Московский психолог: белорусы верят в мифы о «настоящей» любви и страдают, вместо того чтобы получать удовольствие

Киношные и книжные примеры подлинной страсти предлагают мужчине и женщине весьма заманчивую версию отношений — страдальческую, жертвенную, с бурей эмоций. Одним словом, любовь на разрыв аорты. Современная психология смотрит на это дело иначе. Оказывается, страдание и жертвы — это прямая противоположность здоровых отношений. Onliner.by поговорил с известным московским психологом Юлией Пирумовой о созависимости и вредных мифах про «настоящую» любовь, которую русские классики воспевали как «эталонную». Интервью с непривычным взглядом на отношения читайте в рубрике «Неформат».

Кто это?

Юлия Пирумова окончила юридический факультет с красным дипломом и блестящими рекомендациями. Стала кандидатом юридических наук, работала адвокатом, но в определенный момент поняла, что хочет сделать другой выбор в своей жизни, и стала плавно перемещаться к психологии. Сначала выступала в роли медиатора — посредника в разрешении споров, который должен обладать познаниями и в юриспруденции, и в психологии. Прошла ступень в Русской школе коучинга, а после поняла, что больше не может игнорировать свое призвание. Окончила Московский институт психоанализа и осталась там в аспирантуре. Сейчас — практикующий московский психолог-консультант, ведет индивидуальные консультации и групповые тренинги. В своей работе использует различные инструменты, от арт-техник до гештальттерапии. Счастливая во втором браке жена и мама двоих детей.

***

— Что это за вредное понятие, о котором сейчас часто говорят психологи, — созависимость?

— Многие думают, что созависимость — это обязательно про родственников наркоманов и алкоголиков. Да, изначально этот термин психологи ввели в отношении членов семей, где существовала химическая зависимость. Созависимыми называют, например, дочь алкоголика или жену наркомана. В их жизни все зависит от того, в каком настроении вернется домой зависимый член семьи: он сейчас начнет буянить из-за тяжелого похмелья или миролюбиво заснет на диване?..

Однако сейчас термин «созависимые» распространен на все отношения, в которых партнер гораздо важнее, чем я сам. Существует масса примеров из реальной жизни, где один партнер зависит от другого в эмоциональном, материальном или любом другом плане. Все потребности и желания одного приносятся в жертву другому. Куча энергии и сил тратится на то, чтобы обслужить любимого, предугадать его желания. Напряжение от несовпадения потраченных усилий и отсутствия удовлетворения для себя нарастает. Умалчивание, обиды, требования друг к другу, претензии, что другой не так заботится обо мне, как я о нем. Кроме того, важно, что в созависимых отношениях все построено на недоговоренностях относительно истинных желаний и ожиданий от другого. Ведь существует идея, что если «мы по-настоящему любим друг друга», то должны понимать все без слов. Следовательно, каждый строит свои догадки о том, что происходит в отношениях, но не спрашивает напрямую. Причем внешне это выглядит как вполне благополучная семья, ведь никто не «употребляет». Что самое интересное, часто в созависимых семьях партнер становится алкоголиком, хотя до этого он не пил и никакой предрасположенности у него не было. Просто в отношениях с созависимым человеком иногда единственная возможность погасить тревогу и остаться автономным — это напиться и отпустить тормоза. Так созависимые отношения стремятся воплотиться в зависимые.

Созависимые отношения могут возникать как между партнерами по браку, так и между детьми и родителями. Значительный вклад в это внесла многовековая культура семейной патриархальной поддержки. Во времена, когда пенсий не существовало в принципе и для выживания в старости нужна была очень тесная связь между детьми и родителями, такое положение вещей было необходимым. Младшему поколению транслировались послания «Ты без родителей — никуда» и «Ты нам по гроб жизни обязан». Теперь же мы можем быть достаточно автономны, но почему-то продолжаем жить с устаревшими посланиями, которые провоцируют созависимые отношения.

Так что «внешний враг» в виде алкоголя или наркотиков для созависимости не нужен. Достаточно вырасти в токсической атмосфере и впитать с молоком матери некоторые мифы о «настоящей» жертвующей собой любви. Например, о том, что если мы любим, то должны понимать друг друга без слов. Или о том, что в настоящей трепетной любви я завишу от тебя, а ты от меня. Или что любимый человек будет как-то себя менять, подстраиваться, чтобы мне было хорошо. И многое другое. Знаете, это очень влияет на психику. Я вижу, что созависимость просто «вшита» в наш менталитет и является частью нашего культурного кода.

— Кажется, проблема в том, что людям изначально подсовывают вместо здоровой любви идеал трагических созависимых отношений. Ну вот зачем Ромео выпивает яд? Да, решил он, что Джульетта умерла, но ведь на самом деле человек со здоровой психикой даже после этого яд пить не будет… Или все эти песни в эфире «Я — это ты, ты — это я, и никого не надо нам», программы по ТВ, голливудские фильмы про «вторую половинку»…

— Юнгианский аналитик Джеймс Холлис в своей книге «Грезы об Эдеме. В поисках доброго волшебника» пишет, что если внимательно послушать радио, то 9 из 10 песен будут про созависимость, про этот волшебный Эдем, где мы одно целое, «я — это ты, ты — это я», и как замечательно, что мы понимаем друг друга без слов…

