезли в общежитие компьютер, и дочка стала заниматься. По вечерам она ездила в Минск, иногда пропускала занятия. На это время она, как правило, писала заявление с просьбой отпустить и относила заместителю директора по учебной работе. Вроде бы ситуация наладилась.
Так было до весны этого года. Однажды Настя вышла в библиотеку, а вернувшись, увидела, что вещи разбросаны по комнате, а вилка компьютера выдернута из розетки.
— Я была в шоке. Все было перевернуто: выкинуты вещи из шкафа, сметено все со стола и тумбочек, даже кровать немного отодвинута. А розетка, в которую был включен компьютер, была вырвана и висела на проводах, — объясняет Настя. — Тут я заметила, что системный блок мокрый, а рядом с ним лужа из чая и напитка «Бифидин». Я пила их перед уходом, кружка с чаем и банка с напитком как раз стояли над системным блоком. Я подключила компьютер к другой розетке, но он не включался. Я запаниковала: там хранились все мои проекты по курсам, через две недели мне нужно было сдавать работу. Пошла к Ирине Степановне и попросила показать запись с камер видеонаблюдения. Она ответила мне, что камеры не работают, и стала кричать на меня: мол, что там у тебя такого, я всего лишь выдернула провод из розетки. Мы пришли в комнату, Ирина Степановна попыталась включить компьютер, но тот не включился. Позвали программиста, тот сказал, что проблемы с системным блоком. Ирина Степановна заявила, что оплатит поломку. Но отвезти компьютер на диагностику отказалась.
«Плевали в лицо, оскорбляли и угрожали: „Чтобы никуда не ходила, сиди тихо“»
Настя отвезла компьютер на диагностику в Минск. По ее словам, из строя вышли материнская плата, процессор, винчестер и блок питания. Общая сумма ремонта, которую называет девушка, — около 1300 рублей. Заключение она принесла директору. Говорит, хотела, чтобы он отреагировал.
— Когда туда пришла Ирина Степановна, она заявила, что передумала оплачивать ремонт, — говорит Настя. — Я сказала, что отремонтирую компьютер сама, конфликта не хочу, но и эту ситуацию так не оставлю. Я уже давно стала записывать наши разговоры на диктофон и заявила, что молчать не буду, пойду в милицию и обращусь в райисполком. Потом написала директору заявление с просьбой разобраться в ситуации. Кроме этого, ребята, у которых тоже были конфликты с Ириной Степановной, также написали заявления с просьбой разобраться. Но ответа не было. Директор мне говорил: мол, его заместитель — холерик, иди извинись, и все будет у вас хорошо.
Настя не извинилась. Говорит, через несколько дней после того, как она отнесла заявление, ее встретили парни.
— Меня окружили где-то 15 человек. Из знакомых были только один-два парня, остальные — студенты старших курсов, — говорит Настя. — Они все начали угрожать, сказали, чтобы я сидела тихо и не высовывалась. Конечно, я испугалась, меня увел оттуда мой друг Саша со второго курса.
Настя пошла в комнату, чтобы отсидеться и незаметно уехать домой, но, по ее словам, туда пришли еще пятеро ребят и снова стали угрожать.
— Они открыто провоцировали меня на драку, замахивались, подходили вплотную и плевали в лицо, оскорбляли меня, угрожали: «И чтобы никуда не ходила, сиди тихо», — вспоминает девушка. — Мой друг Саша отвлек их, я схватила куртку, рюкзак и выбежала из комнаты. Там остался телефон с диктофонными записями. Ребята погнались за мной, но потом отстали. Я только мельком успела увидеть, что они зашли в мою комнату. Потом я вспомнила, что пропал один из двух моих телефонов вместе со всеми флешками.
Настя не успела добежать до автовокзала, как ей позвонили и сказали, что в лицей приехали следователи и сотрудники милиции. Они опросили Настю (по словам девушки, допрос длился шесть часов), обыскали комнату. Позже девушка обратилась с требованием провести проверку по факту неправомерных действий сотрудников РОВД и Воложинского РОСК. Проверка была, но состава преступления не нашли.
Домой девушка не поехала, провела ту ночь у знакомых. Не спала, переживала и думала о плохом.
— Как я пережила ту ночь, даже не знаю. Были реальные мысли о том, чтобы покончить с собой, — говорит она. — Утром я поняла, что это не выход и что мне нужна помощь специалиста. Я обратилась к психологу в местной поликлинике. Она зафиксировала у меня депрессию и острый суицидальный риск, провела беседу со мной. Мне стало гораздо легче. Потом я написала заявление о том, что временно не могу там присутствовать. Но его не подписали, и мне ставили пропуски без уважительной причины.
От отчаяния она написала письмо президенту. Говорит, что это был своеобразный крик о помощи. Письмо спустили на управление образования Миноблисполкома. В лицей приезжали чиновники, и 14 апреля Настю отчислили за пропуск 65 дней по неуважительным причинам. По словам Анастасии, разбирательство насчет сломанного компьютера идет до сих пор.
— Чтобы тебя отчислили из лицея — это нонсенс, там тянут таких двоечников, у которых пропусков больше, чем у меня. Но тут уже было дело принципа, — разводит руками девушка. — Я не представляю, куда после этого поступить и как учиться, я элементарно боюсь повторения этой истории. Знаете, после этой учебы я подозрительно отношусь ко всем людям, я не представляю, как я смогу дальше учиться в каком-то учреждении образования. Если честно, для меня теперь сложно вообще контактировать с кем-либо. И что сейчас делать, ума не приложу.
