Главный редактор Onliner.by Николай Козлович: конвейер бедности — когда снова станем «миллионерами»?

01 июля 2016 в 8:00
Автор: Дмитрий Корсак

Главный редактор Onliner.by Николай Козлович: конвейер бедности — когда снова станем «миллионерами»?

Автор: Дмитрий Корсак
Николай Козлович — журналист, репортер. В Onliner.by c 2011 года. Руководил отделами «Деньги» («Люди») и «Недвижимость». С августа 2015-го — главный редактор.
С момента крайнего обнуления я поменял десяток кошельков. Кошельки были дешевенькие, из дерматина, кожаные, солидные, с застежками и на молнии, турецкие и китайские. Был один американский. Каждый из них жил короткой жизнью, не выдерживая груза белорусских миллионов, а потом улетал на свалку. «Нажмите 9, если у вас есть вопрос по деноминации», — предлагает сегодня телефонный информатор банка, но серьезных вопросов в день «Д» к информатору у меня нет — все уже обсудили. Хотелось бы разве что узнать: действительно ли Вселенная — это сложный код из единиц и нулей? И правда ли, что белорусская экономика закодирована особыми нулями на круговое движение между полюсами нищеты?

«Странно, когда даже самый бедный житель страны является миллионером»,заявил недавно представитель ведущего банка страны, улыбаясь лучезарной улыбкой. Я записал этот афоризм в блокнот, чтобы перечитать, когда история сделает еще один виток, и подумал о том, что 1 июля — очень честный день. Красивые фасады, умытый асфальт, танки на проспекте, ласковый телевизор, страна миллионеров — все это давно стало частью длинного сериала-сна. И вот неожиданно под звон копеек нас возвращают в состояние с адекватным отображением цифр и даже признают, что в стране существует бедность. Копеечка к копеечке — это больше не для красного словца!

Мать моего доброго знакомого работает в магазине в глубинке и следующую зарплату — около 230 рублей — получит несколькими красивыми купюрами, похожими на евро. Она совершенно спокойно говорит о том, что деноминация снимет неловкий жирок нулей, сделает ее нищей формально и ментально. Несколько месяцев подряд женщина-миллионер не ела свинины и говядины, чтобы отложить копейку, а недавно сдала анализ крови. Врачи огорчили: гемоглобин подобрался к нулю. С таким гемоглобином можно не дотянуть до следующей пятилетки. И тогда женщина пошла на рынок, купила со сбережений лучшей говядины и сварила наконец настоящий борщ вместо постной похлебки.

Она ела мясо, смотрела новости, там говорили, что скоро придется работать больше. А в это время читатель Василий из Шарковщины, который отвез на заготовительный пункт металл, не мог получить от райпо 200 рублей (2 миллиона), потому что денег в копилке райпо не осталось. И после обнуления они вряд ли появятся, ведь деноминация — это не точка отсчета, а итог былых тупиков — легализация нищеты.

Однажды я беседовал с умным психологом, и он убеждал: нищета — не проявление физической слабости и лени, не следствие низкой квалификации, плохой работы, ужасного образования. В страновом масштабе нищета — это результат массовой психической деформации. Диагноз является разновидностью социофобии, чреват боязнью выделиться из толпы, обострением комплекса неполноценности, отсутствием амбиций и слепой верой в чудеса. А еще нищета — это отголоски исторической памяти.

В начале 1920-х мой прадед Николай покинул родной дом в деревне Березовского района и уехал в Аргентину. В доме он оставил жену и пятеро детей. Решительный предок мечтал выбраться из бедности, купить землю, обеспечить своей семье маленькое счастье. Если бы у Николая все получилось, вероятно, он был бы расстрелян в 30-х или в 40-х. За кулачество его могли бы выслать вместе с женой и детьми в Сибирь. Судьба решила не испытывать белорусскую семью деньгами. Прадед пропал без вести в окрестностях Буэнос-Айреса, перестав после войны выходить на связь. В память о нем остался большой и пустой кошелек.

В 1985-м году бабушка, заслуженный врач БССР, праздновала день рождения внука и решила, что в свое совершеннолетие он должен въехать на «Запорожце». Чтобы это получилось, бабушка положила на книжку скопленные за жизнь 3000 рублей, которые в 91-м превратились в ржаную мякину. Когда бабушка поняла, что деньги не вернут, она начала покупать с пенсии доллары, скопив внуку на три колеса для авто.

А конвейер бедности крутился. Еще один родственник отдал деньги хитрецу Мавроди. В предпоследнюю девальвацию мои родители проявили меньший, чем бабушка, расчет, не сняв вовремя доходные рубли с депозита и потеряв часть сбережений. Но после 91-го почти не переживали, привыкнув к ощущению неизбежности потери. У вас, думаю, такие же семейные истории есть. Для меня они сработали как хороший стоп-кран.

Стоя позавчера перед банкоматом в толпе из молодых пока еще миллионеров, слушая тихие разговоры о нулях и рисках, я понял, что чувство недоверия, круглогодичное ожидание «облома» так долго журчало по генам, что наконец-то стало инстинктом. Это лучшее, что с нами произошло! Этот приобретенный инстинкт запрещает верить в чудеса и оставляет надежду на выздоровление от нищеты. И поэтому, нажав на кнопку, я задаю банковскому информатору деловой вопрос, единственно актуальный на данный момент.

— Как долго проживет мой нынешний кошелек? Когда вернутся «с отдыха» нули? Когда мы снова станем «миллионерами»? Хотелось бы подготовиться.

Из трубки идут гудки, словно кукушка в лесу гадает, что отведено новому красавцу-рублю. Я досчитал до десяти. Сколько дадите вы?

Читайте также:

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by