Конечно, на определенном этапе отношений есть так называемое «здоровое слияние». Но оно в корне отличается от созависимости. Первый этап влюбленности всегда подразумевает здоровое слияние. Но через полгода, максимум год, оно обычно заканчивается. Начинается закономерный выход из слияния, обнаружение друг друга. И если на втором году брака вы бьете панику из-за того, что партнер не отправляет вам 15 SMS в день, как было в самом начале знакомства, — это явный случай созависимости. Разумеется, эта самая паника может возникать у вас не просто так. У психологов есть термин «сепарационная тревога». Она может возникать в любом месте разрыва слияния. У созависимого человека уровень такой тревоги выше. Он действительно может переживать даже малейшее охлаждение со стороны партнера или увеличение дистанции как катастрофу. Примерно так, как младенец болезненно, почти до непереносимости переживает разрыв с самым важным человеком — со своей матерью. Созависимые люди, вступив в слияние во взрослом возрасте, стремятся всеми силами никогда его не заканчивать. Увы, это невозможно. В отношениях люди должны взрослеть, а не искать «идеальную маму» в партнере. Созависимые же отношения построены как раз по этому типу: стать друг другу идеальными, предсказуемыми, контролируемыми родителями. Я сам от себя этого требую и от тебя хочу того же…

Про созависимость все говорят, все знают, но меньше ее от этого не становится. А почему? Все дело в глубинных архетипических представлениях. Вспомните древнеславянское слово, которым обозначали любовь, — «рачение». Оно значило «старание, усердие, забота». Если углубляться в значения еще дальше, то любовь в русской традиции — это не наслаждение и удовольствие, а, скорее, весь спектр спасения: от беспокойства до попечения, от старания до прилежания. Мне кажется, любить по-русски — это очень жертвенно. А там, где жертвы, — расцвет созависимости. Я впадаю в созависимость, когда кладу себя на алтарь «любви». «А я другому отдана и буду век ему верна!» Что Чехов, что Достоевский, что Пушкин — все писали про жертвы во имя любви. На самом же деле, страдания — это не норма, как пытаются представить это русские классики.

Причин много. Они и социальные, и культурные. Да, у нас слабая культура устойчивости личных границ. Мы больше коллективистское, имеющее право друг на друга общество. Это непосредственным образом отражается на личных отношениях. Каждый раз приходится наталкиваться на болезненное ощущение того, что контролировать другого человека, управлять им, манипулировать не получается. Но этого созависимый не осознает и причину своего недовольства отношениями формулирует как: «Партнер меня не любит, хоть я все для него делаю, все ему отдал(а)!» Когда отношения становятся сверхценностью и Другой становятся важнее, чем Я, страдания неизбежны.

— Вы периодически бываете в Минске, ведете тренинги для женщин, занимаетесь психотерапией. Как, на ваш взгляд, у белорусов обстоят дела с созависимыми отношениями?

— Не могу говорить про всех женщин Беларуси. Я могу судить только про тех, с кем как-либо сталкивалась. Можно сказать, что у них ровно такая же склонность к созависимости, как и у наших. Но есть один нюанс. Как будто я вернулась на несколько лет назад и погружаюсь в навязчивое поучение женщин, какими им надо быть. Как будто есть витающее в воздухе послание, что созависимость — это нормально. И чтобы прийти в согласие с той ролью, которая отводится женщине, им нужно жертвовать своей индивидуальностью и значимостью. Я замечаю, что белорускам кажется, что есть какая-то правильная модель идеальной женщины. Они начинают рьяно следовать эфемерному представлению об идеальной жене и по пути теряют себя. Отказываются от себя ради идеи. Все время ищут правильные модели, ориентиры… Это вроде бы нормально. Но так и хочется сказать: девочка, ты и сама можешь почувствовать, хорошо тебе или плохо. А тут твердят: «Настоящая женщина должна терпеть все ради мужчины!» Это такой же миф, как и то, что в браке нужно терпеть, что «бьет — значит любит»… Терпение уж точно не на пользу отношениям, потому что в определенный момент напряжение достигает такого уровня, что невозможно ничего сохранить. Поэтому в браке нужно не терпеть, а договариваться. В терпении очень много от самонасилия, когда я заставляю себя не чувствовать, не обращать внимания, не проговаривать. В созависимых отношениях очень много такого — терпеть ради идеи сохранить партнера, например.

— Что делать тем, кто находится в созависимых отношениях? Как перестать жить токсичной жизнью, разъедающей обоих?

— Увы, созависимому даже в голову не приходит, что он может что-то выбирать или не выбирать. Он ждет, что партнер волшебным образом изменится, и предпочитает избегать собственной ответственности за происходящее. Он может только обижаться на другого, бесконечно перекладывая на него ответственность. В созависимых отношениях можно оставаться ребенком и требовать, чтобы пришел взрослый и все решил. Страдать по-настоящему, но при этом так и не вернуть себе ответственность за то, что с тобой происходит. Поэтому созависимый не может просто по щелчку осознать положение вещей и достичь просветления. Тут нужен год-два психотерапии, которая позволит в безопасной среде шаг за шагом восстанавливать нарушенные границы человека и обнаруживать себя. Терапия поможет практиковать отношения, основанные на свободе и автономности. Если самому себе сказать «Ой, я все понял, сейчас я буду брать на себя ответственность», то можно захлебнуться в сепарационной тревоге или попасть в депрессию. Поэтому и нужен рядом специалист — психолог, который поддержит процесс индивидуации.

Длительная терапия обычно приводит к тому, что человек в определенный момент вырастает из созависимых отношений. Он говорит партнеру: «Ты классный, но мне так не подходит. Я вырос из таких отношений». И уходит. Вполне возможно, что со следующим партнером отношения будут более здоровыми и счастливыми. Однако нужно понимать, что это долгий путь к взрослому выбору с осознаваемой ответственностью за него.

Читайте также:

• Белорус 2.0: ищем героя нашего времени, который не будет «партизанить» и ныть
• Историк о национальном самосознании: не надо никому пускать пыль в глаза, главное — быть самодостаточными

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by