Директор лицея: «Ирину Степановну уволили с должности заместителя директора»
Директор Воложинского сельскохозяйственного производственного лицея Владимир Митрощенков говорить с Onliner.by отказался и попросил прислать письменный запрос (что мы и сделали). В неформальной беседе не под диктофон он отметил, что Ирина Степановна Житарюк уволена с должности заместителя директора и сейчас работает только преподавателем.
Что касается работников и студентов лицея, то некоторые из них считают, что в случившемся конфликте виноваты обе стороны: как Ирина Степановна, так и Анастасия Фаухиева.
— Они — что одна, что другая — очень упрямые. Вот и нашла коса на камень, — рассказал Onliner.by один из работников лицея. — История очень неоднозначная, и непонятно, кто тут прав, а кто виноват. А сейчас уже очень сложно разобраться даже в этом.
Сама Ирина Степановна на контакт с нами не вышла, хотя мы пытались связаться с ней. По словам ее знакомого, она отказывается от комментариев, пока идет разбирательство. Если вдруг она передумает, мы всегда готовы дать ей слово, как и директору лицея, который почему-то пока не ответил на наш письменный запрос.
СК: «Проводятся оперативно-разыскные мероприятия по факту хищения имущества»
— Воложинским РОСК возбуждены уголовные дела по факту хищения имущества учащейся, — рассказала официальный представитель УСК по Минской области Татьяна Белоног. — В рамках расследования органу дознания даны поручения о проведении оперативно-разыскных мероприятий по установлению лица или лиц, причастных к совершению противоправных действий.
Управление образования Миноблисполкома посчитало, что отношения преподавательницы и студентки — это частная жизнь
Мы отправили в лицей, а также в управление образования запрос, содержащий 17 пунктов. Нас интересовало, что показала проверка по письму Анастасии к президенту; как чиновники характеризуют сложившуюся в лицее ситуацию между студентами и заместителем директора; были ли они в курсе того, что студенты угрожали Анастасии Фаухиевой, что в отношении девушки была травля; какие меры они принимали. Также нас интересовали вопросы о том, почему в общежитии лицея не закрывались на замок двери и тумбочки и периодически не работали видеокамеры.
Вот какой ответ пришел за подписью начальницы управления образования Минского облисполкома Галины Казак:
«Управление образования облисполкома рассмотрело ваше письмо от 21.05.2018 №116В и в пределах своей компетенции сообщает следующее. В соответствии с подпунктом 5.6 статьи 79 Кодекса Республики Беларусь об образовании, пунктом 4 договора о подготовке рабочего с профессионально-техническим образованием за счет средств областного бюджета от 14.09.2016 №442, заключенного между ГУО „Воложинский сельскохозяйственный профессиональный лицей“ и Фаухиевой А. Е., с Анастасией Евгеньевной 14.04.2018 прекращены образовательные отношения по причине длительного отсутствия без уважительных причин на учебных занятиях в течение учебного года. В 2017/2018 учебном году (по состоянию на 04.04.2018) Фаухиева А. Е. пропустила 107 учебных дней, из них 65 по неуважительным причинам.
Обращение Фаухиевой А. Е., поступившее в Администрацию президента Республики Беларусь, рассмотрено Минским областным исполнительным комитетом в апреле 2018 года, приняты соответствующие меры реагирования. Заявителю направлен ответ в установленном порядке и разъяснен порядок его обжалования.
Сообщаем, что согласно статье 7 Закона Республики Беларусь „Об обращениях граждан и юридических лиц“ граждане имеют право знакомиться с материалами, непосредственно относящимися к рассмотрению их обращений, если это не затрагивает права, свободы и (или) законные интересы других лиц. Законом не дано право гражданам и юридическим лицам знакомиться с обращениями других граждан и ответами на них.
В соответствии со статьей 17 Закона Республики Беларусь „Об информации, информатизации и защите информации“ информация о частной жизни физического лица и его персональные данные являются информацией, распространение и (или) предоставление которой ограничено.
На основании вышеизложенного ваши вопросы, касающиеся частной жизни Фаухиевой А. Е. и Житарюк И. С., оставляем без комментариев.
Дополнительно сообщаем, что отделом внутренних дел Воложинского районного исполнительного комитета (далее — РОВД) проводилась проверка по фактам доведения Фаухиевой А. Е. до самоубийства, хищения у нее личных вещей. По результатам проверки принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступлений, предусмотренных статьей 145 (доведение до самоубийства), статьей 146 (склонение к самоубийству) Уголовного кодекса Республики Беларусь.
Воложинским районным отделом Следственного комитета Республики Беларусь (далее — Следственный комитет) проводилась проверка по факту неправомерных действий сотрудников Следственного комитета и РОВД в отношении Фаухиевой А. Е. Вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления».
Помощь адвокатов в сервисе «Onliner. Услуги»
Читайте также:
- «Опять предали?» В Витебской области закрывают самый «населенный» в республике детский дом
- Выпускник БНТУ: «Если во время распределения вы жалуетесь и говорите, что все плохо, у меня один ответ — нужно было поступать на платное»
- Сооснователь EPAM Леонид Лознер: мечтаем об университете мирового класса, который расположится в Беларуси
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by